"Хитер же ты, Вещий, - в мозгах Олега дико заржал Перун, ему вторил ехидненько тонкий смех Араба и совсем тихонько звенели серебряные колокольчики смеха-улыбки Раджи. - Ладно, будет вам встреча в сумеречной тишине, под зловещим светом Луны, а еврея преобразим так, как он являлся пророку Моисею", - смех исчез.
- Что с тобой? - встревоженный эмир вскочил и бросился к Олегу.
- Вот гады, они ещё и подслушивают постоянно! - вслух случайно рявкнул Олег.
- О чём это ты? Заговариваешься или опять придуряешься? - Надир быстро наполнил кубок Олега.
- Да так, о своём, о древнем. Ты лучше дай мне приличную одежду, а то я в этой как попугай в чалме.
- Какую же прикажешь, о оазис моей души?
- Да что-нибудь скромненькое, как у дервишей или, как там у вас, а, вспомнил, у суфиев.
- Слушаюсь и повинуюсь, Великий князь, - сказал и потихоньку спрятал свою ехидную улыбку в бороду.
И пошли они толпой из двух человек к своему "Чёрному орлу". Наполненный шипучими благоуханиями воздух ластился к этой толпе и пришёптывал:
- О воины, зачем вам битвы и сражения? Останьтесь здесь, у нас на острове, здесь так хорошо, тихо, уютно и спокойно, а впереди у вас - смерть, только смерть.
Олег лениво отмахнулся:
- Исчезни, придурочный Эгрегор.
Дома (а дом в понятиях Олега - уютная пещера либо княжеский терем, везде, где он прожил больше месяца, - дом; сейчас его самый надежный и временно любимый дом - драккар) Олег задумчиво просмотрел свой гардероб, встреча-то ответственная, можно даже сказать, официальная, как будут говорить в двадцатом веке, при галстуках. Посмотрел на пышный венецианский, в кружевах камзол, отшвырнул в сторону; потянулся за изящными итальянскими доспехами - опять не то, не на войну же собрался; посмотрел на свой киевский кафтан, опять не то.
- А, будь, что будет… Дал же мне Надир блошистую одежду дервиша, и где он только нашёл эту мерзость?
Ровно в полночь на середине пустоши, где, по легендам, были казнены восставшие гладиаторы и по ночам бродили их души, хватая незадачливых прохожих, встретились одетые в лохмотья двое дервишей-суфиев.
- Ну и как, договорился? - Надира слегка потряхивало.
- Пообещали, надо ждать, - Олег сделал вид, что тоже побаивается встречи, которая вот-вот произойдет.
- Долго? - Надир хрюкнул своим горбатым носом.
Олег не успел ответить, загромыхали громы, забили молнии, появилось огромное густое облако, запахло озоном и серой, посреди пустыря возник огромный огненный столб, раздался трубный, низкий, могучий голос и вопросил Надира:
- Веришь ли ты теперь в меня и в моего пророка Олега-Хельгу?
- Господь наш, я никогда не осмеливался сомневаться, но ведь ты - единый Бог! - с ужасом, не понимая того, что он говорит, Надир плюхнулся на колени и стал лбом биться об острые камни.
- Встань! Отныне ты верный помощник пророка моего. Если будет надо, я приду.
- Господи, не надо, уж лучше я через Олега!
- Да будет так!
Исчезли громы, молнии, облако растаяло в вышине. Ошеломлённый эмир стоял на коленях и что-то шептал. Олег прислушался; эмир, не верящий ни в бога, ни в чёрта, шептал:
- Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Хвала Аллаху, господу миров милостивому, милосердному, царю в день суда! Тебе мы поклоняемся и Тебя просим помочь! Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал, а не тех, которые находятся под гнетом, и не заблудших.
- Ну и как тебе представление? - в ушах Олега раздался весёлый голос создателя евреев и арабов.
- Впечатляет… да… Однако случайно он не тронулся умом? А то жалко, друг всё-таки, да не просто друг, а побратим.
- Так ведь ты же сам заказывал показуху! Ха! Так вот, оказывается, когда всё началось на Руси, ещё при Вещем Олеге! А то все говорят про потемкинские деревни, приписки, подкрашивание фасадов и про прочую лапшу на уши, - Саваоф возмущённо фыркнул.
- Тебе же ещё в ГУЛАГе вбивали, что не важен подход, а важен результат, вот ты и поверил. Нет чтобы по-человечески, сели, выпили, закусили, поговорили. Вон как ты сегодня у него в гостях развлекался, в три пуза жрал и в три горла пил, князь хренов. Нет у тебя уважения ни к богам ни к друзьям, стыдно должно быть тебе, Вещий, - искусственно возмутился Перун.
Вещий засмущался, ведь действительно не прав, хотел сказать что-то умное, как Надир внезапно подпрыгнул и бросился целовать новоиспеченному пророку руки.
- Да что ты, окстись, Надирушка!
* * *
С трудом передвигая ноги, Олег поднимался по трапу, трап скрипел, прогибался, плакал солёными морскими слезами. У спокойных, невозмутимых викингов затряслись бороды, им показалось, что это идёт не их вождь, а оживший из страшной древности зверобог. Под тяжестью Олега-зверобога корабль ухнул, внезапно накренился так, что несколько моряков вышвырнуло в море.
- Всем отдыхать три дня!
Два дня Олег провел в тягостных, тяжёлых раздумьях: как провести переговоры с владыкой Египта, как и где добыть артефакты, как сплотить викингов, которые уже ждут его у Синеуса, как начать строить флот?
К вечеру второго дня на корабль ввалились пьяные викинги.
- Конунг, по городу ходят слухи про прошлую, а может, даже про позапрошлую ночь - один страшнее другого, ну а мне больше всего понравилась такая вот трепотня: что той ночью из мусульманского ада пытались вырваться распятые гладиаторы, подкупленные Иблисом, но доблестное воинство Аллаха во главе с Джибрайлом, разгромило их и загнало назад, в ад!
Олав пьяно захохотал:
- А это наш конунг развлекается!
Олег сумрачно посмотрел на разбитые в кровь кулаки кормчего, на его распухший нос:
- Ты хоть знаешь, кто такие Иблис и Джибрайл?
- Из-за того, что не знаю, в морду и получил. Я сказал, что Иблис - борец за справедливость, - кормчий громко икнул, - а Джибрайл - тюремщик и слуга ада, что ребята - молодцы, рванули на свободу, а их, как гладиаторов, - назад в клетки, чтобы в аду ромеев и всяких чертей-начальников развлекать.
- Да-а-а, дела, нас теперь и поджечь могут. Ты всё перепутал. Иблис - Сатана, Джибрайл - вестник Аллаха. Быстро, - рявкнул Олег, - собирай команду! Сегодня сматываемся, нас за такие твои слова на кол посадят или повесят - на выбор. А я сбегаю кое-куда, и быстро, нет, очень быстро, - плывём в Египет. Кот! К ноге! Будешь распугивать стражу и прохожих!
И они помчались, испуганные прохожие вжимались в стены, взлетали одним скоком на крыши. Скакуны ночной стражи, увидев ожившее чудовище, встали на дыбы, развернулись в прыжке и умчались в неведомую даль.
На бегу Олег попросил Перуна:
- Перенеси меня к Синеусу, надо его попросить о помощи.
- Когда?
- Как только отплывём.
- Есть, будет сделано, гражданин начальник, - крякнул от удовольствия Перун.
Домчались, нет, примчались, ко дворцу эмира.
- Фенрирка, исчезни! - котёнок растворился. Осталась только его белоснежная зубастая улыбка.
- Я же тебя попросил, исчезни совсем, улыбку свою тоже спрячь куда-нибудь подальше.
- Приветствую тебя, Олег, - Надир поклонился.
- Доложили или ещё не успели?
- Успели! Тот, кто надоумил твоего кормчего, уже доставлен к тебе на драккар для дознания.
- Сейчас поговорим. А я ухожу в Египет, но перед этим надо встретиться с визирем.
- Зачем? Старый стал, задаю тебе глупые вопросы. Но я могу своей властью тебя защитить, не переживай.
- Я спешу, ты мне нужен здесь, а не в пыточной халифа. Месяца через три или пять к тебе придут викинги, сто кораблей. Пока плыли к тебе, я сделал эскизы осадных машин, придумаешь, как их разбирать. Сделай все. Если не будет хватать денег, вызывай меня или напрямую Саваофа. Вперёд, в бой за будущее! Да, вот ещё: организуй разведку городов Южной Италии, потом вместе подберём, какой будем брать. Если в Египте всё случится так, как я задумал, мне подарят Кипр, он и будет нашей первой военно-морской базой.
Надир ничего не понял про какую-то военно-морскую базу, но в его вежливом поклоне высветилось и проявилось:
- Слушаюсь и повинуюсь, о пророк…
Луна своим мертвящим сиянием загасила чуть светящиеся звёзды, только в гавани полыхает пламя ненависти и оранжево-злобные факелы в руках обезумевшей от ненависти толпы, страшные гневные проклятья ураганом бьют по дружине. Но бедуины на своих великолепных скакунах ждали приказа: убить или защитить. Уже огонь пожирал склады, добрался до причала, дружинники стоят истуканами, руки на мечах, стрелы в колчанах, луки без тетивы, ждут, ведь вождь приказал - ждать!
Всё это квакающее, громкоорущее болото разорвал медвежий рык:
- Прокляну! Уверовали ли вы в Аллаха и в последний день? Но вы не верите! Вы пытаетесь обмануть Аллаха и тех, которые уверовали! Но обманываете только самих себя и ничего не знаете! В сердцах ваших болезнь! Пусть же Аллах увеличит вашу болезнь! Для вас - мучительное наказание за то, что вы лжёте. А когда вам говорят: "Не распространяйте нечестия на земле!", - вы говорите: "Мы - только творящие благое". Расступитесь и исчезните, мы идём на край земли за святынями.
И как было сказано гораздо позднее, все упали на колени и даже гордые дети песков преклонились перед ним, ведь всем известно, какую святыню добыл мудрый и благочестивый. Так было сказано и написано и повторялось многие годы и во многих странах.
- Где тот, кого привели по приказу Надира?
Олег тяжело сопел, губы сжались в едва заметную нить. Олаф скрипнул зубами, развернулся и как факир, достающий кролика из мохнатой шапки, выдернул из темноты человека в чёрном.