- До колдовства не уйдут, Строп. По их верованиям, духи погубят всех, кто в положенный день в священном месте не принес им жертв.
- Хорошо, скажи старухе - я согласен. Но ждущим нужна еда: пускай даст десять оленей! - Он потряс в воздухе растопыренными пальцами.
- Вы получите две руки оленей, - кивнула Мать.
Атланты встали и пошли к выходу. Оз обернулась к Ору:
- Ты натер раны? Подойди, я заговорю их.
Ор протянул руки, и она прошептала над ними несколько слов медленных и сильных, отчего боль сразу задремала.
- А теперь свяжи оленей, самых худших, и отгони к морю, где большие лодки оборотней. Потом до заката последишь, что там будет.
- Большая Мать, ты отдашь им молодых отцов? Их увезут?..
- Молчи! Я буду просить духов о помощи. А ты затяни на языке узел и делай как сказано.
Атланты возвращались к кораблям тропой, петляющей между холмами. Низкорослые сосны, изогнутые, словно в пляске, темнели на склонах, покрытых ранней травой. Легкий ветер с моря сдувал мошкару, нес запахи мокрой соли и гниющих водорослей.
Позади Ор вел связанных за рога оленей. Они упирались и храпели, косясь на медведя, который тоже поглядывал на них, умильно приоткрыв слюнявую пасть. Чужак в синем, пропустив вперед воинов, пошел рядом с Ором. Тот отодвинулся, но с любопытством рассматривал атланта: безбородое скуластое лицо, словно натертое красной глиной, сапоги незнакомого меха, одежду из странной шкуры. В море, что ли, добывают они синих оленей?
- Ешь досыта, Ор, смелый охотник. Давай поговорим?
Гий шарахнулся:
- Как ты нашел мое имя?
- У-у, я большой колдун: могу узнавать все, что хочу! - (Атлант не стал напоминать, что просто услышал имя от Оз.) - Но не бойся! Возьми и мое имя: я Палант из поселения Луад.
- А я не боюсь! Среди тех, кто не ест Зайца, нету трусливых.
- Ты хорошо сказал. Вы ведь потомки бесстрашной Куропатки, которая заклевала орла, спасая птенцов!
- Ор, ты знаешь наше начало?! И почему ты говоришь как человек, а те только бормочут, как тетерева?
- У каждого племени своя речь, - улыбнулся Палант. - Гии, что кочуют на восходе, зовут себя гиесами, а живущие на холоде - эгеями. Ты поймешь их, но с трудом. А у племени Срединной речь вовсе не похожа на вашу, но ей можно научиться, как я научился гийской.
Ошеломленный Ор во все глаза смотрел на чужеземца, слова которого ломали порядок и границы привычного мира Куропаток.
- Слушай, охотник, вот я дарю тебе!.. - Палант вынул из сумки что-то блеснувшее на солнце. Гий, вспомнив коварные крючки, прыгнул в сторону.
- Эй, зачем скачешь, как козел от барса! Взгляни, разве такое маленькое может быть злым?! - На ладони чужака лежал прозрачный камешек, похожий на льдинку, в которую вмерз желтый цветок. - Это знак доброго духа, он принесет тебе удачу.
- Но мне нечего подарить тебе. - Ор восхищенно потрогал амулет.
- Возьми! Подарить можно не только вещь, но и помощь.
- О чем твой голод?
- Ночью у вас праздник. Спрячь меня, чтобы я все видел и слышал, оставаясь незаметным.
Ор замотал головой:
- Замолчи, Палант! Эти песни нельзя слышать чужому. Духи озлятся, и ты умрешь, корчась от мучений! А кроме того, я ведь…
- Ты должен покориться! - перебил юношу Палант. - Ведь я не только владею твоим именем, но и знаю всю твою жизнь!
Ор отшатнулся, но тропа была узка.
- Слушай! - торжественно заговорил синий. - До двух лет мать носила тебя за спиной, а потом ты бегал с другими детьми. Зиму ваш род жил у моря, а летом угонял оленей в горы. Однажды осенью для тебя настало время пройти Посвящение. Вместе с другими мальчиками тебя повели в священную лощину.
Страх в глазах гия постепенно сменился недоумением. Не замечая этого, чужак продолжал:
- Там сошлось много людей соседних родов, было съедено немало оленей и рыбы. Но ты не ел, дрожа от страха и любопытства. Колдуньи показывали свое умение: заклинали животных, вызывали ветер, проходили через огонь. Потом юношей подвели к темной пасти Духа. Страшный рев наполнил лощину. Дух готовился пожрать вас, чтобы изрыгнуть уже не детьми, а охотниками. Колдун толкнул тебя в рычащую каменную пасть, и ты ощутил на теле зубы Духа… Эй, Ор, чему ты смеешься?
- Теперь я вижу, что ты не вещун, а болтун! - ответил Ор с торжеством. - Я ведь не проходил Испытания.
- Этого не может быть!
- А вот было! В день Испытания меня глодала болезнь, и все думали - я уйду в Нижнюю землю. А потом хворь отползла, но новый день Духа будет только осенью, когда олени жирные. Ну что, болтливый шакал: смотри, как Ор смеется над твоей хитростью!
Неудачливый колдун ускорил шаги, бурча по-атлантски:
- Негодный мальчишка! Ждал, пока я перескажу целый лист с ветки о гиях. Ишь подплясывает! - Палант не удержался от смеха. - Ну, раз я болтливый шакал, то ты рыжий гийский лис!
Очень странные эти оборотни: то грозят Матери рода, то терпят обиду от подростка.
- Возьми! - Ор протянул амулет.
- Оставь себе, раз ты победил, - ответил синий и добавил про себя: "Пусть он укроет тебя завтра от глаз Стропа".
Показался лагерь атлантов. Пять широкобоких, как нерестящиеся лососи, кораблей уткнулись носами в песок. Выше стояли большие шатры, растянутые ремнями, вокруг бродили воины, горели костры, рычали проголодавшиеся медведи.
Копьеносец взял у Ора ремень и толкнул в плечо, показывая, что гий может уйти. Ор пожалел оленей, которых забьют без уважительных слов, которые говорят в этих случаях гии. Сделав несколько шагов назад, он соскользнул с тропы и пополз между кочками к стоянке оборотней. Лежа за мохнатой сосной, он с любопытством мальчика и терпением охотника следил за чужой жизнью лагеря.
- А знаешь, - сказал Строп Паланту, - почему Акеана не посылают на стоянки дикарей? Я слышал, как он говорил Арголу, что его просто рвет от вони в их норах! Как же - отпрыск титана!..
Они сидели в шатре на ременных табуретах возле натянутого на шестах кожаного стола и ждали кормчего. Стоявшие снаружи воины откинули полог, пропустив Аргола и Акеана, Строп и Палант поднялись, приветствуя начальника.
Аргол был грузен, но двигался легко, не тяготясь запасом жира. На его плече сидела верткая птица с блестящими черными перьями. Когда Аргол вошел в шатер, она взлетела под потолок, схватила на лету несколько комаров и, возвратившись на плечо, задремала.
Акеан, глава второго челна (сотни воинов) в ладье Аргола, был моложе остальных. В отличие от кормчего он не силился изображать важность. Брезгливая величавость высокорожденного выпирала у него изнутри. Стропа он приветствовал с полускрытой небрежностью, а Паланта словно и вовсе не заметил.
По знаку кормчего все сели вокруг стола. Палант достал из сумки рисунок местности.
- Покорились ли дикие? - спросил Аргол.
- Их Мать просит отсрочки до завтра, - доложил Строп. - Палант советует согласиться.
- Чего ради потакать этому сброду! Мы и так запаздываем из-за южных ветров.
- Если не дать им совершить колдовство, они все полягут, но не тронутся с места, - сказал Палант.
- Ладно! - хлопнул по столу Аргол. - Пусть дикие спляшут и повоют напоследок. Но надо их запереть, чтоб не удрали. - Он принялся водить пальцем по карте. - Уйти они могут либо на Холод, тропой, которая здесь названа Мамонтовой, либо вдоль моря…
- У них есть третий путь, - вмешался Палант, - смотри, кормчий, вот тут тонкий след перед водопадом сворачивает в проход между скалами.
- Ага, - оживился Строп, - теперь понятна хитрость старухи. Она знала, что мы встанем на тропы, и задумала увести род этим тайным ходом! Что ж, кормчий, можно поставить силок, в который эти птички сами сунут головы.
- И мы возьмем вместо двух десятков всех, кого удастся схватить живыми! - потер широкие ладони Аргол. - Сделаем так: я с полусотней мечей иду по Мамонтовой тропе. Строп поднимает копьеносцев на холм над стойбищем, отрезав путь к морю. А лучники Акеана и все звери - позже, когда дикие займутся плясками, пройдут к входу в тайную щель и станут в засаде. Что, неплохая петля?
- Крепкая, - буркнул Строп, недовольный, что оамое выгодное место досталось Акеану.
- Ты великий воитель, Аргол, - воскликнул Акеан. - Так умело проскользнуть в замысел врага и обернуть его себе на пользу!
- Э-э, такую стаю взять нетрудно. Лучше бы мне доверили покончить с Севзом, чем собирать дань по грязным норам!
- Да, Севз - дичь покрупнее, - произнес Строп с уважением.
- А ведь ему не больше тридцати зим, - сказал Палант.
- Из Бореи уже прилетела птица с вестью, что бунтовщик обложен в берлоге среди болот, - сказал Акеан.
- Из Пеласгии тоже прилетали такие вести, - усмехнулся Строп, - а теперь там сидят за стенами и молят о помощи…
Ослепительно голубая луна стояла над морем. Ледяные вершины хребта четко рисовались на темном небе, утыканном большими, зазубренными звездами. Воины крались цепочкой по травяному склону холма, ежась от ледяного дыхания гор. Строп шел в середине, тихо беседуя с Палантом.
- В этой дикой земле звезды горят как факелы. Почему в Срединной никогда не увидишь таких?
- Там, с вершины Эрджаха, ты увидел бы такие же. Ведь Окруженное море лежит высоко над океаном, здесь корабли плавают вровень с макушками атлантских гор. Вспомни подъем от Анжиера к Умизану.
Строп покачал головой.
- Это что! - усмехнулся Палант. - Когда-то вода была еще выше.
- Значит, Стикс был еще ужасней, чем теперь?