Издав громкий рык, медведь встал на дыбы перед Радославой, разведя в стороны когтистые передние лапы. Маленькие глазки зверя искрились лютой злобой. Миг - и девушка будет разорвана на куски кровавого мяса. Твор с воплем бросился к сестре, понимая уже, что не успевает и что его ножичек ничто для такого матерого зверюги. Радослава не спускала с медведя глаз. Словно бы удерживала его взглядом, знала - от медведя не убежишь, поймает и растерзает. И все же не удержала. Зверь шагнул вперед, навис над девушкой мохнатой смердящей горою, отгоняя набросившегося на него Твора, лениво махнул лапой. Отброшенный со страшной силой, отрок отлетел далеко в кусты. Зверь раскрыл пасть… И вдруг, завопив, словно человек, повалился на землю. Дернулся пару раз и затих. Отошедшая от страха Радослава подошла ближе - зверь был мертв, а из левой глазницы его торчала длинная боевая стрела! А позади, у елей, кто-то смеялся. Девушка обернулась и увидела статного красивого парня, русоволосого, худощавого, но - видно было - жилистого, сильного, привычного к невзгодам. Парень стоял, широко расставив ноги и держа в опущенной левой руке тяжелый составной лук с накладками из лосиных рогов, смеялся. Хохотал даже, словно никогда еще не видал ничего смешней разъяренного медведя.
- Ну, хватит ржать-то, - краем глаза увидев, как из кустов выбирается Твор, хмуро прикрикнула на парня Радослава.
- Извини. - Незнакомец пожал плечами. - Больно уж смешно получилось.
- Куда уж смешнее…
- Как этот медведюга на тебя шел, лапы расставил - словно полюбовничек на свидание, жуть как похоже.
- Тебе б такого полюбовничка.
- Да не сердись ты… Издалека пробираетесь? - Парень бросил быстрый взгляд на охающего Твора.
- Тебе какое дело? - не сдавалась Радослава.
- Да никакого, - пожал плечами незнакомец. - Просто спросил. Интересно, куда это вы на ночь глядя идете?
- Куда надо, туда и идем.
Твор присел перед мертвым зверем.
- А медведь-то матерый! Эвон - шерстяга - то. А уж когти… Неужто такого зверюгу можно стрелой завалить?
- Можно, - усмехнулся парень. - Правда, не всякой. Это ромейская стрела, ее используют против катафрактариев.
- Против кого? - удивленно переспросил Твор.
- Катафрактарии - это закованные в тяжелую броню всадники, - терпеливо объяснил незнакомец и кивнул на зверя: - Свежевать будем?
Радослава фыркнула:
- Свежуй, если тебе надо…
- Да я б освежевал. - Парень присел на корточки. - Просто думал, что вы мне поможете.
- Конечно, поможем! - Твор незаметно погрозил кулаком сестре. - У меня и нож имеется. Острый.
- Ну, тогда за дело… Чего зря стоять?
- И то правда…
Твор с незнакомцем ловко сняли с убитого зверя шкуру и вырезали лучшие куски мяса - больше было не унести, хотя жаль - сожрут волки да лисы. Радослава не выдержала и тоже принялась помогать, ловко раскладывая на снегу только что отрезанное мясо.
- Куда понесем? - вытирая о снег окровавленные руки, осведомился Твор. - В твое селение?
- Нет здесь поблизости никакого селения, - усмехнулся парень.
- Как нет? - воскликнула Радослава. - А род куницы?
- Куницы? - Незнакомец присвистнул. - Эвон вас откуда занесло… Куницы в шести днях пути на восход отсюда.
- В шести днях? - одновременно ахнули беглецы. - Однако далеко ж мы забрались.
- Так вам к куницам надо?
- Да теперь и не знаю, - развел руками Твор.
- К куницам, к куницам, - перебила его Радослава. Так и не уходил из ее сердца кудрявый красавец Ардагаст.
- Жаль, что нельзя предупредить куниц… - тихо, себе под нос, произнес Твор.
Радослава не обратила на его слова внимания, чего нельзя было сказать о незнакомце.
- Почему нельзя? - Он пожал плечами. - Здесь бывают их охотники, правда, не часто. Но я знаю их заимку, так что сообщим все, что ты хочешь.
- Как же мы сообщим, - резонно усомнился Твор, - если, ты говоришь, они там нечасто бывают. Что, будем их дожидаться?
- Не будем мы никого дожидаться, - покачал головой парень. - Просто оставим записку.
- Что?! - это уже воскликнули брат с сестрою.
- Записку… Ну, буквицами на бересте.
- Так ты грамотей?! - Удивлению беглецов не было предела.
- Я - нет, - скромно потупился незнакомец. - Вот есть у меня дружок, Порубор, так тот грамотей, а я так, и говорить стыдно… Однако уже темнеет. Приглашаю вас к себе в гости, пойдете?
- Конечно, пойдем, - кивнул Твор, не дожидаясь согласия сестрицы. Та, впрочем, не перечила.
- Вот и славно, - обрадовался парень. - Поможете донести шкуру и мясо. А ты… - он подошел ближе к Твору, - расскажешь мне со всем прилежанием, что там произошло с куницами и о чем надобно их предупредить.
- А, расскажу, - махнул рукой отрок. - И не только про куниц… По всему видать, ты человек хороший.
- А вот твоя девушка, похоже, так не считает. - Незнакомец покосился на отошедшую в сторону Радославу, - Девушка? - улыбнулся Твор. - Это не девушка, это моя сестрица.
Охотничья заимка Вятши - так звали незнакомца - оказалась весьма просторной и великолепно замаскированной старым, почерневшим от времени буреломом. Не знать - так и, находясь в нескольких шагах, ни за что не скажешь, что здесь, рядом, человеческое жилье.
- Располагайтесь. - Вятша кивнул на широкие лавки и чисто выметенный пол из толстых дубовых досок, - видно было, что заимка выстроена на совесть. Бревна ошкуренные, светлые, камни в очаге как на подбор - ровные, круглые.
- Ты, Радослава, пока разжигай очаг, - Вятша показал на аккуратно сложенные в углу дрова, - а мы с Твором развесим часть мяса на старом дубе, потом подкоптим, будет время. Отдохнете у меня малость, а уж потом - ступайте хоть к куницам, хоть в Киев-град.
- В Киев?! Так до него ж добираться - ноги стопчешь.
- А чего до него добираться? Там, за рощей, река. Спустил лодку - и через Любеч до самого Киева. - Вятша расхохотался. Вообще, как заметила Радослава, их спаситель оказался человеком странным. Вроде охотник, но по ночам что-то аккуратно записывает на толстый пергамент маленькими буквицами. Что? Недавно расспрашивал Твора о знакомых ему селениях - что там да как? Какие там реки да озера, да проходимы ли для ладей? А для маленьких лодок? Все сказанное зарисовал, изобразил на пергаменте, а Твор - вот простой-то! - все не унимался, рассказывал, хотелось ему выглядеть бывалым человеком. Вятша слушал, не перебивая, очень уж заинтересовал его Чернобог и другие волхвы.
- Значит, с осени Чернобог начинает требовать в жертву все больше людей? Так-так… А другие? Как говоришь, зовут их?
- Колимог и Кувор, - повторил отрок.
- Колимог стар, а Кувор - как квашня, толстый?
- Точно так! Да ты их знавал, что ли?
- Было дело, - уклонился Вятша от прямого ответа. А утром вместе с Твором ушел к заимке куниц.
Глава 3
ПОЛЮДЬЕ
Март 868 г. Земли радимичей
Самое мощное государство на поверку оказывается слабым, трухлявым. Его разъедают носители государственности… Чуть ослабнет власть - назначенный воевода начинает вести себя как независимый князь.
Егор Гайдар. "Государство и эволюция"
Твор с сестрой пробыли в заимке у Вятши около недели и, заскучав, засобирались обратно. Не в свой, конечно, род - там они теперь были изгоями, - к куницам. Там-то, как вслух размышляла Радослава, их примут с радостью. Да и как не принять? Всем нужны рабочие руки, тем более весна! пахота да сев скоро - а уж беглецы ко всякому труду привычны. Вон как ловко Радослава выскребла медвежью шкуру - любо-дорого смотреть.
- Так забирайте ее себе, - расщедрился Вятша.
Твор обрадовался, шкура - вещь в хозяйстве полезная - и спать тепло, и полушубок сшить можно. А Радослава только пожала равнодушно плечами, мол, хочешь, так подари, чего уж. Спросила только:
- Ты нам дорогу обратно покажешь?
Вятша загадочно улыбнулся.;
- Дорога перед вами будет, и пойдете вы не одни.
- Как это - "не одни"? - вскинула брови девушка. - Это кто ж еще-то с нами в глухолесье попрется, ты, что ли?
- Возможно, и я, - снова улыбнулся Вятша. - А может, и кто другой.
Странный парень! Радославе ну никак не понятный. Твору - то что, ему и понимать ничего не надо, новый приятель - охотник отличный и, видно, неплохой воин, научил уже отрока разным воинским штукам. Как стрелять в закованного в железо катафрактария из тугого лука, как прятаться в лесах и в степи, как уходить от погони… О многом рассказывал Вятша Твору, когда они вместе уходили с утра на охоту. Радослава тем временем прибиралась в заимке: выскоблила скреблом пол, посуду - деревянные миски-плошки - всю заново перемыла, прокоптила еще раз медвежатину, водицы с реки принесла - зачерпнула кадкой из проруби, ох и широка река - речища! Вятша говорит, Днепр-батюшка у самого Киева куда как шире. Девушка не поверила - куда уж шире-то?
Радослава принесла воду, поставила кадки в углу. Любопытно ей стало - вот, сама ведь видела, как писал Вятша записку куницам, которую потом вместе с Твором и подложил в их заимку, - писал, а нигде в избе не было ни чернил, ни пергамента, ни писала. Такому-то грамотею - как без этого? Да и - помнила девушка - именно на пергаменте чертил что-то Вятша со слов ее и братца. И где тот чертеж? Радослава уж все-то углы обшарила, в сундук заглянула, под лавку, не поленилась даже, на цыпочки встав, пошарить руками по стрехам - нет ничего. Странно… Куда ж все это спрятано? И главное, зачем? От кого? Уж явно не от нее с Твором.