Отыскав на полочке пластиковый стаканчик, Говоров плеснул в него янтарно-маслянистую ароматную жидкость.
"Не жадничай, - вновь прорезался голос. - На двоих лей".
Паша замер: "Слушай. Со стороны, так полное сумасшествие. Идиотизм, клиника".
"Прозит", - отозвался собеседник, прислушиваясь к ощущениям.
Хороший французский коньяк снял последние остатки напряжения. Говоров усмехнулся и заключил: "Теперь мне спиться не грозит. Всегда в компании".
"Скажи, а есть у тебя предположения, в чем причина этакого выверта судьбы? - мотивированно поинтересовался напарник. - Что это? Аномалия, или может последствия… чего только?"
"Интересное кино, - сообразил Павел. - Выходит, немец не в курсе причин? Или придуривается? Хорошо, проверим, - он плеснул еще и выпил. "Итак. Знает или нет, что за медальон у него? А, чего гадать? Проверим".
"Откуда? - повторил Кранке вопрос. - Я воевать во Франции начал. Там первый раз и подбили. Кое-как до своих дотянул и прыгнул…"
Тут рассказчик замялся и скомкано закончил: "Вот старик один и подарил".
"Старик? - заинтересовался слушатель. - А подробнее?.."
"Да чего там, ерунда", - попытался уйти на вираже товарищ по несчастью.
"В селе дело было?" - рискнул угадать Говоров.
"Нет, на хуторе, - отозвался немец после некоторой заминки и спросил, перехватывая инициативу: - А тебе откуда известно?"
"Сперва ты… - мысленно отмахнулся летчик. - Воду пил?"
"Что? Воду? Ну, жарко было, конечно, пил, только не воду, пиво… да, ерунда все".
"Вона как… уже интереснее", - Павлу вспомнилось свое путешествие.
"Так откуда про медальон знаешь?" - прозвучал в голове настойчивый вопрос.
"Знакомо, - скупо признался летчик, чувствуя в словах Пауля некоторый диссонанс. - Выходит, сплелось так, что и не разорвать".
Коньяк окончился, говорить не хотелось. Незаметно сумел задремать.
Разбудил звук в коридоре. Открыл глаза и увидел, как дверь распахнулась, а в палату ввалилась группа офицеров. Следовавший впереди потянул носом и радостно пророкотал, тщетно пытаясь говорить потише:
- Пауль, бродяга, мы уже и не чаяли увидеть тебя, а ты и здесь умудрился отыскать французский коньяк.
"Комэск, - успел разобрать подсказку Говоров, поднимая голову от подушки. Гельмут Штраух. Вместе ездили в Берлин, получать крест".
Говоров слабо улыбнулся, не зная, стоит ли отвечать на горячее приветствие в том же духе.
Воспользовавшись его замешательством, Пауль перехватил инициативу:
- Здравствуйте, герр майор, - ответил он, вскидывая руку в шуточном приветствии. - А что, вы уже собирались поделить мое наследство? Увы, придется вам еще потерпеть мое присутствие.
Вошедшие следом летчики дружно засмеялись, хлопая по плечам. Посыпались вопросы.
Однако, не успели товарищи рассесться и начать разговор, как в палату заглянул встревоженный врач.
- Господа офицеры, - осторожно произнес он. - Прошу извинить, но господину обер-лейтенанту необходимо пройти утренние процедуры.
Пациент поднялся, натянул халат и развел руки в сожалеющем жесте: - Ну вот, попал в лапы, теперь они из меня все соки выжмут, - оправдываясь за необходимость покинуть общество, сказал Пауль, обращаясь к старшему по званию.
- Ладно, - майор поднялся со стула. - Иди, подставляй корму эскулапам, но помни, с тебя ужин в Старой таверне. Кстати, фройлен Хелена уже спрашивала, куда подевался бравый баварец, - Штраух подмигнул товарищу. - Так что… лови момент, старина.
Оставив летчиков весело перешучиваться по поводу немудреной шутки соратника, Павел вышел из палаты и присоединился к терпеливо ожидающему его доктору.
"Герр Кранке, извините меня за вынужденную ложь, - произнес Фогель, обращаясь к идущему рядом с ним офицеру. - В кабинете вас ожидают. Это все, что я могу сообщить.
Он остановился возле затянутой драпировкой из белого ситца двери и кивком предложил войти.
- А вот это серьезно, - предупредил голос. - Позволь, я буду говорить сам, - даже не попросил, а уведомил Пауль.
В просторном, сверкающем чистотой, процедурном кабинете сидел худой, длинный офицер службы безопасности.
Серебристые вензеля и молнии в петлицах выгодно оттенял черный френч дознавателя.
- Присаживайтесь, - без улыбки предложил старший офицер, не глядя на вошедшего.
Говоров опустился на стул и замер.
- Цель нашей встречи, выяснить детали происшествия. Выведен из строя дорогостоящий истребитель. Едва не погиб летчик-испытатель. Все это требует тщательного расследования. Есть ряд вопросов…
- Спрашивайте, - бесстрастно отозвался Пауль.
Что не понравилось в его голосе Павлу? Не разобрал. Только взвыл в душе сигнал тревоги. Не размышляя, скорее повинуясь внезапному порыву, смял порывающуюся что-то сказать сущность Пауля и сжал зубы.
- Так, значит, ничего? - вдруг поднял голову офицер. Он впился внимательным взглядом в лицо, изрезанное осколками стекла. - Ты хочешь сказать, они не клюнули? - со значением добавил он.
И тут Павел заметил выглядывающую из-под манжета форменной сорочки крохотную деталь синеватой татуировки.
"Вот оно", - рявкнул внутренний голос, перекрывая мечущийся в голове крик хозяина тела.
Павел поднял глаза и встретил испытующий взгляд сидящего спиной к окну немца: - Нет, герр штандартенфюрер. Самолет просто сорвало в штопор. Обычная поломка. Все произошло слишком низко. Парашют едва успел наполниться, от удара о землю потерял сознание, протащило, и оказался в какой то канаве. Когда пришел в себя, был уже вечер. Пришлось идти наугад.
- Пауль, я вовсе не имею в виду детали вашего приземления, - неожиданно вкрадчиво прервал доклад визитер. - Я имею в виду контакт.
- Ничего, - твердо заверил Говоров, пытаясь сообразить, о чем идет речь.
- Хотя, был намек, но… Неявный, - уже по наитию добавил он.
- Ладно. Нет, так нет, - слегка разочарованно пробормотал сотрудник спецслужб и закончил. - Хорошо, господин Кранке. Вы свободны. Но помните: Все что вам стало известно, должно сохраняться в строжайшей тайне. Отдыхайте, когда будете готовы, попробуем еще раз. Русские обязаны клюнуть… - он замолчал и кивнул головой, отпуская пилота.
Говоров развернулся и вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Глава 11
Павел вернулся в палату и улегся на кровать. Нужно ли говорить, что находился он в полной растерянности.
"По всему выходило, что сложнейшая, глобальная операция имела цель - расправиться именно с ним, капитаном Говоровым. Или, по меньшей мере, стала одной из целей. Но почему? И что это за секретное подразделение, службу в которой пообещал ему немец", - не отыскав ответа, вынул из кармана халата цепочку.
"Посмотрим, может быть, господин обер-лейтенант сумеет пролить свет на всю эту историю", - чувствуя себя весьма неуверенно, решил он.
Мысли, загнанного глубоко в подсознание естества Пауля прозвучали едва слышным шепотом.
"Ну, так что ты хотел сказать подполковнику? - поинтересовался Павел, когда мысленный контакт немного окреп. - Доложить обо мне, или еще что-то?"
Кранке отозвался не сразу. "Похоже, я уже никогда не смогу стать прежним, - грустно констатировал он. - Я словно предчувствовал, что этот полет станет для меня последним".
"И все же интересно, что он тебе сказал перед вылетом?" - осторожно спросил Говоров.
"Ничего конкретного, - отозвался безжизненный голос. - Сперва нес обычный нацистский бред про языческие корни арийской расы, заговор масонов и католических клерикалов, а после обтекаемо предостерег, что в какой-то момент полета может случиться непредвиденная ситуация. И, наконец, приказал повесить на шею этот амулет. Запомнилось только то, что я, ни при каких условиях, не должен снимать его с себя. И еще, приказал прыгать… сразу же… как только…"
Голос чужого сознания потихоньку становился все тише и тише.
"Эй, Пауль, что с тобой? - позвал летчик. - Похоже, связь вовсе нарушилась, - уже ниоткуда донесся легкий, как вздох, голос: - Наверное, я зря тогда прыгнул…"
"Ты это брось, - озадаченно пробормотал Павел, прислушиваясь к себе. - Устроил здесь, прощание славянки. Тебе чего, вырубился, и привет, а я тут один в ваших гембахерах разбирайся. Нет, приятель, одному мне совсем край", - он уперся взглядом в свой мундир, висящий на стуле. Напряг волю, восстанавливая уже почти исчезнувшую связь с двойником. Помогло ли искреннее желание вернуть собеседника, или сработали какие-то свойства зажатого в ладони амулета, но почувствовал, он уже не один.
"Вот так лучше, - удовлетворенно произнес Говоров, затягивая концы разорванной цепочки на шее. - Только, старина, душевно тебя прошу, без фокусов. Гестапо разбираться не станет, кто из нас кто. Ливер вытянут, а после еще и родных в лагерь законопатят. Тебе оно надо?"
Голос вернувшегося напарника зазвучал вновь: "Но как? Мы ведь враги, разные, да и вообще…"
"Враги - это да, тут не спорю, - отмахнулся Паша. - А в остальном, жизнь покажет. Ты сам посуди, кому будет лучше, если и твоих и моих, - он с тревогой вспомнил оставшихся в России родителей. - Да, моих тоже не помилуют. Как членов семьи дезертира. Давай пытаться… Глядишь, и сумеем. Только еще раз прошу: Без подлянок. Нам иначе не выжить".
"Хорошо, я согласен. Слово германского офицера, - ответил после непродолжительной паузы Пауль. - Хотя, дико конечно…"
Павел чуть ослабил тиски сознания и позволил хозяину занять свое место в мыслях. Пауль вспомнил недавний визит сослуживцев. "Молодцы, сохранили. А может, просто не успели поделить наследство погибшего", - услышал Говоров мысли осматривающего форму соседа.