- Больше немцы на баржу к берегу подвести не дадут, это понятно. Расстреляют на подходе, или у берега накроют. План такой. Один буксир высаживает нас. Время – за час до рассвета. Мы на берегу уцелевших бойцов собираем, и даем сигнал - запускаем сигнальные ракеты. Две зеленых – ждем на пристани, две желтых – у ремонтного эллинга. Вы нас забираете. Все легко и просто. Буксир без баржи - мишень сложная, верткая и небольшая. Справитесь, братцы?
- Легко! Они к черту в зубы собрались, и все им пустяк! – возмутилась Екатерина, и вцепилась в своего Меркулова.
- Спокойно, мы с Пашей Астаховым пойдем, и от него ни на шаг. Так что, на берегу нам ничего не страшно, – успокаиваю я девушку.
- Товарищ капитан, вот вы шутите, а у меня с кителя все пуговицы на два раза срезали – на счастье воруют, - пожаловался комендант цитадели Астахов. – А ведь все комсомольцы и пограничники.
- Паша, так раздай им каждому по пуговице, даже коммунистам! Тебе что, трудно или трех сотен пуговиц со склада жалко? Ведь так просто сделать человека счастливым – просто дай ему!
- Если каждому давать, то сломается кровать, - пошутила специфически младший лейтенант Маслова.
Взглянули мы с Капканом на нее кротко, и замолкла она. Тоже мне, артистка разговорного жанра. Тут две сотни мужиков на шесть женщин, моя подружка Дарья где-то на берегу с нашими разведчиками петли выписывает. Тут такие коллизии могут возникнуть, Шекспиру и не снилось.
- Парни, - говорю, - у меня простая голова, а не дом советов. Напомните мне, надо сюда на зиму девушек завезти, а то из-за этих трех здесь своя война начнется.
- Я напомню, - обещает Ирочка. – Нам ведь тоже здесь зимовать, правильно понимаю?
Подтверждаю – здесь.
- И раз с Астаховым так безопасно, мы лучше с вами пойдем, а то тут от одних взглядов забеременеешь, - говорит Катенька.
Ну, от взглядов, это вряд ли, но эксцессы возможны, полковник в госпитале, крепость большая, люди немного озверели, тут всего можно ожидать.
- Ладно, с нами так с нами. В цитадели лучше не шуметь, но у нас есть своя баржа и время почти до рассвета…
Астахов на борт подниматься не стал, постучал в борт булыжником. Первым делом мы пошли в ленинскую комнату – вооружаться. Туда же нам и чай принесли.
Мы в прямое столкновение с противником лезть не собирались, но на войне, как на войне. Я свою шестерку вооружил однотипно. Винтовка со снайперским прицелом, и пистолет "Маузер" с обоймой под двенадцать патронов. Их много в кладовке конфискованного оружия лежало. "Комкору от Троцкого", "комбригу от Склянского", доказательства знакомства. Нет, их было за что убить, сам бы всех убил, не моргнув глазом, но причину-то можно было придумать лучше?
Но их всех убивали просто за то, что знали они товарища Троцкого. Да и хрен на них, они сами эту власть создавали. А маузеры нам достались.
- Это для ближнего боя, - говорю.
Взял Капкана в пару, показал, как надо в комнаты входить, держа все под прицелом и прикрывая напарника. Зря, что ли, пришлось столько детективов увидеть? Показал перекат, стрельбу в качении. Объяснил, а парни сразу освоили на практике качание "маятника". Гранаты, ножи, девчонкам по браунингу маленькому для рукопашной. И пошли на буксир. Морячки на обоих суденышках движки прогревали.
- Один нагло в порт пойдет, а вас малым ходом на старый причал высадим. А за шумом от него мы незаметно пройдем.
Молодцы, соображают. Инициативные бойцы, прирожденные убийцы. Астахов всем по пуговице лично вручил. Вот и шути здесь, где никто тебя не понимает.
Первый буксир рванул на полном ходу, выписывая кренделя и вензеля, ревя мотором. В городе стрельба стихла. Все прикидывали – что же происходит?
Наш кораблик на волне, под флажком на шесте, мы играем с темнотой, чуя смерть в глубине. Не спеши умирать, успевай убивать, может быть, кто-нибудь возвратится назад, чтоб узреть в небесах крыльев огненный взмах, то пришедший гонец в золотых облаках. Ангел смерти плывет…
Видно, у меня опять внутренний монолог вырвался. Даже ко всему привычный Капкан на меня странно смотрит, а уж про остальных и говорить нечего.
- Давайте я вам спою старую итальянскую песню, - предлагаю. - Под небом голубым есть город золотой...
А тут уже и берег, Нева не Нил, меньше будет. Нас выгрузилось восемь человек, взяли в прикрытие одного снайпера-профессионала. Пограничники все хорошо стреляли, но этот даже на их фоне выделялся. В это время совсем светло стало, и в дымке утреннего тумана, мы тихими призраками втянулись в недавно наш Город-Ключ, Шлиссельбург. Потеряли ключик, педерасты гнойные нам здесь укрепиться не дали. Вот и крадемся, даже самому противно.
- Всем стоять, - говорю. – В укрытие.
Выхожу на перекресток.
- Эй, отзовись, кто живой! Это я, Синицын!
- Докажи!
Со второго этажа справа. Я личность легендарная.
- Мне без Дарьи одиноко, в баню сходить не с кем, где она? – спрашиваю.
- Точно, Синицын. Она с разведчиками особой группы пошли орудия захватывать. Говорили, что немцы в парке батарею поставили.
Перестали мы прятаться, идем, всех по пути собираем. Астахова с десятком раненых и нашими девушками к ремонтному эллингу направили, мы тоже туда выходить будем. Нас уже человек семьдесят собралось, снайпер изредка стреляет, а так пока тихо. И в это время вдали мотор завыл. Нет у немцев здесь танков. Последние машины блокируют Невский пятачок, прикрывают саперов, те плацдарм минными полями ограждают, чтобы части фронта его расширить не могли.
Следовательно? Правильно, тягач типа "Комсомолец", советские пушки – самые лучшие пушки в мире, вес в тоннах измеряется, тут лошадки не помогут. Поэтому к трофейной пушке должен прилагаться такой же трофейный тягач. Нам туда. Двумя цепями мы двинулись к старому парку. Не Петергоф, но тоже ничего. А потом мы увидели тела на уже наполовину облетевших деревьях, и война неожиданно стала очень личным делом. Снайпера открыли беглый огонь, выбивая часовых и пулеметчиков, а мы перешли на бег. Первому артиллеристу я просто выстрелил из "Маузера" в живот, второй успел схватить карабин с примкнутым штыком, меня что-то страх обуял, что попадет он, и умрет герой обороны Ленинграда капитан Синицын, не успев сказать красивой фразы, а ведь она есть у меня, клянусь. Всю обойму сжег, стреляя на ходу, попасть не попал, но напугал его здорово. Кто-то из наших подскочил, и сбил его с ног ударом приклада в спину. Ну и ладно. Все это говно – рыцарство и благородство, заканчиваются с первым же выстрелом. Здесь не до них. Человек тридцать пленных согнали в кучку, посадили на корточки.
Парни тела наших разведчиков с деревьев сняли. Просто перерезали веревки, и те упали на землю. Мертвым не больно…
Непонятно мне было, как разведка исхитрилась так глупо влипнуть. И ведь ни у кого не спросишь. Посмотрел на трупы – никого живьем не взяли, уже мертвых вешали, для декорации. Ладно. Глянул на пленных.
- Это есть не мы, это есть команда СД, - сразу заговорил один из артиллеристов. - Тело девушки они забрали с собой, к ним приедет для изучения специалист из отдела расового департамента….
Да, у нас комиссары, партийные чиновники, советская власть, НКВД, суды и трибуналы, а у них еще и департамент по чистоте арийской расы. Тоже синекура. Как и мой трибунал. Кстати, где мне должны продуктовые карточки выдавать? Вот на таких незаметных мелочах люди и прокалываются. Надо будет со старичками в штабе поговорить, может быть и подскажут невзначай.
- Где они? – спрашиваю.
Получаю точный ответ, команда СД в составе взвода заняла отдельно стоящий двухэтажный особняк недалеко от рынка.
- Снайпера, занимайте позиции у базы спецкоманды. А ты помогай гаубицу привести в походное положение, и прицепить к тягачу. Повоюем, братья-смертники?
Не стали со мной спорить люди.
Вытащили мы орудие на прямую наводку. Открываю замок, смотрю прямо в ствол и кручу ручки наведения. У гаубицы траектория навесная, не настильная, только на дистанции шестьсот метров все эти тонкости никакого значения не имеют. Навел по центру первого этажа, Олег мне снаряд с зарядом установил, я ему наушники подал, сам тоже нацепил, выстрел. Сбило меня с ног толчком от отдачи, поэтому попадания не увидел. Только результат. Домика не стало, одна боковая левая стена осталась. Прощай, Дашенька.
А снайпера опять на беглый огонь перешли. Немцы поняли, что против гаубичных снарядов у них нет шансов, и начали отходить за площадь. Ее нам под пулеметным огнем не перейти. Пленных немцев без излишних жестокостей из трех пулеметов расстреляли. Половина из них умерла, даже не поняв, что их убивают. А куда нам их? У нас лишних людей даже на охрану нет.
- Пройдитесь по городу, оглядитесь. Морячки, снайпера, занимайте позиции, остальные – на охоту. Вперед, спецназ.
И сажусь дух перевести.
- Капкан, найди катер или лодку с мотором, и давай в цитадель. Пусть баржу тянут, надо гаубицы забирать, снаряды и другие трофеи. Бате и Снегиреву все доложи, пусть они решение принимают, я что-то неадекватен. Езжай, - говорю. – Езжай, тут без тебя нянек много, вытрут мне сопли, да и нет их у меня.
Накапал он мне из фляжки грамм сто двадцать коньяка, сижу, прихлебываю мелкими глоточками, словно чай. Кивнул Олег довольно и пошел в порт – лодку искать. Почти сразу Астахов с нашими девицами явился, они по дороге еще пятерых бойцов собрали. Ира сразу стала ко мне приставать.
- Будем в следующий раз тебе документы делать – запишем тебя Марией из Магдалы, - говорю. – Успокойся, это неважно, переспим мы или нет, тебя будем спасать от всего и всех всеми силами и возможностями.