Разность жизненных условий в последние годы, несомненно, внесла коррективы в его отношение к Ленину. Ореол вождя, по мере окончательного возмужания в сибирской глуши, некогда пылкого южанина, не мог не утратить первозданного ослепительного блеска. Тем не менее личность Ленина сохранила огромную притягательность для Кобы-Сталина. Постепенно он становится одним из ближайших сотрудников вождя большевиков. Коба вплотную следует в кильватере воплощения ленинских замыслов, стремясь не отстать, и в отличие от других большевистских лидеров почти не имеет с ним расхождений в тактических вопросах.
В ходе предоктябрьских событий Сталин берет на себя роль специального помощника Ленина по особым поручениям. Его изворотливость, мастерство конспиратора и абсолютная надежность находят широкое применение. Горец не старается выказать качеств записного оратора или оригинала-мыслителя, коим было несть числа в те смутные времена, но он является человеком, которому можно было поручить любую работу и быть при этом уверенным, что он с ней справится. Поручения, доверенные Кобе в мае и июне, подтверждают правоту ленинского представлений о нем.
Он почти не пишет статей для "Правды", не участвует в длительных переговорах, в результате которых Ленин сумел договориться с Троцким и его сторонниками. Однако в этот период всеобщей напряженности и неразберихи, Коба-Сталин активно проводит на заднем плане плодотворную работу организационного характера, включавшую и налаживание связей с противостоявшими друг другу социальными группировками. Одним из важнейших заданий Сталина являлась организация пропаганды и агитации солдат и рабочих против продолжения войны с Германией. Большевики неистово призывают народ прекратить империалистическую войну и переключиться на пролетарскую революцию. Коба был одним из главных действующих лиц многолюдной демонстрации, которая была задумана в поддержку Советов, а заодно и временного правительства. На деле же 90% лозунгов ее оказались большевистскими.
В самой середине года Коба-Сталин находится в эпицентре событий и оказывает Ленину личную услугу. Он убеждает руководство Петроградского Совета не поддерживать кампанию против вождя большевиков, инициированную Временным правительством и объявлявшую Ленина и прочих германскими агентами. Едва Временное правительство издает приказ об аресте Ленина, вездесущий кавказец приходит к нему на помощь. Сначала он прячет вождя на квартире у Аллилуевых, а затем тайно переправляет в безопасное место в Финляндии. У Аллилуевых Ленин занимал ту самую комнату, которую хозяева забронировали по просьбе Кобы и которой он доселе не воспользовался. После переправки Ленина Сталин проводит больше времени у Аллилуевых и становится кем-то вроде члена семьи. Весьма вероятно, что именно тогда горец начинает с особым вниманием относиться к Надежде - младшей из сестер Аллилуевых. В момент, когда Ленин и Зиновьев вынуждены скрываться, а Троцкий и Каменев вместе с некоторыми другими находятся в тюрьме, Коба-Сталин выдвигается на передний план.
Возникает вопрос, почему он не подвергся в то время преследованию? Здесь может быть следующее объяснение. Коба ведет себя спокойно, то есть вполне благоразумно, с ним можно вести конструктивный диалог, в отличие от иных большевистских вожаков, с пеной у рта алчущих власти. Вследствие этого его, вполне резонно, власти не считают чрезмерно опасным. К тому же Сталин практически сразу по приезду в Питер был делегирован от большевиков "в состав исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов". Вместо "Правды", закрытой правительством, выпускается газета "Рабочий путь", и Коба входит в ее редакцию.
Когда в начале августа 1917 года 267 большевистских делегатов собрались на проводившийся в полулегальных условиях VI съезд партии, с Отчетным докладом ЦК (прерогативой Ленина) выступил Сталин, сделавший сообщение также о политическом положении. Коба, несмотря на определенное противодействие, довольно смело провозгласил на съезде о тщетности надежд на свержение Временного правительства мирным путем, а также объявил, что: "Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму". В то же время было сделано предупреждение о том, что не следует дать себя вовлечь в "преждевременный бой". В целом же, в условиях, когда главные партийные руководители были вне "закона", а сама партия в любой момент могла быть подвергнута официальным гонениям, съезд ограничился лишь оценкой обстановки.
Бурные дискуссии развернулись в ЦК партии по вопросу участия партии в так называемом Демократическом совещании, Коба-Сталин был в числе лидеров, требовавших бойкота. В конце концов было принято решение о принятии участия в нем, что подверглось суровому ленинскому осуждению.
В критические ноябрьские дни Коба не был склонен безоглядно поддерживать ленинский план переворота, ибо это означало "поставить все на карту". Он не разделял уверенности Ленина в успехе, но в отличие от Каменева и Зиновьева, был готов выполнять самые рискованные поручения. Коба-Сталин достаточно уверенно голосует за предложение Ленина по вопросу о вооруженном восстании.
Для осуществления этого решения формируется Политическое бюро, состоящего из семи членов, в их числе и Коба. Весьма характерно, что в бюро, как ни в чем не бывало, попадают двое категорически несогласных с решением о вооруженном выступлении. Через несколько дней вновь разгорелись ожесточенные дебаты, на которых Сталин, в частности, говорит: "Тут две линии: одна линия держит курс на победу революции и опирается на Европу, вторая не верит в революцию и рассчитывает быть только оппозицией. Петроградский совет уже встал на путь восстания, отказавшись санкционировать вывод войск". В заключение состоялось закрытое заседание Центрального Комитета, на котором был избран Военнореволюционный центр в составе Я.М. Свердлова, И.В. Сталина, А.С. Бубнова, М.С. Урицкого и Ф.Э. Дзержинского.
Центр от партии большевиков влился в Петроградский Военно-революционный комитет (ПВРК), который мыслился как беспартийный (надпартийный) орган, состоящий из представителей различных партий, группировок и соответствующим образом руководимый.
Категорическое требование Ленина об исключении оппортунистов из партии, озвученное 2 ноября на заседании ЦК, выполнено не было. Страсти в отсутствие самого Ленина, по-прежнему находившегося на нелегальном положении, основательно разгорелись. Масла в огонь распрей подлил Троцкий, бурно протестовавший не только против публичного заявления Зиновьева с Каменевым, но и примиренческой позиции Кобы-Сталина. Последний демонстративно объявил о своем выходе из редакции партийной газеты "Рабочий путь". ЦК благоразумно решил не обсуждать этот вопрос и не принимать отставки Сталина, засим перешел к обсуждению других вопросов. Впервые два будущих главных оппонента столкнулись открыто.
1917 год явился важной вехой на пути Сталина к вершинам власти, невзирая на то, что он производил порою, как выразился некто Суханов Н. (Гиммер Н.Н.), "впечатление серого пятна, иногда маячившего тускло и бесследно".
Существует устойчивое мнение о том, что Сталин остался на периферии решающих Октябрьских событий. Во всяком случае, он не красуется на переднем плане тех сумбурных дней во весь рост, что впоследствии было поставлено недоброжелателями ему в пику. Тем самым, по-видимому, именно их ядовитые замечания вдохновили впоследствии сталинских апологетов, самыми "наглядными примерами" исправить столь вопиющую "несправедливость".
Суть дела здесь, однако, заключается в следующем. Сталин, как известно, был оратором не слишком сильным. В обстановке, когда бушевали митинговые страсти, он не мог быть на виду, в том числе, и по причинам чисто психологическим. Усмирять и вести за собой разгоряченные скопления людей, преимущественно сумбурно мыслящих, не относилось к числу его козырей. Коба вполне резонно полагал: нехай те, кто больше всех кричат о захвате власти, свои рискованные планы в первую очередь и осуществляют.
В деятельности Сталина во все времена присутствовали элементы методичности и конкретности, логики и рационализма. Осторожный и предпочитающий действовать неспешно, Коба и в лихорадочные часы и минуты 7 и 8 ноября, не мог изменить естества своей натуры. То есть, честь суетиться и мельтешить он предпочитал предоставлять другим, благо добровольцев было предостаточно. Вероятно, даже и в эти критические для большевистского дела дни и ночи, Сталин почивал достаточно безмятежно, по причине крепости нервной системы.
И не проспал ли он попросту утреннее заседание ЦК, на котором был принят окончательный план переворота? А, может быть, Кобу уже тогда настолько поразили стрелы Амура, что он временно забыл о революционных делах? Никто и никогда не дознается этого с наибольшей долей вероятности.
Резюме раздела
Даже бегло брошенный ретроспективный взгляд позволяет с уверенностью заключить, что уроки истории действительно ничему не учат.
Выстрел Каховского в декабре 1825 года ознаменовал начало решительного наступления на многовековые устои самодержавной власти в России. Бунтовщиками были объявлены тогда меньше тысячи человек.
Менее чем 100 лет спустя таковыми оказались тысячи тысяч. Власть имущие с преступным небрежением игнорировали и последующие громкие сигналы, грозящие режиму катастрофическими последствиями.
Полное отсутствие понимания сложных процессов общественного развития, явный недостаток политической воли, сословные предрассудки царей рода Романовых, особенно обоих Николаев, основные причины сокрушительного ниспровержения их династии, а также сопутствовавших этому катаклизмов в России.