- Возьмите, возьмите, ради бога, - застонал раненый корниловец саженного роста, - господа, куда же вы?
Один белогвардеец пробежал мимо него, будто не замечая, а другой на ходу бормотал, неловко оправдываясь:
- Ну куда же мы возьмём? Мы идём на новые позиции…
- Не христиане, что ль, вы?! - надтреснуто закричал корниловец.
- И правда? - буркнул Авинов. - Возьмём, господа?
Вчетвером уложили раненого на железнодорожный щит. Тащить было тяжело, а корниловец стонал и скрипел зубами - левую ногу ему раздробило.
- Ой, братцы, осторожно, о-о!
Боясь уронить щит с раненым - пальцы онемели и готовы были сорваться, - Кирилл добежал-таки до железнодорожной будки подобия медпункта.
- Сестра, вот, гляньте, пожалуйста.
- Сейчас, сейчас, - хладнокровно отвечала сестра милосердия, уже выработавшая в себе необходимую и достаточную жестокость врача, - подождите, не все сразу. Видите, на позиции я одна, а все сестры где? Им бы только на подводах с офицерами кататься!
Отовсюду летели, жужжали пули, словно целясь в красный крест, а вокруг сестры лежали, сидели, стояли раненые.
- Сестра, воды!
- Сестра, перевяжите!
- Доктора позовите, умоляю!
Сестра, Варя или Катя, Авинов не запомнил, лишь жмурилась и трясла головой. Но нет, это не кошмарный сон, это кошмарная явь…
Кирилл короткими перебежками устремился к своим, сполз по насыпи, оказавшись за спиною у самого Маркова.
- Артиллерия, - процедил Сергей Леонидович, - где эта… такая и растакая артиллерия?!
А Кирилл почувствовал всем телом легчайшее содрогание. Приподняв голову, он всмотрелся в сумрак - там явственно двигалась угловатая и коробчатая масса.
- Поезд, ваше превосходительство!
Марков разразился такими замысловатыми проклятиями, что даже самые грубые натуры пришли в изумление.
Броневой поезд надвигался медленно, но неумолимо - огни его были закрыты, только свет из открытой топки скользил по шпалам.
- Твою-то ма-ать… - протянул Марков и вдруг бросился по насыпи вверх, мимо железнодорожной будки: - Поезд, стой! Такой-растакой! Раздавишь, сукин сын! Не видишь разве, что свои?!
И поезд, заскрипев тормозами, остановился. Лязгнул щиток паровозной будки. Ошалевший машинист так и не успел прийти в себя - Сергей Леонидович выхватил ручную гранату и забросил её в кабину. Взрывом выбило стёкла и переколотило приборы. Тут же изо всех вагонов затрещали винтовки и пулемёты, а вот орудия с открытых площадок не успели сказать своё веское слово - полковник Миончинский, молодой офицер-артиллерист, продвинул вперёд две трёхдюймовых пушки и под градом пуль навёл их на бронепаровоз.
- Отходи в сторону от поезда! - закричал Марков. - Ложись!
Трёхдюймовки ударили в упор по колёсам и цилиндрам паровоза, и тот грузно лёг передком на полотно.
- По вагонам… Огонь!
Артиллерийские гранаты рвались, прошибая стенки блиндированных вагонов, и марковцы набросились на поезд - стреляли по амбразурам, взбирались на крыши, рубили их топорами и швыряли в отверстия бомбы. Парочка текинцев, с ними Саид, притащили из железнодорожной будки смоляной пакли - и запылали два вагона. Большевики выскакивали из горящих теплушек, полных удушливого дыма, выбирались сквозь пробитый пол, выбрасывались, обгорелые, и ползли по полотну.
К Маркову подобрался Деникин и пожал тому руку.
- Горячо обнимаю виновника этого беспримерного дела. Не задет?
- От большевиков Бог миловал, - улыбнулся Сергей Леонидович. - А вот свои палят как оглашенные. Один выстрел над самым ухом, - генерал кивнул на смущённого Кирилла, - до сих пор ничего не слышу!
- Пустое! - засмеялся Антон Иванович, - скоро все станем туги на ухо - гаубицы на позиции!
И тут же, словно дослушав Деникина, прогрохотали орудия, залпом накрывая Георгие-Афипскую. И ещё, и ещё!
- Вперёд, ура! С Богом, вперёд!
Часом позже станица была взята, и бойцы разместились в бедных хатках форштадта. В тепле Авинов отогрелся, но заснуть, подремать хотя бы так и не смог - в хате стоял густой туман от испарений сырой одежды, налепленной на печь, и дыхания множества людей, висел тошнотный едкий запах прелой шинельной шерсти и мокрых сапог.
- Здравствуйте, родные! - протиснулся в хату Марков. - Друзья! Нам дан отдых. Отдохнём часика два-три, сколотимся, пополнимся и - в новые бранные дела за Родину!
Ровно два часа спустя, невыспавшийся, с гудящей головой, но в сухом, Кирилл встал в строй - начинался штурм Екатеринодара.
Переправлялись по деревянному мосту - "красные" так спешили отступить, что не успели сжечь его за собою.
Первыми на тот берег Кубани выдвинулись броневики, из пулемётов расстреляв красноармейские посты. За реку двинулись артиллерия и обоз, добровольцы бежали трусцой и ехали - подводы насчитывались уже тысячами. Марковцы прикрывали обоз и раненых.
Показался Марков, герой дня. Генерал шёл широким шагом, размахивая нагайкой, и издали ещё, на ходу ругался:
- Чёрт знает что! Вместо инвалидной команды к обозу пришили. Попадёшь к шапочному разбору… Пустили бы сразу вперёд - я бы уже давно в Екатеринодаре был!
- Не горюй, Серёжа, - ответил ему Романовский, - Екатеринодар от тебя не ушёл.
На своём английском буланом подъехал Корнилов. Его чёрные раскосые глаза блестели как угольки, посматривая в сторону кубанской столицы, губы кривились улыбкой предвкушения.
- Генерал Казанович и атаман Каледин двинутся в атаку вдоль Екатеринодарской дороги, - сказал он. - Врангель атакует западную окраину города, наступая на Черноморский вокзал. Еще левее пойдёт конница Эрдели - в охват города с севера и северо-востока. А вам, Сергей Леонидович, я поручаю артиллерийские казармы.
Марков сразу повеселел.
- Ну, видимо, - проговорил он довольно, - без нас дело не обойдётся!
И марковцы пошагали по дамбе через русло Большого Карасуна, древнего русла Кубани, по которой была проложена трамвайная линия. А за Карасуном и подвижной состав обнаружился - старый, облупленный малиново-жёлтый трамвай стоял в зыбкой тени могучих платанов, развесивших голые ветви над вагонами.
Приблизившись, Кирилл заглянул внутрь трамвая - ни пассажиров, ни вагоновожатого. "А почему бы и нет?" - подумал он, заскакивая в кабину. Разобравшись в несложном хозяйстве, поручик завёл моторы - те загудели глухо и мощно, сотрясая пол мелкой дрожью. Надо же, бежит ток по проводам!
- Ваше превосходительство! - крикнул он Маркову. - Подбросить, может?
Генерал сперва остолбенел, а потом расплылся в широкой улыбке, оценив юмор положения.
- Занимайте места согласно купленным билетам! - воскликнул он, забираясь на подножку.
Вторым поднялся Тимановский, потом повалили "пассажиры".
- Трогай!
Повинуясь Авинову, трамвай забренчал - и двинулся, гудя и звякая. В стороне, по дороге, двинулись подводы с корниловцами.
- Запевай!
И трясущийся вагон грянул:
Дружно, корниловцы, в ногу,
С нами Корнилов идёт;
Спасёт он, поверьте, отчизну,
Не выдаст он русский народ!
Неожиданно навстречу трамваю проскакал разведчик. Генерал Марков моментально высунулся в окно и заорал:
- А ну стой!
Разведчик был парень лихой, и терпеть грубость со стороны какого-то текинца в папахе не стал, замахнулся нагайкой - и только тогда признал генерала. Мигом развернув коня, он поскакал рядом с вагоном, истово козыряя.
- Прошу прощения, ваше превосходительство, - мычал разведчик, - не признал!
- Докладывай!
- По нашим данным, - затараторил конник, - силы большевистского командования определяются в боевой линии до двадцати четырёх тысяч бойцов при трёх бронепоездах, четырёх гаубицах и десяти лёгких орудиях. Отряды противника вышли в наступление!
- Ясно, - кивнул Марков, - дуй дальше!
И трамвай загудел, зазвякал вперёд. Но ушёл он недалеко - просвистел снаряд и разорвался прямо на путях, разводя рельсы "усами" в стороны.
- Приехали на штурм! - сообщил генерал. - Выходим!
Просвистела ещё одна граната, подняла в воздух кучу земли далеко за марковцами.
- Знатно, - оценил выстрел Марков, - но поздно.
- Смотрите, господа, - воскликнул молодой офицерик, - там цепи, вон движутся!
- Вижу, - кивнул генерал, принимая позу Наполеона, - ждём, господа офицеры. Нам обещали огнём подготовить взятие казарм.
- Так снарядов же нет! - удивился офицерик.
- А нам большевички подсобили, - сказал Тимановский с усмешкой, - "поднесли" в Георгие-Афипской пару тысяч ящиков.
И началась артподготовка. Обычно добровольцы-пушкари вели редкую стрельбу - берегли снаряды, но в этот раз не пожалели огня. Земля то и дело вставала горбами, выбрасывая тучи комков и пыли, а грохот отдельных взрывов сливался в мощный гул.