- Признаюсь, ждал такого ответа, - кивнул Неарх. - Ты вовсе не похож на увальня из провинции, совсем не похож. Слишком умен. И голос у тебя уж больно властный. Тсс! Слышишь шаги?
Оба тут же упали на землю, увидев, как прошелся по двору привратник Навриз. Посмотрел куда-то, словно бы принюхался, - здесь не держали собак, оба - эпарх и его помощник - терпеть не могли псов. Быть может, за их верность?
- Там на крыше есть хорошее местечко для засады. Утром очень удобно всадить в нас по хорошей стреле. - Сириец приподнялся. - Я когда-то хорошо лазал по деревьям… Отвлеки его.
Не говоря ни слова, Хельги откатился в сторону, немного прополз.
- Что ищешь, уважаемый?
Навриз встрепенулся.
- Ты как злой дух… Все в порядке?
- В порядке.
- Ну, сторожи, сторожи. Я доложу хозяину.
Он скрылся в доме. Князь замер в ожидании. Светало. Времени оставалось мало.
- Ну, все. - Сириец приземлился на ноги мягко, как кошка. Вытер об желтую траву окровавленное лезвие кинжала. - А у него на крыше уже и лук был приготовлен, и стрелы. Странные такие наконечники, кажется отравленные. Ну что, идем? Или потрясем хозяев?
- Нет времени.
- Ты прав.
- Погоди, я сейчас… - Хельги на цыпочках пробрался в дом, гадая, попадется ли ему на пути Филофей. Нет, не попался, его счастье. Князь толкнул ногой дверь.
- Агния!
Двое воинов и девушка покинули зловещий особняк и что есть духу припустили прочь, пока не выбрались к стене Константина. Вслед им лаяли собачки, а где-то совсем рядом, на улицах, уже призывно кричали лепешечники и водоносы. Начинался день.
- Ну, мне в гавань Феодосия, - прощаясь, усмехнулся сириец и посмотрел на девушку: - Тебе куда, черноглазка?
- Не знаю, - поникла та головой. - Я ведь сирота…
- Тогда давай со мной в Антиохию. Будешь помогать моей бабке печь на продажу лепешки. Справишься?
- Справлюсь, - сквозь слезы улыбнулась девушка. - Я умелая. Но… вдруг нас найдут, поймают?
- Не найдут, - успокоил Хельги. - Мы ведь нездешние, у нас нет ни родичей, ни дома. Шляемся, где придется, не люди, а так, изгои - перекати-поле.
- Перекати-поле, - уже по-настоящему улыбаясь, повторила Агния.
Глава 13
БРАТСТВО СЕРЕБРЯНЫХ ЗЕРКАЛ
Осень 873 г. Константинополь
Ты ведь не часто бываешь на скачках, Майк? - спросил я.
- Нет. Я уже давно не был на ипподроме.
- А почему ты перестал ходить?
- Не знаю, - ответил Майк. - Впрочем, знаю. Если зрелище захватывает тебя только из-за денег, значит, на него не стоит смотреть.
Эрнест Хемингуэй. "Праздник, который всегда с тобой"
Слухи о произошедших в вертепе событиях по городу практически не распространились. Те, кто знал, помалкивали, какой смысл им было молоть языками? Ну, убили привратника - и черт с ним, ну, сбежали стражники с девкой, так ничего, попадутся еще. А не попадутся, так… Вообще-то, конечно, эпарх с Овидием не хотели бы оставлять дерзкий побег безнаказанным, но вполне отдавали себе отчет в том, что перспектива поиска беглецов может оказаться крайне неэффективной. Они ведь беглецы, без корней, приезжие - изгои. Поди-ка угадай, куда им захочется податься - у беглеца сто дорог. И специально ведь таких набирали, чтоб, ежели что… Вот теперь кусали локти - за что боролись, на то и напоролись.
Хельги тоже понимал, что гоняться за ним вряд ли будут, а если и будут, так вряд ли найдут, для этого Константинополь слишком уж большой город. Потому, ничуть не чувствуя себя шарахающимся от каждого куста беглецом, быстренько организовал пригляд за вертепом. Поступил хитро - посадил гридей не у самого притона, а чуть дальше, на людных улицах, кои, ежели выбраться из вертепа, уж никак не минуешь. Таким образом, десятник Твор превратился в точильщика ножей, а остальные - кто в кого, Ждан так вообще в водоноса. Правда, в тот же день пришлось за него заплатить местным татям - Твор тут же развел вопрос, было ему дано от князя такое право. Так и сидели ребята вокруг притона, присматривались - а не проедет ли какой паланкин или повозка, не пройдут ли стайкой закутанные в покрывало девы? Вот и кричали ребята вызубренные на греческом фразы:
- Точу-у-у ножи, точу-у-у…
- Господин, напиться не хочешь ли?
- Рыба, свежая рыба, вкусная - пальчики оближешь!
- Лепешки, пышные, сладкие!
- Водица прохладная, пей не хочу!
- Лепешки, лепешки!
- Точу-у ножи, точу-у-у…
Пока кричали зря. То ли сами чего прошляпили, а скорее всего, затаились пока хозяева вертепа, сидели смирно. Как там обстояли дела во дворце, что предпринимали уязвленные чиновники - префект Никандр с таможенником Овидием Тселлом, - Хельги пока не знал, но полагал, что очень скоро узнает, - с утра уже поспешал на встречу с Диомидом. И про чиновников хотелось его расспросить, и про вертеп, и про ведьму, как-то связанную с паракимоменом Экзархом, комитом финансов.
Молодой юрист уже дожидался клиента у здания суда, украшенного многочисленными статуями правосудия. Он был не одинок - на широких ступеньках толпился народ, отирал спинами высокие колонны портика. Жалобщики, просители, адвокаты, тут же рядом нищие, оборванцы, стражники, еще какие-то подозрительного вида люди, похоже, что лжесвидетели, выискивающие возможных клиентов. Из тех, кто подороже одет. Диомид многих знал, кивал, улыбаясь, ему тоже кивали в ответ. Князь подошел ближе, поздоровался. Юноша слегка поклонился и жестом показал на крыльцо - пошли, мол. Вдвоем они поднялись по широким ступенькам и оказались в просторной зале суда, украшенной колоннами и статуями, такими же, как и снаружи, только там они были мраморные, а здесь - из звенящей, ярко начищенной бронзы.
Судьи - желчный желтолицый старик, жизнерадостный эпикуреец с рыжими кудрями и пара совсем неприметных личностей, видимо не судьи, а заседатели, - как раз заканчивали разбирать очередное дело, приговорив сидевшего напротив испуганного лопоухого парня к штрафу и битью плетьми за прелюбодеяние. Услыхав приговор, лопоухий воспрянул душой, неумело пытаясь скрыть радостную улыбку, - видно, ожидал услышать куда более суровый приговор. Его тут же вывели под руки стражи. Секретарь суда - чернявый молодой человек с бегающими глазками - выложил на длинный стол перед, судьями очередной список.
- Дело о конфискации имущества сурожских купцов, - дребезжащим голосом огласил старик. - Истец - сурожские купцы. Представители… - Судья строго оглядел зал. Какие-то парни, азартно игравшие в коети на задних рядах, скорее всего - студенты, на некоторое время притихли. Диомид встал, поклонился судьям и, подозвав секретаря, что-то шепнул ему на ухо. Тот кивнул и подбежал к судьям. - Представители - торговый гость Хаки Сурожец и Диомид, юрист.
Услыхав имя Диомида, на задних рядах заинтересованно загудели. Диомид повернулся, поклонился и им.
- Ответчик, - продолжал старик, - таможенный чиновник Мелезий, обвиняемый в злоупотреблении властью. Имеются ли свидетели?
- Имеются, уважаемый суд, - важно отозвался Диомид. - Ожидают снаружи. Велите позвать их.
- Позовем, когда нужно будет, - кивнул судья. - Суть дела нам огласит почтеннейший Автарх. - Он кивнул рыжему эпикурейцу. Тот оторвался от чтения документов, встал и хорошо поставленным голосом зачитал:
- Торговый корабль, скафа под названием "Гонец Гнева", принадлежавшая ранее иному лицу, была объявлена конфискованной в качестве уплаты долга. Каппадоккиец же купил корабль у упомянутого лица и затем, загрузив его пифосами с зерном, прибыл в столичную гавань для продажи груза, где скафа была опознана чиновниками таможни и конфискована вместе с грузом.
Прочитав, рыжий судья уселся на место. Чуть впереди, с краю, Хельги заметил багроволицего толстяка таможенника, который, похоже, был полностью уверен в благоприятном для себя исходе процесса. Ознакомив присутствующих с делом, судья объявил выступления сторон. Чиновник таможни лениво подтвердил зачитанные судьей факты, а представитель истца Диомид произнес весьма красочную речь, то и дело прерываемую аплодисментами с задних рядов. Сурожские купцы вначале предстали в ней добросовестно заблуждающейся стороной, потом - жертвами подлого обмана со стороны бывшего владельца скафы, не иначе как вступившего в тайный сговор с вороватыми таможенными чиновниками, и в конце концов превратились в героев, рискуя жизнью привезших зерно в осажденный варварами город.
- А наши тупые таможенники, - с горечью покачал головой Диомид, - вместо того чтобы приветствовать этих скромных героев, поистине отважных и бескорыстных людей, ввергли их в беспричинную нищету, коварным образом конфисковав не только скафу, но и груз.
- Есть ли у потерпевших купцов свидетели? - осведомился судья.
Свидетели, конечно, нашлись - юноши из самых знатных семей, друзья Диомида, чье слово, ввиду знатности их родов, весило гораздо больше, чем слова всех таможенников гавани Феодосия.
Именно об этом было сказано в пока еще действующем своде законов - "Эклоге", о чем не преминул напомнить ушлый защитник: "Свидетели, имеющие звание, или должность, или занятие, или благосостояние, наперед считаются приемлемыми". Уж конечно…
Таможенник, понятное дело, орал, брызгал слюной, и складывалось такое впечатление, что его вот-вот хватит удар. Судьи переглянулись. Свидетели вполне заслуживали уважения и веры, однако и ссориться с государственным учреждением тоже было как-то не с руки. Вот и шептались, думали, пока Диомид, хитро прищурившись, не назвал еще одного свидетеля, самого главного:
- Господин Овидий Тселл, первый помощник префекта!