Конечно, мне следовало быть тверже и при этих словах выйти из ванной. Потому что только идиот бы не понял - она с самого начала настроилась на ссору. И избежать ее можно было только одним способом - прекратить разговор. Почему я этого не сделал? Возможно, потому, что смотреть на голую Оксану мне было по-прежнему приятно, и она это, разумеется, прекрасно знала. Девушки, даже не очень умные, отлично разбираются в таких вещах.
В конце концов мы все-таки поругались. И продолжали ругаться, пока Оксана в одних трусиках бегала по квартире, собирая свои вещи. Она кричала на меня каким-то визгливым голосом, а я отвечал ей, стараясь говорить спокойно, но чувствуя, как внутри у меня все дрожит от желания заорать в ответ. А потом зазвонил телефон и Оксана, схватив трубку, сказала совершенно другим тоном:
- Да, я уже почти готова, подожди еще пять минут.
И посмотрела на меня с вызовом. Мне вдруг стало смешно: я вспомнил, как мы познакомились. Это случилось полгода назад, в июне, поздно вечером. Оксана с подружкой голосовали у метро "Новогиреево", пытаясь поймать машину до Реутова. Денег у них было мало, поэтому везти их никто особенно не торопился. А для меня тот день складывался вполне удачно: я целый день катал по Москве какого-то делового парня, у которого было назначено несколько встреч в разных концах города - то на проспекте Вернадского, то на "Водном стадионе", то на Пречистенке, - и заработал столько, что можно было до конца недели не думать о деньгах. Мне стало жаль двух девчонок, которым шустрые азеры, промышляющие извозом у метро, предлагали доехать "за так", и я повез их в Реутов. Сначала мы высадили подругу, и Оксана пересела ко мне на переднее сиденье, показывая дорогу. Мы заехали в тихий зеленый двор (ну, то есть я предполагаю, что он был зеленый, - на самом деле была уже ночь и деревья скорее угадывались в темноте) старого четырехэтажного дома, и там она протянула мне две мятые бумажки. Я покачал головой - я еще в пути решил, что не возьму с них денег. Когда удача улыбается тебе, нельзя быть жадным, иначе в следующий раз она улыбнется кому-нибудь другому.
Воцарилось неловкое молчание. Оксана была в коротенькой джинсовой юбке, и я старался не смотреть на ее соблазнительно круглые коленки.
- Хотите пива? - спросила она неожиданно. - Или вы торопитесь?
Июнь был жарким, а ночь - душной и безветренной. Я подумал о том, что бутылка холодного пива пришлась бы очень кстати, и не стал отказываться.
Мы доехали до ночного ларька и купили две пластиковые бутылки пива "Монарх". Холодным его назвать мог разве что обитатель экватора, но и теплым оно все-таки не было. В итоге мы просидели на лавочке перед Оксаниным подъездом до пяти утра, болтая о всяких пустяках. На следующий день я позвонил ей и предсказуемо пригласил сходить в кино. А спустя две недели она переехала ко мне в Кузьминки.
Тогда она была совсем другой - веселой, заводной девчонкой, с которой было хорошо в постели и легко в любой компании. Ссориться мы стали гораздо позже, осенью, когда начались проблемы у моей сестры Насти. Сестра заканчивала школу и собиралась поступать на юридический. Понадобились деньги на репетиторов, причем по каждому из профильных предметов, поскольку успехами в учебе Настя похвастаться не могла. Денег требовалось много, и это сразу же сказалось на нашем и без того довольно тощем бюджете. А потом случилась история с Русланом, и мы поругались уже всерьез.
Мой одноклассник Руслан, как и многие из моих школьных друзей, после армии ушел в криминал, или, как было принято выражаться в его кругу, "в мафию". Ездил на подержанной "бэхе", носил "Адидас" с тремя полосками, таскал с собой тяжелый пистолет ТТ и время от времени устраивал шумные потасовки в любимом заведении южнопортовых бандитов - баре "Тюльпан". При всем этом он был нормальным парнем, из которого при других условиях вполне мог бы получиться толковый инженер - в разных там железках он разбирался бесподобно. В конце октября, когда наши с Оксаной ссоры приобрели удручающе постоянный характер, Руслан позвонил мне и предложил "срубить деньжат по-быстрому".
От меня требовалось подъехать на своей машине в район Марьина Роща и постоять, не выключая мотора, в одном из переулков. За это Руслан сулил мне пятьсот баксов - примерно столько я зарабатывал за две недели обычного извоза.
Внутренний голос шептал мне, что за простое ожидание в машине столько денег не платят, и, разумеется, был прав. Полчаса я скучал за рулем, прикидывая, сколько бензина сожрет работающий вхолостую мотор, а потом где-то совсем рядом загрохотали выстрелы, и мне стало не до скуки. Из-за угла выскочили трое парней в спортивных костюмах, у одного в руках была большая набитая чем-то сумка, у двух других - пистолеты. Я едва не газанул с места, но вовремя узнал в одном из них Руслана.
С треском распахнув дверцы "Волги", парни прыгнули в машину - двое на заднее сиденье, Руслан рядом со мной.
- Гони! - крикнул он незнакомым, срывающимся голосом.
Я не заставил просить себя дважды. "Волга", как выпущенное из пушки ядро, вылетела из переулка и понеслась в сторону Шереметьевской улицы - маршрут я от нечего делать прикинул заранее, еще не зная, что придется спасаться бегством.
- Не туда! - выругавшись, рявкнул Руслан. - Во дворы надо уходить - на трассе они нас с полпинка догонят!
За нами с ревом несся белый "Ниссан Максима". Обычную "Волгу" японец догнал бы без труда, но отцовская "Волга" была необычной. На ней стоял двигатель ЗМЗ–13 мощностью в сто девяносто пять лошадей, и соревноваться с таким движком даже трехлитровому мотору "Максимы" было не под силу. Поэтому я отмахнулся от Руслана и вылетел на Шереметьевскую.
Как я и предполагал, "Ниссан" довольно быстро начал отставать. Когда расстояние между нами увеличилось до ста метров, из окна белой машины полыхнуло пламя.
Впоследствии мне нередко приходилось выступать в роли живой мишени - в меня стреляли из многих разновидностей огнестрельного оружия, включая минометы, - но в первый раз это ощущение трудно даже с чем-то сравнить. Я почувствовал себя очень большим, моя спина стала такой широкой, что, казалось, заняла собой все пространство салона. Одновременно перед глазами промелькнули живописные кадры из голливудских боевиков - залитые кровью затылки, заляпанное мозгами ветровое стекло, развороченное автоматной очередью тело водителя, навалившееся на руль. Гораздо позже я узнал, что прицельно выстрелить с такого расстояния из несущейся на огромной скорости машины невозможно - и наши преследователи открыли огонь не потому, что надеялись подстрелить кого-то из нас, а просто от досады. Но тогда мне было не до рассуждений.
Я на предельной скорости долетел до Звездного бульвара, свернул на него, описав широкую дугу, и ушел на улицу Годовикова. Места эти я знал хорошо - после того как отец вернулся с Кубы, нам дали большую трехкомнатную квартиру на проспекте Мира, около метро "Щербаковская". Когда я вернулся из армии, мама разменяла просторную трешку на двухкомнатную в Медведкове - для себя и Насти - и однокомнатную в Кузьминках - для меня. Но так или иначе, я прожил в этом районе почти десять лет.
"Ниссан" безнадежно отстал, но я не сбрасывал скорость. Вылетев на проспект, я внаглую развернулся через две сплошные и помчался в направлении ВДНХ. Не доезжая гостиницы "Космос", повернул направо и через несколько минут был уже в Сокольниках.
- Ну ты гонщик, - сказал Руслан одобрительно. - Шумахер отдыхает!
Я не ответил. Моя правая нога, та, которой я только что изо всех сил выжимал педаль газа, дрожала так, словно через нее пропускали электрический разряд.
- Ё, - сказал один из парней за моей спиной и нервно хохотнул, - ё, пацаны, я уж думал - все, отбегались...
- Слышь, - второй перегнулся мне через плечо и задышал в ухо, - четкая у тебя тачка! Может, продашь? Сколько хочешь?
Прежде чем я успел послать его по известному адресу, Руслан резко обернулся к нему и рявкнул:
- Замолкни, Гусь! Если б не Денис, чехи тебя уже на куски бы порезали...
Так, значит, это были чеченцы, подумал я. Замечательно. Интересно, они запомнили номер?
Я подождал, пока утихнет дрожь в правой ноге, и уже спокойно, не нарушая ПДД, отвез своих опасных пассажиров по тому адресу, который назвал мне Руслан. На прощанье мой школьный товарищ сунул мне тонкую пачку зеленых банкнот.
- Это типа премия, - сказал он.
Приехав домой, я пересчитал деньги. В пачке оказалась тысяча долларов - в два раза больше, чем обещал мне Руслан.
Вот с этого-то все и началось. Когда Оксана увидела деньги, то буквально завизжала от радости.
- Ура! Теперь мы поедем в Турцию! И еще на дубленку мне хватит!
Но я разделил пачку надвое и убрал пятьсот баксов в ящик стола. Там у меня лежала прискорбно тощая заначка, предназначенная для оплаты будущей Настиной учебы в институте.
- Ну ты и жмот, - сказала Оксана, поджав губы. - Куркуль, вот ты кто!
Я мог бы сказать ей, что заработал эти деньги в буквальном смысле рискуя жизнью; что она тоже могла бы оторвать свою задницу от дивана и попробовать устроиться на работу (по специальности она была логопедом); что тысячи долларов в любом случае не хватит на Турцию и на дубленку - в общем, я мог бы сказать ей многое, но промолчал. Я молча протянул ей вторую половину пачки, оделся и вышел из дома. До утра я гулял по пустому Кузьминскому парку, страшно замерз, а когда вернулся, Оксаны в квартире не было. Она приехала к вечеру следующего дня, веселая и раскрасневшаяся, и я не стал спрашивать, где ее носило почти двое суток. С тех пор мы почти не разговаривали, и стало ясно, что наша совместная жизнь не просто дала трещину, а со свистом в эту трещину провалилась, словно звезда, коллапсирующая внутрь себя.