Сухов, нагрёбшись, снова сел на место кормщика, посматривая вокруг.
Индейцев он не слишком опасался.
Заполучить стрелу из зарослей, конечно, можно было, но какой воин станет зря тратить боеприпас?
Убьёт или ранит - и приманит целый отряд бледнолицых с "громовыми палками"! А оно ему надо?
Краснокожему, особенно молодому воину, нужна слава, стало быть, скальп, снятый с противника.
Вот, мол, видали? Завалил белого бугая!
А если ещё и трофеем разживётся, совсем хорошо.
Об этом и размышлял Олег, выбирая место для ночлега.
Причаливать к берегу было неохота, хотя что ж делать-то?
Не на воде же ночевать. А остров почему-то не попадается.
Да и толку с того острова… Не Сибирь, чай.
Потомак переплыть - минутное дело. И вот они - здрасте.
"Кто крайний за скальпами? Я за вами буду…"
- К берегу, - приказал Сухов. - Это самое… Вон туда, где скала.
Место для лагеря было неплохим, но и не идеальным.
Лишь с одной стороны, справа, его прикрывал невысокий утёс. И то хлеб… "Надёжный тыл превыше всего". Кто сказал? Клаузевиц.
Слева протекала река, здесь, к мощным корням древних ив и были причалены вельботы.
А с других направлений произрастала дубрава - фигурные листья сплошь покрывали землю под деревьями, и шуршали они под ногою так, что только глухой не услышит.
Олег велел для пущей надёжности сухих веток наломать да раскидать вокруг. Пусть враг только сунется, схлопочет по полной.
Правда, привлекать к себе внимание не стоило, поэтому костёр запалили "индейский", как говаривали местные, - такой маленький, что и под шляпой уместился бы.
Но и его огня хватило, чтобы поджарить бекон да заварить кофе.
Сухов, правда, больше чай уважал, да вот не то время выбрал - Европа только-только к шоколаду привыкала да к кофию.
На Руси чаи дули уже, но сгонять в Москву-матушку заварки ради как-то не тянуло.
- Двое бдят до полуночи, - негромко распорядился Олег. - По одному от вельбота.
- Позвольте мне, капитан, - взволнованно сказал Кэриб, - я первым буду!
- Ладно, уговорил, - улыбнулся Сухов. - Скажешь, когда дядя индеец будет тебя скальпировать. Мы его поругаем тогда.
- Капита-ан… - обиженно затянул Уорнер.
- Цыц. Марш на пост. В полночь меня разбудишь.
- Ага!
Олег и сам проснулся незадолго до полуночного часа. Тьма-тьмущая…
Ветерок слабо шевелил ветви деревьев, где-то далеко-далеко заухала сова, плеснула рыба в реке.
Но ни одного постороннего звука Сухов не различил.
В принципе, народу хватало, чтобы нести вахты и без него, но ему было нужно посидеть в ночном дозоре, оживить свои былые умения, подувядшие во время плаваний.
На море опасность приходит издалека, её видно в подзорную трубу, будь то рифы или неприятельский корабль. А вот в лесу…
Тут ты один на один с природой, враг способен подкрасться вплотную и оказаться так близко, что ты ощутишь его дыхание.
Темнота скрывает тебя от недоброго взгляда, так ведь и у противника твоего - ночь.
Кто первый из вас увидит цель, кто изготовится к прыжку или удару, опережая другого, тот и выйдет победителем.
А "другой" отправится в Места Вечной Охоты…
Послышался шорох, и Олег мягко, опираясь на руки и пальцы ног, сместился в сторону.
- Капитан…
- Я здесь, Кэриб. Ложись.
- Ага…
Сухов, ступая по камням, сошёл к реке и омыл лицо.
Освежился, и сразу в голове прояснилось.
Одно было хорошо в семнадцатом столетии - чистота вод и воздуха.
Последний был до того прозрачен, что даже в безлунную ночь хватало света звёзд - смутно, но видно.
А воду можно было спокойно черпать из реки и пить.
Хотя всё же лучше родник поискать. Надёжней как-то…
Олег осторожно привалился спиною к скале.
Да нет, не холодил камень, нагрелся за день и отдаёт тепло.
Вот и славно… А это кто? Точно не индеец…
- Витька, ты?
- Я, конечно же…
- Чего не спишь?
- Да не спится чего-то…
Акимов шагнул, вытягивая руку, коснулся скалы и присел на травку. Долго молчал, а потом сказал глуховато:
- Это я виноват, конечно же, что Галя пропала…
- Здра-асте, приехали! Ты-то здесь с какого боку?
- Я должен был её защитить! И не смог…
- Вить, промыть бы тебе мозги хорошенько, вот только не знаю как. Пойми, мы почти не в силах спасти своих любимых. Я тебя прекрасно понимаю и, случись что с Алёной, точно так же буду казниться да терзаться. Но ты же учёный, где твоя логика? Как бы ты смог уберечь Гли-Гли? Это самое… Вот представь себе, что ты владеешь замком и, дабы защитить жену, прячешь её в подземелье, в каменном мешке. Надёжно, да? А тут - раз! - и землетрясение. И что ты будешь делать, когда супругу завалит камнями? Тут уж исключительно твоя вина!
- Да нет, я понимаю, конечно же… Но всё равно…
Ведя беседу, Олег продолжал чутко прислушиваться да приглядываться.
- Надо, Витька, быть немного фаталистом, - сказал он, обшаривая взглядом реку. - Вон как наш осман. Шекер-ага всегда безмятежен. Чуть что - "кисмет"! Это по-турецки "судьба" значит. Убили друга? Кисмет. А вот ты уцелел! Кисмет. Стало быть, Фортунка, зараза этакая, повернулась к приятелю твоему задницей, а тебе личико открыла. Повезло. Судьба!
- Если Галю убьют, я… Я не знаю, что сделаю!
- Вить, - серьёзно сказал Сухов, - если бы этот чёртов оборотень хотел убить твою женщину, он бы сделал это сразу. Но зачем ему кровь Гли-Гли? Если хочешь знать, то вина за похищение твоей жены полностью лежит на мне.
- Привет! Ты-то здесь при чём?
- Привет, Витя. Если бы ты не увлекался так страданиями, а поразмыслил, то пришёл бы точно к таким же выводам. Ему нужен я, Витька! Этот Албертус, который Альберт и так далее, столько тут корпел, столько сил вложил, дабы его боялись и уважали, чуть ли не на всём Восточном побережье, и вдруг является какой-то пират и на всех его трудах ставит большой жирный крест!
В принципе, всё ещё поправимо, если Хорну-Хоорну-Горну-Корону удастся меня уничтожить. Не лично Олегара де Монтиньи, а Капитана Эша.
- А это что, разные люди?
Сухов сначала прислушался, различая ночные шорохи, потом кивнул.
- А вот представь себе! Олегар - это всего лишь провинциальный выскочка, мушкетёр и дуэлянт. А Капитан Эш - это имя. Тут не просто человек, а целая команда! И самая сладкая мечта у Альберта, нашего Горна, - это потопить оба галеона, а всех корсаров либо на каторгу отправить, либо повесить. И, пока эта мечта не сбудется, покоя "святому оборотню" не видать.
- Так, а зачем же тогда Галю было похищать?
- А кого ещё? Меня? Это хлопотно. А так он и меня заполучит, и ещё целый отряд в придачу. "Чернецы" его - это так, шестёрки, а не бойцы. А вот ирокезы - совсем другое дело. Не убьёт Горн твою Галю. Да и я ему живьём нужен - как ключик к нашим сундукам хотя бы. Горну нужно меня заполучить, сломать - и пользоваться. Чтобы я, скажем, отдал ребятам на "Фениксе" иудин приказ. Пойдут они, ради моего спасения, на ту же Эспаньолу, а там их уже будут ждать. Корабли на дно, команду - на виселицы…
- Чтобы ты отдал такой приказ…
- Не веришь? Правильно делаешь. Но Горн-то по себе о людях судит. Так что пусть помечтает, как мной манипулировать станет…
- Рациональное зерно в ваших рассуждениях, командор, присутствует, конечно же, но… Согласись, что мы не знаем точно, что Горн задумал. Твоя версия логична, но ведь возможны варианты…
- Вывод какой, знаешь? Иди спи и не парься!
Проводив взглядом смутно видневшуюся фигуру
Акимова, Сухов кивнул своим мыслям. Утро вечера мудренее…
Глава 5, в которой Олег встаёт на тропу войны
1
Гли-Гли покачивалась верхом на коне, но править этим удивительным животным не могла - её руки были привязаны к луке седла, а сама лошадь шла в поводу за вороным мустангом.
За сто с лишним лет испанского владычества хватало конкистадоров, "поймавших" стрелу или томагавк.
Их оседланные лошади долго мыкались, пока, наконец, не лопались подпруги, и пустые сёдла не слетали в траву.
Вольные скакуны быстро дичали, привыкая обходиться без человека, сбивались в табуны - и носились по прерии, радуясь жизни, плодясь и размножаясь.
Индейцы отлавливали их, приручая заново, и уже не было для воина большего почёта, чем гордо восседать верхом.
А уж если в руках у воина находилось "колдовское железо" бледнолицых, с их сильной магией свинца и пороха, то к нему приходило истинное величие.
Сиу, обитатели прерий - и обладатели лошадей, - сразу обрели необыкновенную подвижность, а нашествия от случая к случаю стали регулярными набегами.
Обо всём этом Гли-Гли поведал всадник, каждое утро седлавший вороного.
Белые его звали по-разному - то Албертус, то Элберт, то Альберто, - а индейцы относились к нему со страхом и почтением, именуя Человеком-с-тысячью-имён или Бледным Бендиго, то есть оборотнем.
Говорят, вендиго - высокие, похожие на человека, худущие, но ненасытные людоеды с безгубым ртом и острыми зубами.
Колдуны или шаманы могут стать вендиго, если отведают человеческой плоти. Тогда они обретают великую силу.
Эти чудовища очень любят выслеживать людей и просто наслаждаются такой охотой.
Они очень быстры, и одинокий путник просто не замечает вендиго - бег оборотня сливается для него в мельтешение.
И, лишь когда вендиго издаст тихий рёв - от удовольствия - человек в страхе побежит прочь.