Стоял солнечный полдень, из-за косогоров на излучине реки вот-вот должны были показаться мощные деревянные стены Любеча, города, расположенного на границах земель дреговичей, радимичей, северян. В спокойных водах Днепра отражалось синее майское небо, по берегам, заросшим зеленой травою и ивой, цвели одуванчики, веселые, ярко-желтые, словно бы захлебнувшиеся солнцем. Хельги задумчиво смотрел на воду, вспоминал свой первый поход в Англию. И тогда плыли так же, с предвкушением битвы, и низкие английские берега стелились зеленью и туманом, а впереди ждала слава и, возможно, смерть, и были еще живы Харальд Бочонок, Ингви Рыжий Червь… и заика Дирмунд. Кто ж остался с тех времен из числа близких друзей? Один Снорри… Нет, еще Сельма. И Никифор - бывший раб Трэль Навозник, и бывший враг Конхобар Ирландец. Сельма управляет Киевом - на нее вполне можно положиться, Ирландец - Новгородом, Снорри - Ладогой… Эх, надо было Ирландца в Ладогу, да кто ж знал, что все вот так повернется, - в Ладоге-то тогда спокойно было, не то что в Новгороде. Но как-то уж очень быстро стало наоборот - сбежали в ладожские земли непокорные новгородские волхвы, принялись мутить воду, да и Чернобог - новая ипостась друида - скорее всего, именно туда подался. Тяжко сейчас приходится Снорри - он же все-таки не политик, воин. Интересно, почему Ирландец не спешит с помощью к Снорри? Или и в Новгороде что-то назревает? Ладно, приедем - выясним… Никифор… Так и сидит в своей дальней обители, наверное, рад был, когда с оказией прислали ему книги. В Ладогу, конечно, прислали, с торговыми людьми Торольва Ногаты, ну а уж из Ладоги монахи забрали. И, как потом передали купцы, быстро забрали - значит, не совсем затворниками в обители своей жили, значит, была какая-то связь, был кто-то, державший Никифора в курсе ладожских дел. Не Ладислава, случаем? Может, и она… Эх, Ладислава… Увидеть тебя, обнять, отбросить в сторону тяжелые мысли, погладить золотые волосы, окунуться с головой в глаза васильковые! Говорили, так и живет Ладислава на выселках, в усадебке на правом берегу Волхова у подножия лесистых холмов. Не перебирается в город, хотя, казалось бы, скажи только. Нет, не хочет. А может, и видеть никого не хочет, кроме него, Хельги? Иль уже забыла про князя? Хельги вздохнул. Чего сейчас рассуждать - добраться бы скорее, увидеть.
Он вновь посмотрел на воду. Если не обращать внимания на зеленые берега, представить на миг, что вместо них высокие скалы, так и вообще - очень похоже на фьорд. Белые буруны, синяя непрозрачная толща воды, светлая - в проходимых для драккара местах, и темнее - у подводных камней. Вот как здесь… Как здесь…
Хельги еще не полностью осознал опасность, но уже кричал:
- Суши весла! Табань!
Повинуясь команде, суда резко застопорили ход и встали на якоря у берега. Князь велел спустить лодки, сам вскочил в челн. Быстро выгребли на середину реки, осторожно пошли вверх по течению. Ну, здесь вроде все как обычно, а вот это что за буруны? Один из "детских" быстро скинул одеж ку, нырнул… И вынырнул с посмурневшим лицом, - Измена, княже! Здесь повсюду колья.
Хельги приказал воинам выгружаться на оба берега и быть готовыми к нападению. Колья… На мелком месте, утопленные комлями в дно и грозно ощетинившие заостренным верхом. Этакий кол запросто пробьет разогнавшуюся ладейку. Быстро сработали, дня три-четыре назад, может быть даже вчера. И много этих кольев, очень много - сколько нужно было согнать людей? Не один десяток и не два - сотни. А где их столько взять? Только в Любече. Эх, Твердислав, Твердислав, говорили же, что ты не особо умен, но чтоб еще и предатель… Князь стиснул зубы. Похоже, он так и не научился выбирать людей. Тоже еще - Вещий…
- К берегу приближается чей-то отряд, князь! - доложили дозорные.
- Ждать, - зло приказал Хельги. - Я сам посмотрю, кто такие…
Челнок ткнулся носом в песок, князь легко выпрыгнул на берег. Махнув рукой, сбросил алый плащ - чересчур яркий для леса. Повернулся и быстро пошел вверх, на холм, по узкой звериной тропке. В спину дышали верная сотня Вятши.
- Вот они! - указав рукой за деревья, прошептал сотник.
Хельги присмотрелся: по лесной дорожке, меж березами и орешником, переговариваясь и смеясь, ехал отряд всадников на сытых конях. Впереди, на вороном жеребце, скакал молодой человек с черной бородкой и кудрями, в кольчуге и щегольском синем, шитом серебряной нитью, плаще.
- Перебьем, княже? - Вятша насадил на тетиву стрелу. - А этого, кучерявого, полоним, а потом ужо потолкуем.
- Не стрелять, - поднял руку князь. - Что-то не похоже, чтобы они устраивали здесь засаду, слишком уж открыто едут, - Так что же делать? - удивленно переспросил сотник.
- А ничего. - Хельги вышел из-за деревьев. - Пойдем-ка, поговорим. Воинам своим скажи - пусть пока таятся, и ежели что…
- Исполнят все в лучшем виде! - передав приказ, шепотом заверил Вятша и вслед за князем пошел вверх к дороге.
- Эй, вой! - Хельги помахал всадникам рукой. - А ну, постойте-ка, разговор есть.
- Что еще за разговор? - удивлённо поворотил коня кудрявый. - И вообще, откуда вы тут взялись?
Он спешился и, подойдя к Хельги, неожиданно улыбнулся.
- Судя по одежке, вы не из лесных татей.
- С чего бы это такая уверенность? - заинтересовался князь.
- Изволь, объясню. - Кудрявый дружелюбно улыбнулся - видно, почувствовал, что незнакомец ему ровня, а то и повыше. - Кольчуга у тебя не наша, франкской работы, оттуда же и меч, - уверенно перечислил кудрявый. - Порты - ромейской ткани, недешевой, сапоги из Мараканды или Мерва, только там такой зеленый сафьян выделывают, перстни изящные, думаю, киевские или ромейские… впрочем, и в Ладоге, говорят, есть умельцы. Самоцветы в них отшлифованы преизрядно, значит - Италия, там только так шлифуют. Застежка у тебя на поясе золотая, варяжская, со зверями и рунами… Если не ошибаюсь, сдвоенная руна "Сиг".
- Не ошибаешься, - улыбнулся Хельги и проговорил по-норвежски начальные слова висы. - "Сиг" - руна победы!
- Коль ты к ней стремишься, - на том же языке продолжал незнакомец. - Вырежи их на рукояти меча и дважды пометь именем Тора.
Князь удивился:
- Ты викинг?
- Нет. Но у меня много друзей-варягов. В основном по торговой части.
- Значит, и твое положение не низкое. Кто ты? Воевода? Сотник?
- Тысяцкий. - Кудрявый горделиво подбоченился. - Первый помощник старого Твердислава Олельковича, славного любечского воеводы. Людота - так мое имя. А ты кто?
- Ты ж уже почти угадал, - улыбнулся Хельги, ему всегда нравились такие вот уверенные в себе люди, - Интересно было послушать. Особенно про руны. А вот с кольчугой ты, извини, не угадал. Киевская кольчуга, не франкская.
- Да не может быть! Чтоб я сдох! - вспыхнул глазами Людота. - Неужто в Киеве так плести научились?
- Смотри сам. - Князь пожал плечами. - Видишь, планка с буквицами на подоле. Грамотен, так прочти!
- "Миронег-коваль во граде Киеве", - наклонившись, по слогам прочел тысяцкий, выпрямился. - И все равно не верю!
- Ну и ладно, - махнул рукой Хельги. - скажи-ка лучше, не знаешь, кто всю реку колья перегородил?
- Я! - гордо приосанился Людота. - По приказу наместника, боярина Твердислава Олельковича. Пришлось уж озаботить смердов. Три дня рук не покладая работали.
- К чему ж такая спешка? - зло спросил князь.
- Говорят, ромейский царь Василий Македонец, тот самый, что императора Михаила убил, трон захватив, на нас войною идет на ста судах. Сам Олег, князь киевский, наказал, чтоб засеки да засады делали!
- Вот как! - Хельги ошарашенно хлопнул глазами. - Олег-князь, говоришь, наказал перегородить реку… А я тогда кто же? Или это какой-то другой князь?
- Странно ты как-то заговорил, - покачал головою Людота. - Непонятно. А вот кто ты… Думаю, купец иль боярин знатный с Чернигова, более тут неоткуда. А дружина твоя в лесу схоронилась, сигнала ждет, иначе б ты тут так не стоял спокойно. Ну что, угадал?
- Угадал, угадал. - Хельги незаметно ткнул кулаком в бок Вятшу - молчи, мол. Посетовал: - Я-то на ладьях плыл…
- То-то про колья спрашиваешь!
- Так нельзя ль с тобой в Любеч? Дашь коня-то?
- Дам, конечно. Как имя-то твое?
- Олег.
- И тебе, боярин Олег, и людям твоим, но не всем, конечно.
- Десятком обойдусь, - ухмыльнулся Хельги. Кивнув, Людота обернулся к своим.
- Слышали? Так что десяток - спешьтесь. Сзади пешком побредете.
Воины послушно исполнили приказание. Один из них с поклоном подвел коней Хельги и Вятше. Вятша обернулся к лесу, свистнул.
- Восемь человек сюда, быстро.
И небольшой отряд, пополнившийся малою толикой воинов князя, неспешно потрусил по лесу.
Ехали недолго, обогнули холм, забрались на другой - и вот они, серебристо-серые городские стены. Рот у тысяцкого Людоты не закрывался, он то расспрашивал про Чернигов, то, сам себя перебивая, вдруг начинал растекаться речью. Хельги с улыбкой слушал, а вот у Вятши от подобной болтовни даже голова заболела, и сотник хмуро отъехал подальше.
Естественно, в Любече "черниговский боярин Олег" захотел быть представленным наместнику Твердиславу, и его новый знакомец Людота взялся со всей прытью эту миссию исполнить. Метания его быстро принесли плоды - Хельги даже не успел осмотреть стены детинца.
- Идем, боярин! - выскочил на крыльцо запыхавшийся тысяцкий. - Ждет наместник, встречей жалует.
- Еще кто кого жалует, - усмехнулся ни на миг не отходивший от князя Вятша.
Поднявшись по нарядному узорчатому крыльцу, гости прошли через сени и оказались в светлице - неотапливаемой комнате, служившей наместнику для летнего приема.
- Черниговский боярин Олег! - зайдя первым, громко выкрикнул Людота.