- Нет, Строп, Стикса вовсе не было. Мой учитель Ферус узнал, что в давние времени океан стоял вровень с Окруженным морем и их соединял вместо Стикса широкий и тихий пролив.
- Уж эти знатоки! - Строп покрутил отягченной новыми сведениями головой. - С ними не задремлешь от скуки.
Они подошли к округлой вершине холма. Внизу угадывались дыры землянок, шевелящееся пятно оленьего стада. Немного поодаль в лощине на берегу реки горел большой костер, у которого гии справляли свое весеннее колдовство. Там метались тени пляшущих, били барабаны, звучали голоса певцов.
- Жаль, не удастся мне сегодня подойти поближе и послушать песни гиев, - вздохнул Палант.
- Одни ищут власти, - хмыкнул Строп, - другие богатства, третьи - покоя. Но чего ищут знатоки, понять нельзя.
- Знания, Строп. При желании оно может дать и богатство, и даже покой… ненадолго.
- Ну, а чего искал этот ваш собрат, что изменил Подпирающему и сбежал к диким яптам?
- Ты же знаешь: всякие разговоры о Промеате строго караются.
- Здесь нет ушей Акеана.
- Говорят, он разуверился в справедливости за* конов Срединной.
- Только-то! Любой знает, что справедливости нет. Одним достаются раны и мозоли, другим - кольца и рабы. Но, по-моему, надо рехнуться, чтобы искать ее у дикарей. Вот и ты - какой тебе прок в этих песнях?
- Может быть, и немалый. Знаешь, о чем обычно гий просят духов? Чтобы те очистили от льда их старые стоянки. Значит, ледники уже много лет наступают не только в Срединной. Большая беда крадется к людям на всей земле…
На бегу, отрывая зубами от врученного Матерью куска оленины жесткие волокна, Ор бежал вверх по долине. Луна освещала морщинистые склоны ущелья и цепь ледяных гор далеко впереди. В обрамлении темных кустов с шумом неслась слева белая от пены Оленья.
Когда Ор, вернувшись из дозора, рассказал Матери о том, что два отряда атлантов вышли из лагеря и направились в разные стороны в обход стоянки гиев, Оз послала его по тайной тропе предупредить об опасности детей Лебедя и передать их Матери, что Куропатки скоро придут к ним. Ведь Ор для духов был еще ребенком, и ему не было места среди участников весеннего таинства.
Впереди нарастал голос Злой воды. Там склоны ущелья переходили в отвесные стены, зажавшие крутой поток. За поворотом Ор увидел живой белый столб водопада и ощутил лицом прикосновение мелких ледяных брызг. Казалось, что впереди ревут два огромных зверя - водяной и каменный, - сцепившись в вечной схватке за это место.
Пробравшийся сюда чужак решил бы, что попал в тупик, но Ор узнал скалу, рассеченную косой трещиной, из которой к реке сползала груда бесформенных глыб. По острым неустойчивым камням осыпи Ор поднялся в расселину и на ощупь почти в полной темноте продолжал карабкаться вверх. Осыпь вывела его на щебнистый гребень. Водопад ревел далеко внизу. Впереди открывалась широкая болотистая долина, по которой, разбившись на рукава, мирно бежала Оленья. А вон и костры стоянки детей Лебедя.
Ор вышел из зарослей ивняка к сторожевому костру и тут же пожалел о непростительном для охотника легкомыслии. Лагерь был совсем не похож на стоянки гиев. Вместо летних чумов по поляне были разбросаны шалаши и навесы из веток; среди них возвышалось несколько атлантских шатров.
Ор хотел отпрыгнуть в кусты, но его уже заметили. Двое воинов со страшными черными лицами схватили юношу и потащили к шатру, украшенному знаками молний. Вырываясь, Ор заметил пасущихся у лагеря животных вроде оленей, но безрогих и с длинными хвостами.
Из шатра навстречу воинам, ведущим Ора, вышел человек с могучими плечатми и гордо откинутой головой. Косо прорезанными глазами, широким ртом он напоминал атлантов, но у этого была вьющаяся кольцами борода, короткий, выступающий нос, тупые скулы. Могучий спросил что-то у черных. Слова его визжали, как у краснолицых, и Ор горестно подумал, что погубил дело, порученное Матерью.
Привлеченные шумом, из-под навесов выходили люди, от вида которых у юноши вовсе помутилось в глазах. Здесь были воины плечистые, смуглые, с гладко обритыми, кроме пучка на макушке, головами, и сутулые, заросшие серым, как ягель, волосом, и маленькие с лицами белыми, как рыбье брюхо, и костлявые, крючконосые, с бородами острыми, как обугленные палки. Но были и рыжеватые, сероглазые - совсем как дети Куропатки или Лебедя.
Когда Ор решил было, что проскочил с разбегу в Нижнюю землю, люди раздвинулись, пропуская молодую женщину в гийской одежде. У нее были длинные, спадающие на грудь волосы цвета пламени.
Светало, с холма уже можно было различить землянки. Над отверстиями в их низких крышах вились дымки. Усмехнувшись нехитрой уловке диких, Строп повел воинов вдогонку бежавшему племени. От стоянки вверх по долине густо шли свежие следы.
Когда путь, срезая излучину реки, поднялся на отрог, далеко впереди показались фигурки людей и навьюченных оленей. Беглецы уже миновали тропу мамонтов и пробирались по камням к спасительной Черной щели. Завидев дичь, атланты резво побежали с отрога, готовя оружие и перекидывая со спины на головы капюшоны из толстой кожи.
Беглецы заметили погоню: торопливее потянули оленей, спотыкающихся среди острых камней. Только бы добраться до трещины! Там десяток воинов, скатывая камни, задержит всех преследователей. На бегу глянув вправо, Палант увидел в кустах шлемы отряда Аргола.
Просторные горы раскинулись вокруг, а четыре горсти людей - может быть, единственные на много дней пути - все теснее сбивались на шаткой каменной осыпи, готовясь убивать друг друга.
Новый подъем скрыл от воинов Стропа происходящее впереди, и сразу оттуда взлетели крики, рев медведей сплелся с визгом детей и боевым кличем атлантов.
- Копья вперед! - крикнул Строп. Обогнав его, Палант увидел мечущихся по берегу людей и оленей. Скрытые за скалами лучники Акеана ударили по всей растянувшейся цепочке.
Гии бились отчаянно. Женщины, спрятав между камнями детей, дрались рядом с охотниками. Но ярость дикарей разбивалась об умение и лучшее оружие охотников за рабами. Как злобные духи метались медведи. Их приемы не походили на повадки диких собратьев: звери не вставали на дыбы, а бросались под ноги. Упавшего медведь ловко переворачивал вниз лицом и придерживал лапой, пока проводник защелкивал на пленнике бронзовые кольца. Потом человек показывал зверю новую жертву.
Несколько гиев, пробившись к берегу, кинулись в воду. Палант видел, как Каро толкнул в реку Оз, потом замахнулся топором на Аргола. Тот мягким, словно ленивым движением отбил удар и ткнул гия мечом в бок. Когда люди Стропа добежали до места схватки, все было кончено. Атланты пинками и копьями поднимали пленных и связывали вереницей друг за другом. Другие ловили оленей, вытряхивали на землю пожитки из тюков, ища добычу среди жалкого скарба дикарей. Палант подошел к Арголу, вытиравшему концом плаща потное лицо.
- Видишь, знаток, я верно замыслил: мы взяли живьем более половины, потеряв всего двоих. И главное - медведи целы!
Когда атланты двинулись к морю, уводя пленников, попрятавшиеся в камнях женщины выбрались из убежищ и, горестно подвывая, захлопотали вокруг убитых и раненых.
Палант шел впереди с Арголом. Спустившись к месту, где тропа протискивалась между огромных глыб, сползших к реке из небольшой боковой лощины, они остановились так внезапно, что идущий сзади чуть не боднул кормчего. В проходе неподвижно стояла Оз - мокрая, со слипшимися волосами, вложив в лук единственную стрелу.
- Какова старуха! - восхищенно произнес Ар-гол.
- Пощади ее, - попросил Палант, - я крикну, чтоб шла к уцелевшим.
- Нет, она хочет умереть. Так наградим ее смертью от руки кормчего. Дайте мой лук - он бьет вдвое дальше их прутьев.
Слуга протянул ему лук и стрелу. Оз не шевельнулась. Жалея Мать, Палант отвернулся в сторону. То, что он там увидел, заставило знатока глотнуть воздух для отчаянного крика. Но он опоздал. Аргол не успел натянуть тетиву. Стрела, пущенная не им и не Оз, визгнула у лица Паланта и впилась в шею кормчего. Тот уронил лук и, царапая пальцами горло, повис на руках воинов. И тут все услышали одновременно крик Паланта и нарастающий стук копыт.
Из боковой лощины мчались к тропе всадники странного разноплеменного войска. Низкорослые буланые кони борейцев бежали рядом с гийскими оленями, мелькали черные лица коттов и острые атлантские шлемы. Впереди, уже в половине полета стрелы от остолбеневших охотников за рабами, скакала четверка вождей. Слева, потрясая копьем, неслась огненноволосая гиянка в лисьем плаще, рядом скакал рослый, сияющий улыбкой негр, прикладывая к тетиве новую стрелу. Еще правее над оскаленной мордой белого коня возвышался бородатый гигант в плаще, расшитом молниями. Крайней справа крутила над головой зубастую палицу румяная курносая бореянка в голубой шапке из песцового меха. Вождь со знаками молний ударил коня и вырвался вперед, подняв длинный атлантский меч.
- Севз! - прошептал Палант.
Да, это мог быть только он - самозванец, объявивший себя сыном Хроана. На сборщиков дани мчалось многократно уничтоженное в хвастливых вестях, невесть как попавшее в эти края, войско взбунтовавшихся племен, освобожденных рабов, опальных атлантов…
- Гезд, Мать Матерей! - крикнула Оз, протягивая руки к огненной всаднице. И тут над придавленными ужасом атлантами прозвучал хриплый голос Стропа:
- Бейтесь, дети Цатла!
Но лишь немногие воины вскинули копья навстречу летящим коням. Остальные бросились врассыпную.