"Первый" подтвердил полномочия неизвестного молокососа. Причем ни сути этого мероприятия, ни деталей не сообщалось. А кроме того, строжайше предписывалось допустить этого "Мистера Икс" к работам по подготовке двигателя. Кто же он? Пилот-планерист? Или специалист по ЖРД? Но в узеньком мирке ракетчиков каждый человек известен. Вопросов возникло куда больше, чем ответов. Конструкторы в который раз пытали побывавшего в цехе разработчика. Седоватый ученый по памяти изобразил, как выглядит изуродованный самолет после самоуправства.
Специалисты недоуменно разглядывали набросок. Все единогласно решили, что это вредительство, требовали от заместителя главного конструктора отправить к ангару караульный взвод, взломать двери и арестовать шпиона и диверсанта, но, получив загадочное послание, присмотрелись к рисунку внимательнее. Профессиональное любопытство, не сдерживаемое необходимостью проявлять ненависть к врагу, заставило признать наличие конструктива. Кто-то принес логарифмическую линейку. Тут же попытались произвести расчеты…
Выводы оказались поразительными. Если рисунок более-менее верно отразил произведенные изменения, то выходило невероятное. Балансировка самолета не только не ухудшилась, а наоборот, позволяла увеличить топливную часть фюзеляжа почти на треть, хотя быть такого не могло ни при каком раскладе, если, конечно, неведомый специалист не волшебник.
Устав мучиться сомнениями, разработчики молча сидели в накуренном пространстве кабинета. Появление испачканного в масле летчика встретили напряженной тишиной.
Павел козырнул второму человеку в шараге: - Капитан Говоров по вашему приказанию прибыл.
То, что в ангар не ворвались автоматчики охраны, позволило ему сделать вывод - Смирнов сдержал обещание. Однако умозаключение - это одно, а уверенность - совсем другое. Поэтому, когда конструктор двигателя Д-1-А-1000, Исаев, протянул капитану наклеенную на лист ленту шифровки, пробежал глазами текст и удовлетворенно выдохнул сквозь сжатые зубы:
- Изменения в конструкции - результат работы совершенно секретного КБ. Мы не имели права ставить в известность никого из соображений государственной безопасности. Поэтому и пришлось устроить этакий карнавал, - история, сколь невероятная, столь и непроверяемая, была придумана им на ходу. Пашу несло, как выразился один из классиков довоенного юмора. - Разработка стоит на контроле у "Самого", - веско произнес капитан, добавив в голос металла. - У товарища Иванова. Вы меня понимаете? И я не собираюсь ни перед кем отчитываться. Однако работать нужно как можно качественнее, и быстрее. Машина нужна Родине. И от нас, товарищи, зависит, сможем мы дать отпор фашистскому зверю. Все для фронта, все для победы, - закончил он краткую речь лозунгом. Уловив привычные интонации, первым среагировал секретарь парторганизации. Овации, подхваченные конструкторами, сняли последнюю тень недоверия.
- Минутку, товарищи, - поднял руку оратор. - То, что сделано, это только полдела. Установить двигатель и проверить на стенде нужно в кратчайшие сроки. Поскольку новый корпус уже "продували" в ЦАГИ, мы должны сразу подготовить машину для испытаний. И вот еще. Это уже для вас, Алексей Михайлович. Меня просили передать лично. Кормить "клевером" не стоит. Необходимо перевести на "овес" и "пшеницу". Я, к сожалению, не специалист по двигателям, да если честно, то и по фюзеляжам. Я летчик, просто выполняю данные мне инструкции, - завравшийся капитан уже и сам перестал разбирать, где правда, где вымысел. Он на полном серьезе поверил в наличие некоего, совершенно невероятного, КБ, которое вело параллельное исследование разрабатываемого самолета. Впрочем, попытайся кто-нибудь задать вопрос о дислокации и составе этого мифического предприятия, ответ у Павла был заготовлен исчерпывающий. Стоило лишь внимательно глянуть на спросившего и задумчиво ответить крылатой фразой вождя:
- Людей у нас мно-ого, - и добавить как бы невзначай: - Особенно, Там.
После подобной отповеди желание допытываться исчезло бы само собой.
Исаев задумчиво провел рукой по волнистой шевелюре: - "Овес", говорите? Так, так. Но ведь я предлагал использовать перекись водорода, однако… А вот что значит "пшеница"? Неужели марганцевый калий. Но "холодный" двигатель разрабатывают немцы. Мессершмитт еще перед войной вел эти исследования. Мы могли бы добиться гораздо большего, если… Впрочем, не мое дело. Но сейчас у меня нет никакой возможности переоборудовать двигатель, - растерянно оглянулся конструктор.
Павел успокаивающе махнул рукой: - Я передал пожелание. Только. Возможности диктуют свою стратегию. Давайте соберем аппарат, испытаем, а уже после займемся доводкой.
Сумасшедший день завершился.
Глава 8
А на следующее утро прибыл главный. Он хмуро прочитал текст шифровки, выслушал сбивчивые рассказы очевидцев и двинулся к ангару. Однако, вопреки всеобщему ожиданию, из-за прикрытой двери модуля раздался не знаменитый матросский мат, а напряженное сопение.
Осторожно заглянув в щелку, конструкторы с удивлением обнаружили, что лауреат Сталинской премии сидит в своем роскошном кожаном пальто прямо на заляпанном маслом ящике и делает наброски в блокноте.
Наружу царь и бог шарашки вышел не скоро. Он неожиданно весело подмигнул заму и, бережно пряча исписанные листы в карман, приказал: - Колымагу разобрать, крылья в лом, планеристов ко мне в кабинет, летуна с благодарственным письмом к едреной фене. С "первым" я договорюсь. Все, исполнять.
- Ты понимаешь, - удержал он зама, когда все разошлись. - Этот капитан, сам того не понимая, сделал то, над чем все лучшие мировые умы мучались с самого начала освоения ракетопланов. Он сумел срубить так, что вышла такая траектория, при которой мы сможем изменить стреловидность плоскости и одновременно уменьшить давление на фюзеляж. Конечно, он профан, и никакого, как его там… советчика, ну, неважно, нет. Парень напортачил, испугался и наплел семь верст до небес… и угадал один вариант из ста тысяч. Начни мы искать его на бумаге и в макетах, нам жизни бы не хватило… Да еще с топливом. Пусть Исаев землю роет, но окислитель подберет. Чую - и тут в десятку.
Он помолчал, раздумывая, и добавил вовсе негромко: - Вот что, оформи наградные документы на этого летчика. Палычу будет приятно, что его человек смог внести вклад, а вот нам этот подарочек от "первого" станет лишней обузой. И так соглядатаев хватает.
Зам понимающе кивнул лысеющей головой: - В лучшем виде распишу, и завтра же спецпочтой… Паренька, думаю, стоит направить в войсковое отделение. Там сейчас новую машину доводят. Боевые испытания. А испытателей не хватает. Мне Петров жаловался. У нас все равно простой, машина-то в переделку…
- Молодец, - скупо похвалил Главный, вытянул из кармана хромового плаща пачку дорогих папирос и протянул помощнику. - Да, а с наградой не скупись. Проси "Красное Знамя", все равно в наградном отделе срежут, дадут что попроще, а мы с тобой вроде и отметили…
Допуск на объект Паше прикрыли, однако отношение к вызвавшему нешуточный переполох военлету осталось доброжелательным.
А на третий день в комнату, где отстраненный от работы летчик коротал время, перечитывая наставления и документацию, вошел Иван Пантелеевич. В добротной шинели старшего комсостава, однако, без знаков различия.
- Рассказывай, что ты этакое натворил, что "Сам" тебе "Красное Знамя" утвердил? - предложил куратор, когда капитан приветствовал старшего по званию.
- Я, честно говоря, и не понял, - признался Говоров. - Почудилось словно…
- Ты это брось, - с напускной строгостью погрозил пальцем Смирнов. - Когда чудится, креститься надо, а нам, советским офицерам, это по уставу не полагается. Будем считать, что…"вооруженный всепобеждающим учением Ленина-Сталина капитан Говоров в короткие, в рекордно короткие сроки, сумел освоить, понять и, главное, устранить причину неудач". Вот так. И никак иначе. Понял? Значит, молодец, - Иван Пантелеевич едва заметно подмигнул подчиненному: - А ты, Говоров, везуч. И капитана вне всяких сроков, и орден.
Паша насупился: - Товарищ майор. Я, конечно, благодарен за доверие, и готов оправдать, но как-то неудобно…
- Что неудобно? - Смирнов мгновенно растерял всю улыбчивость. - То, что для Родины сотни тысяч рублей сэкономил? Или, может, тысячи жизней, которые спасет новая машина?
- Да нет… - Говоров замялся.
- Неудобно на потолке сам знаешь что делать… - вновь разморозил взгляд майор. - Или ты думаешь, что Партия и Советское правительство ошибается, считая тебя достойным высокой награды?
- Никак нет, товарищ майор, - рявкнул Говоров, понимая, что спор может выйти весьма крутым боком. - Служу трудовому народу, - произнес он, вытянувшись по стойке смирно.
- Вот это правильно.
- Кстати, - Смирнов скинул шинель. Вместо четырех майорских шпал в петлицах блеснули три золотистых ромба.
- Виноват, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга, - вновь вскинулся Говоров.
- Да ладно, Паша, садись, не прыгай. В ногах правды нет. В этом звании и твоя доля есть. Мне за твой успех, как обеспечившему, и так далее, внеочередное присвоили… генеральское.
- Давай лучше о деле поговорим. Так вышло, что машине ты этой второй шанс дал. Мы ведь ее, грешным делом, хотели твоими руками немцам подсунуть. Как крепкую, ломовую, дезу. Пока бы они с ней разобрались. А тут, вон как. Потому, задание тебе будет другое, - Иван Пантелеевич хитро прищурился. - Эти… - он кивнул за стенку, - сплавить тебя норовят… да только не им решать…