Петров помотал головой: - Так это что, Бородино?
Иванов кивнул: - Да, - и разлил по новой.
Да уж! - включился Сидоров, - без поллитры не поверишь. Ты что, смастерил МАШИНУ ВРЕМЕНИ!?
- Как хочешь называй, - пожал плечами Иванов.
- И как ты это объясняешь, - Петров посмотрел Иванову в глаза.
- Думаю, что никак. Понятие "время" слишком неизученная категория. Все его определения даны опять же в известных людям определениях. Пардон за тавтологию. Длина волны какого-то изотопа – это всё ерунда. Не хватает людям знаний, чтобы понять сущность времени. Оно есть как данность. Вот и начинают для его объяснения притягивать за уши известные формулировки. Пятьсот лет назад время измерялось в песчинках, шуршащих в песочных часах, сейчас в излучениях, и что? Ничего. И тогда и сейчас люди мыслят в меру испорченности своих мозгов. Если мозг совсем уж набекрень, например, как у Эйнштейна, то время начинают растягивать и сжимать. Вернее думают, что это делают. Опять-таки в понятных категориях. А время что? А ничего. Собака лает – караван идёт. Вот со всем человеки разобрались, даже с атомом – кнопку нажимают, и атом начинает выкобениваться. Почему? Потому, что кое-что в атоме поняли. А почему со временем ничего не могут сделать? Потому, что ещё не поняли в нём ничего. Только научились его измерять. В песчинках, в лучах, да хоть в попугаях. На данный момент человечество так же далеко от понимания природы времени, как и джентльмен в пещере, который делал черточку бивнем мамонта на стене каждый раз, когда Солнце заходило за горизонт.
- Ну, понятно, Эйнштейн дурак, а что думает по этому поводу товарищ Иванов? - со сталинским акцентом спросил Александр.
- Никогда не любил Эйнштейна, - хрумкая огурчиком, проговорил Алексей, - он мне на всех фотографиях язык показывает.
- Товарищ Иванов думает, что "время" - это очень тонкая плёнка, состоящая из мириадов слоёв, закрывающая от нас прошлое и каждая секунда ложится на этот лист очередным слоем. Как в фотошопе. Сколько можно положить слоёв в фотошопе? Правильно стопиццотмильонов и маленькую тележку. А фотография толще станет? Нет. Так и со временем. Человек научился протягивать руку вдоль этой плёнки. А тыкнуть в неё пальцем – пока не умеет, не догадался ещё. И это удивительно, ведь слои достаточно прозрачные. И человек может смотреть сквозь них. Наша память это и есть человеческий взгляд сквозь время. Это единственная подсказка для человека, данная ему природой. Но… пока никак. Никакой исторический документ не способен заглянуть сквозь время. Он только подсказка для памяти. И всё имеет свой предел прочности. Что мог сделать доисторический человек со скалой? А сейчас способен стереть её в пыль. Всё дело в технологиях.
- А ты, значит тыкнул? - Петров скривил губы.
- Случайно!
Иванов помолчал, потом усмехнулся: - Я ведь предполагал твой скептический тон, поэтому предлагал отправиться в путешествие. Вон у Алексея скептицизма поменее! - Иванов засмеялся, - теперь кроме Эйнштейна, Лёха не будет любить поляков.
- Да уж! - Сидоров в который раз провёл ладонью по макушке, - ах, гад, он же мне ещё "Пся крев" сказал! Попадись он мне сейчас!
- Это вряд ли, у него впереди Тучков, Багговут, да и казаки Карпова, да что я говорю, это было 200 лет назад.
- Кстати, а что за копия, как он туда попал?
- А это уже вторая часть марлезонского балета, а сейчас пошли греться.
Все отправились в парилку.
* * *
При дальнейшем повествовании Иванова Петров уже не задавал вопросов, а только озадаченно хмыкал. А Сидоров смотрел немигающим взглядом. Когда же на столе в мутном параллелепипеде проявилась початая бутылка водки, точная копия только что отсканированной старой, он и дышать перестал.
Иванов смотрел на них с пониманием. К этому нужно привыкнуть.
Идея заключалась в том, что хитрый приборчик сканировал предмет на всю глубину на атомарном уровне и записывал полную информацию на носитель простым кодом. Ну, не совсем простым и не совсем кодом, но на обычный винчестер. А не менее хитрый агрегат воспроизводил точную копию, используя имеющийся в наличии доступный материал. Самым доступным был воздух, поэтому предбанник выстудило в пару секунд.
Сидоров открыл дверь в парилку и подбросил поленьев в печку. Петров и Сидоров этого даже не заметили. Петров с опаской взял новорожденную бутылку, осторожно её открыл и понюхал горлышко.
Сидоров выдохнул: - Ну?
- Водка как водка, - Петров налил несколько капель на ладонь и растёр пальцами.
Иванов засмеялся, взял у него бутылку, разлил по стопочкам, взял свою, чокнул ею две другие и опрокинул в себя. Петров крякнул, взял свою стопочку и посмотрел на Сидорова. Сидоров взял свою стопочку правой рукой, чокнулся с Петровым, затем левой рукой перекрестился и выпил. Петров тоже выпил и закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, водка как водка. По плечу легонько похлопали: - Саня, ты живой? - Петров открыл глаза. Иванов и Сидоров смотрели на него с любопытством.
Александр поднял большой палец: - Во!
Николай поднялся.
- Давайте ребята, мыться и баиньки, завтра нас ждут великие дела.
Александр подскочил: - Что? На самом интересном месте?
Иванов показал ему окошко мобильника с циферблатом часов: - Видишь? Завтра с утра начинаем самое интересное. Дохлые вы мне не нужны. Вы нужны мне свеженькие аки агирки.
- Последний вопрос! - Петров набычился.
- Уговорил.
- Как копия попадает в прошлое и, черт побери, на какую глубину?
- Если соединить абрудар с повторителем, то копия получается не здесь, а там. А глубина? Хм… А сколько тебе надо для счастья?
* * *
Утром Петрова разбудил лай собак. Псы лаяли многозначительно, с чувством собственного достоинства, и было ощущение, что кто-то бьёт в большие барабаны.
В дверь заглянул Сидоров: - Рота подъём или рота не подъем?
- Подъём, подъём… - Александр встал и пошёл умываться.
На кухне уже был накрыт стол, Алексей резал хлеб.
Петров покрутил головой: - А Коля где?
- Уже несу! - в кухню вошёл Иванов с охапкой дымящихся шампуров.
- Коля, шашлыки с утра – смерть печени! - поздоровался с ним Петров, и выбрал самый большой шампур.
- А как же, - Николай нажал клавишу на чайнике, и тоже уселся за стол.
Сидоров с ненавистью посмотрел на ведро вчерашней икры, и с отвращением отвернулся.
Петров вилкой снял с шампура мясо на тарелку и спросил: - Николай, ты нас кормишь на убой?
- Угу, - жуя мясо, Иванов утвердительно покивал.
- А чего собаки лают? - спросил Алексей.
- Да задолбали, кто по улице ни пройдёт – всех облают. Могут и в пять утра полпосёлка перебудить. А что с ними сделаешь. Вот терплю.
- Так второй пёс – копия?
Иванов опять утвердительно покивал.
- Круто. А пятихатку можешь скопировать?
Николай удивлённо поднял брови: - Зачем тебе копия пятихатки? Она же с тем же номером будет! Вот царский золотой червонец – другое дело, он без номера.
Петров положил вилку на стол: - Вот откуда икра и остальной выпендреж. Я так и подумал. Накопировал себе червонцев, толканул их, вот тебе и куча денег на икру.
Иванов засмеялся: - Ну, червонцы так просто не толканешь, во всяком случае, много, а икру я купил в универмаге, маленькие баночки, а потом накопировал сколько надо. И вообще, всё, что вы едите – накопировано.
Сидоров дожевал кусок и одобрительно промокнул губы салфеткой: - Какие хорошие копии, а с собой можно завернуть?
Петров не выдержал: - Ну, давай, не томи, какие планы?
- Ну, - Иванов пожал плечами, - изучать матчасть.
- Лёше, значит, можно сразу на войну, а мне только мануалы курить? Ну, спасибо…
- Ты сам отказался. А обучение на практике, на практике. Почему я отправил Лёшину копию в лес, в день Бородинской битвы? Потому, что на сто процентов был уверен, что это ни к чему привести не сможет. А он, терминатор, умудрился животине харакири сделать.
- Почему обязательно на войну? Я не против мирно прошвырнуться по какому-нибудь бродвею, подышать антикварным воздухом.
- Бульвар Капуцинок подойдёт? Прошлого века? В смысле позапрошлого?
- Ещё бы! Может, и контрамарочку, к братьям Люмьер подкинешь?
- Нет, без волюнтаризма пожалуйста. Просто прошвырнуться по бульвару туда-сюда.
- А обратно как?
- Есть соответствующая технология. Пошли в кабинет.
Сидоров вопросительно посмотрел на друзей: - Вы меня не забыли? Я тоже хочу!
Поднялись в кабинет. Иванов нашел нужные диски и накопировал шмотки – цилиндры, панталоны, сюртуки. Переодевались в незнакомую одежду, оглядывая друг друга и поправляя неуклюжести в одежде.
Иванов включил систему, и на мониторе появилась оживленная улица, пёстрая, шумная, многоголосая. Повёл камеру в сторону, в переулок и ещё один поворот – глухая подворотня. Проверил по времени – она ещё 16 минут будет пустая, потом пройдёт дворник с метлой.
- Вот, - сказал, - здесь и проявитесь. Отсюда два поворота за угол, и вы на бульваре Капуцинок. Я за вами смотреть буду. Если что, эвакуирую без предупреждения. Ваша задача – ничего и никого не трогать, просто смотрите и привыкайте. С копиями связь может быть разная. Может, как было в первый раз у Лёши. Полное переключение на копию. Можно полностью отключить связь, копия в автономном режиме, а потом, подключившись, синхронизироваться. Понятно, да? Вас там не стояло, но вы всё помните. Можно поддерживать связь постоянно, но тут нужна сноровка. Две картинки в голове – это вам не мелочь по карманам тырить. Вот это всё мы и должны отработать.