Утро двадцать второго июня никаких неприятностей не предвещало, за исключением ожидаемой разборки. Первая смена завершала работы в штреке. Днем нестройная группа расконвоированных - бригада в двенадцать человек - два звена горнорабочих разных специальностей, во главе с "бугром" - бригадиром, пятеро примкнувших к ним авторитетов - по наряду - "разнорабочие", тихо переговариваясь, двинулась по распадку к старой шахтной выработке, что бы спуститься к нижнему штреку, ко второй смене. Тайга по сторонам старой лежневки плавилась от зноя, наполняя воздух ароматом хвойной смолы. По такому случаю даже гнус не донимал людей - ядреный запах смолы мошка не любит. Группа разбилась на три части по ходу движения - впереди бригада, на ходу покуривающая папиросы, обсуждающая планы на следующий вечер, обещающий быть выходным, следом за ними шел в одиночестве Иван Петрович Еремин. "Все в прошлом. Семья. Дети. Жена. Работа. Все. Ради чего ломался всю жизнь? Смешно, черт побери - бросил институт, лабораторию точной механики, КБ, влез в эту аферу с заводом. Знал ведь - все дышит на ладан. Станки, проводка, старые цеха…. Вначале, конечно, пошло неплохо - поддержали старые знакомые, половину лаборатории на подряд перетащил - дело тронулось. НИИ - владелец экспериментального завода - владело семьюдесятью процентами акций. Когда конвейер стал собирать китайский мелкий ширпотреб в виде мотоплугов и прочей бензодребедени - появилась даже прибыль, люди потянулись на завод из города - платил работягам Еремин хорошо. Но…. Все хорошо не бывает никогда - жена требовала все больше и больше денег, дирекция НИИ - увеличивала аппетиты, а тут еще комиссия из Москвы в НИИ. Москвичи обнаружили пропажи редкоземельных элементов, используемых в приборах для космоса…. Говорили, что пропало столько, что если за бугор продать - новый город с НИИ "Точмаш" можно построить, и на пяток заводов останется, подобных тому, где директорствовал Иван Петрович. Только покупателя на такое количество не сразу отыщешь - можно на раз весь российский рынок редкоземов обвалить с треском. Тогда и случился этот пожар. Под пожар списали и элементы, и Ивана. Списал дорогой друг и соратник - директор НИИ, которому завод принадлежал. И на суде выступил свидетелем обвинения, бил себя пяткой в грудь и рыдал, рыдал - дескать, как жестоко ошибся в человеке, оказавшимся чуть ли не поджигателем…. А вот хищения, как ни старались обвинение и его свидетели, пришить не удалось…. И приговор, в связи со сменой руководства в облпрокуратуре, имеет шанс на пересмотр…. Да только к чему все это? За два года в колонии - ни письма, ни посылки. Как обрезало…. Ну, ладно. Жизнь не завтра кончается, а…. мдя… может и сегодня кончиться - угораздило перейти дорогу этому м…. - Варану. Иду, как на эшафот - под конвоем…. Волки сзади аж скалятся - не уйдешь…. Да и уходить не буду - как жил прямо, так и перед вами, перед мразью - не согнусь. А полезут - в сундучке для них сюрприз. Вчера после проверки в общежитие расконвоированных пришел капитан - начальник оперотдела колонии.
- Держите. Капитан протянул тяжелый промасленный сверток.
- Что там?
- Пистолет. Маузер пятнадцатизарядный. Слышали про такой? В семнадцатом с ним комиссары по России-матушке в кожанках разгуливали, а нынче - духи по чеченским горам скачут. Берите. Ствол не зарегистрирован.
- Зачем мне эта… м… дура?
- Вы что, дитя малое? Вам завтра наряд на штрек семнадцать выписали на проверку электролиний? Вы думаете там Вас с пирогами ждать делегация благодарных опущенных, которых Вы так стойко на днях защищали перед Вараном? Хренушки! Вас там сам Варан с приятелями будет дожидатьсяё даже больше - сам с вами туда и пойдет. Тюкнут тяжелым по головушке, присыплют породой - несчастный случай, и в воду концы. Берите, не кочевряжтесь, борец вы наш за права человека в отдельно взятой колонии-поселении.
- Ну нельзя же так…. Они-то же люди, Вы понимаете, това… гражданин капитан, я…. Я не могу…
Здоровенный, как камчатский медведь, зэка выглядел комично - по виду этого дядечки, статью напоминающего боксера - тяжеловеса, можно было заподозрить в чем угодно, только не в излишнем человеколюбии и боязни нанести телесные повреждения "ближнему своему".
- Ну, вы даете, Иван Петрович! Как против четверых бугаев, - двоих в больничку с переломами, двое - просто убежали, так - запросто! А тут - как смольненская институтка - не могу-с, ваше благородие, не по любви…. - капитан усмехнулся, - я не прошу вас валить эту грязь самому…. Найдутся…. Просто сигнал надо подать, да и пугануть гадов. Вы выстрелите, если будет опасность… а там уж я как ни будь, помогу - буду рядом, только не ищите где, не глазейте по сторонам - буду и все. Знаю, что нарушаю закон и все такое…. Но Вы-то извините меня, ладно?
- Мммм… конечно, что Вы говорите, я собственно…. - здоровенный, габаритами не меньше пресловутого Варана, бывший директор завода, а ныне - штатный электрик колонии, пожал могучими плечами, - я готов помочь, конечно, но как же вы, вас же накажут, если узнают…. Что Вы мне вот… оружие опять же…
- Ладно, молчите уже - хуже будет, если они вас завалят - на одного честного человека меньше станет. Если Вы кого из них повредите - баланс дерьма не изменится в природе, к сожалению. Долго трепаться не буду - при первом признаке нападения - кричите, хватайте ствол, стреляйте. Да и не пугайтесь Вы - холостые патроны у Вас, верней - травматические, вот. Не перебьете, хоть и надо бы!
- Вы меня душевно успокоили, уважаемый Сергей Сергеевич! Очень Вам благодарен, и уверяю, - не подведу, не беспокойтесь.
- Ну, вот и ладушки.
Капитан немного помолчал, и потом спросил поселенца:
- Я то же, как говорится, извиняюсь - но Вы не откроете мне секрет - откуда у Вас такое телосложение? Вы, как Варан этот, не к ночи помянут, будь, может борьбой занимались, или там, к примеру - штангой?
- Что Вы, что Вы! Ни в коем разе, уважаемый Сергей Сергеевич! Я сам из Сибири, у нас старинная кержацкая - знаете, это староверы, - семья. Вся моя родня имеет такое, с позволения телосложение. Знаете ли, здоровый образ жизни, здоровая пища опять же…. Мой дедушка, к примеру, прошел всю Великую Отечественную, так он и пошире меня в плечах будет, правда, последнее время сдавать стал - на рыбалку с сыновьями уже не ходит, только в лес, с ружьишком, по зиме - говорит, что лес ему силу дает….
- Подождите ка, а сколько деду годков будет?
- К стыду моему, не скажу. Спросил как-то раз у самого деда, так знаете, что он мне ответил?
- Не человечье это дело - года считать. Всевышний - Исус - знает сколь человеку отмерено. А человече, внучек, должен жить не считая годов, так, будто завтра - помереть и перед Исусом ответ держать - как жил, что сделал… так то вот, внук. Я этот дедов завет держу в себе всю жизнь. Кстати, вот только от него письма и получаю - он один по поручению семьи пишет, да приветы от родни передает.
- А жена, а дети?
Еремин поник головой.
- Не знаю, капитан. Ни одного письма от них за весь срок.
- Извините.
- Не за что. Отбуду, как положено - останусь здесь вольным. Не хочу обратно - тут мне лучше… тайга, опять же, охота… Поможете, если все обойдется с ружьишком? А нет - так и с луком я могу, а на медведя - с острогой, или рогатиной - кто как называет…. Давай по зиме сходим, а капитан? Я уже выйду - срок выходит осенью. Ты - нормальный мужик, такого и наши кержаки за стол посадили бы как своего, а у нас к людям строго относятся - не сразу и не вдруг за своего принимают, но уж ежели свой - за него и душу положат, без раздумий, вот.
- Давайте, вначале переживем завтрашний день, а потом и планы построим, и об охоте поговорим. По-планируем. Добре?
- Хорошо. До завтра."
За колонной зорко наблюдают глаза птиц, мелкого таежного зверья - нет ли опасности от идущих? Видимо, нет. Стрекочут сойки, сопровождая людскую цепочку по лесу. Ни ветка, ни травинка не шелохнется в июньском мареве. Люди притихли, разговоры увяли - еще половина дороги впереди, а всем хочется уже оказаться в прохладе подземных штреков, заняться необременительными делами, а перед концом смены демонстративно свалить тачку с кучкой руды перед приемщиком - дескать, не обессудь начальник - пиши трудодень, а выработку… ее другая бригада даст. ""Мол, для того и мужики, что б как из пушки выполнялась пятилетка", - слышал, что народ поет? Вот то то." Люди в колонне не замечают, что кроме глаз животных, за ними внимательно следит еще пара человеческих - капитан Платонов в маскировочном комке тенью стелется за колонной, сопровождая на всякий случай - вдруг что случится в пути. У начальника соседней колонии удалось рапортом вытянуть два отделения солдат-срочников из роты охраны, на предмет занятий по тактической подготовке. Они должны подойти позже, и по замыслу Сергея - отконвоировать задержанных в колонию. Своих солдат у учреждения нет, только офицеры штаба, несколько вольнонаемных и сержантов - вот и все "вооруженные силы". А потом…. Потом - будет потом. Пока нельзя допустить происшествия на маршруте, и капитан змеей стелется по кустам, не тревожа ни веток, ни травы.