- Наш человек! - обрадовался заводила. - Тогда слушай: традиций у нас за всё время существования коллектива накопилось немало, но есть одна, самая святая для каждого нового сотрудника: он непременно должен влиться в наши ряды. "Влиться" - ключевое слово.
- Ребята, если вы на проставу намекаете - так я не против. Мне как раз подъёмные выдали. Куда пойдём?
- Я же говорил - наш человек! - восхищённо сказал заводила. - Можно отметить по-спартански, на природе: шашлык-башлык и всё такое. Если погода не подкачает, конечно. Есть и другой вариант: тут в паре километров забегаловка одна. Ничего особенного, банальный общепит, зато цены гуманные. Всё предельно демократично, можно выпивку принести с собой. Мы так уже делали. Ну как?
- Да я как народ скажет.
- Правильно! Тогда вечером, в конце работы поговорим.
В комнате появился Стас, недовольно посмотрел на сотрудников:
- Мужики, что у вас других дел нет? Хватит новичка на бабло раскручивать.
- Брось, Стас! Простава - дело святое! - ухмыльнулся заводила.
- Ага, святое, - кивнул Стас и обратился к Южину:
- Женя, если этот хмырь будет у тебя деньги в долг просить - не вздумай дать. Не вернёт. На баб потратит всё, до копейки.
- Стас, ты чего?! - притворно обиделся заводила.
- Ничего! А то сам не знаешь?! Женя, у него три развода, от каждого по дитёнку. На алименты ползарплаты уходит. Сейчас с очередной пассией шуры-муры крутит, и сдаётся мне - она уже с животом. Что, не прав я?
Заводила сокрушённо закивал и испарился. Вместе с ним ушли и другие лаборанты.
- Ты на моё бурчание внимания не обращай, - заговорил Стас. - Ребята у нас неплохие. Просто мне по должности положено быть суровым и несправедливым. Если действительно проставляться будешь - дай знать. Приду обязательно.
- Не вопрос.
- Пошли. Покажу тебе самое ценное, что у нас есть.
- Машину времени? - догадался Южин.
- Точно. Чудеса науки и техники. Двигаем в аппаратную, как раз освободилась. Есть желание попробовать?
- Прямо сейчас?
- Чего тянуть-то? Сгоняешь ненадолго, минут на пятнадцать. Потом мы тебя обратно дёрнем.
- Раз обратно дёрнете, то я не против.
- Главное, не мандражируй. Технология уже мильён раз опробована. Сбоев не будет, - заверил Стас.
Машина времени вызвала у Евгения смешанные чувства. Больше всего она походила на детектор лжи - полиграф. Хрононаблюдатель лежал на кровати-каталке, похожей на больничную. Всё тело было опутано проводами и датчиками, соединявшимися с миниатюрным ноутбуком. Никаких капсул, центрифуг, портальных арок и прочей научно-фантастической мишуры из кино, о чём Южин не замедлил сообщить вслух.
Стас засмеялся.
- Ну да! Всего ничего: три мотка проволоки да пара диодов, и на такой херне в восемнадцатый век летаем. Не верится - да?
- Ага, не верится.
- Не тебе одному! И всё же она вертится! То есть работает! И, замечу, практически без сбоев. Технический минимализм в полной красе. Не передумал ещё?
Южин отрицательно замотал головой.
- Тогда занимай свободное место. Сейчас мы тебя в прошлое запулим.
Обыск, устроенный Хрипуновым в доме погибшего поручика, ничего не дал. Нашли обычную рухлядь, принадлежавшую самому офицеру или домовладельцу. Фёдор клялся и божился, что перевернул там всё вверх дном. Я в его словах не сомневался. Хрипунов производил впечатление человека знающего, грамотного спеца.
Мы остались наедине со своими проблемами. Было совершенно непонятно, кому и с какой стати понадобилось убивать Карташова. Напрашивался только один вывод: поручик что-то знал, а эти знания представляли для кого-то опасность. Но вот для кого?
Описать монашку не получилось. Растяпа караульный ничего толком не помнил, убийца умело скрыла свою внешность и от него, и от нас. Под полученное описание подходили обитательницы любого женского монастыря.
- Тупик! - вздохнул я.
Опустив головы, отправились на доклад к начальству. Событие произошло явно не рядовое.
Ушаков устроил форменный разнос, влетело всем: и правым и виноватым. Бывший охранник ныне занимал камеру по соседству. По всем признакам пахло Сибирью.
Я попытался вякнуть на тему посещений: слишком много постороннего народа шлялось по казематам, но меня быстро одёрнули и поставили на место. Ну да, всяк сверчок знай свой шесток. И вроде не при делах, а по итогам разноса будто в грязи извалялся. Умеет Андрей Иванович выволочку устроить.
Обиду и тоску пошли топить в вине. "Топить", конечно, громко сказано. Попёрлись в кабак спаянным уже коллективом: Турицын, Хрипунов и мы с Ваней. Напоследок ещё и увязался представитель весьма творческой и при этом полезной профессии - штатный кат Тайной канцелярии. Другими словами, компания собралась интересная.
Выпили, закусили, поговорили "за жисть". Трезвыми болтали всё больше про женский пол, когда захмелели - перешли к работе. Интересно это у нас, мужчин, в подкорке заложено?!
Ваня вёл себя как обычно: к хмельному не прикасался, лишь наворачивал ложкой да больше молчал. Особенно, когда беседа затрагивала деликатные темы. Но потом и он разговорился.
- Петя, помнишь убийство горничной?
- Какой горничной? - не сразу сообразил я.
У меня в тот момент был жаркий спор на тему применения наручников: я предлагал массовое внедрение этого вне всяких сомнений нужного изобретения. Чтобы у каждого канцеляриста да по паре наручников на поясе! Надоело уже татей верёвками вязать! Даёшь прогресс в этом вопросе!
- Да той самой! Вари! - вскинулся Иван. - Девицы, что у Трубецких служила. Нешто запамятовал?
И он послал мне образ убитой девушки.
- Варю? Варю помню, - кивнул я.
Не скажу, что вид мёртвого тела был за столом весьма кстати. Съеденное и выпитое запросилось обратно. Я едва унял рвотные порывы.
- Ты мне ещё говорил, что не нравится тебе что-то, сумлеваешься ты… - продолжил Иван.
- Было дело: говорил, - не стал отпираться я, с трудом соображая, к чему он клонит.
Иван отложил ложку в сторону и неуверенно произнёс:
- Вот и я чичас что-то засумлевался. Сидел, думал над твоими словами и засумлевался.
- Не о том, ты Ваня думал, - встрял в разговор подвыпивший Турицын, но мы его не слушали.
Убедившись в этом, Васька повёл плечом, нахохлился и наполнил себе стакан до краёв.
- Чтоб не последняя, значит!
В горле у него забулькало.
"Может, мысленно пообщаемся?" - предложил Иван.
Я отказался: "Нет, и так в башке шумит. Это на трезвую голову проворачивать нужно. Ты уж давай по-простому, словами. А я вникну".
"Хорошо".
Предок заговорил:
- Меня, Петя, вот что насторожило. Варю перед тем, как задушить, ударили. Помнишь?
Он выразительно уставился на меня.
- Само собой. Оглушили, а потом кушак на шею. Так проще, иначе бы она не далась или кричать стала. А лишнее внимание нашему убийце ни к чему.
- Ни к чему. Оглушили её спереди, били в висок. Нут-ка, попробуй меня эдак же стукнуть, - вдруг разгорячился Иван.
- Вань, ты что? Серьёзно? - Я изумлённо взглянул ему в глаза.
Он не шутил.
- Серьёзно. Врежь, не боись.
- Ну, хватит резвиться!
- Ничего не хватит! Ударь! Что тебе - трудно, что ли?
Хрипунов, дотоле интереса к нашему разговору не проявлявший, подобрался, бросил веское:
- Уважь, коли просит.
Мы с Иваном поднялись со скамейки, стали лицом к лицу.
Я помялся:
- Неудобно что-то…
- Брось! Не журись! - гнул непонятную линию "братец".
- Ха-ра-шо! - Я замахнулся.
- А ну, погодь! - вскрикнул Иван.
Я послушно замер.
- С правой руки бить собрался! - обрадованно произнёс копиист.
- Само собой, - кивнул я. - Как иначе, я ж правша!
- Именно, что правша! - торжествующе вскрикнул Иван. - Потому и удар в левый висок пришёлся. Теперь вспомни: Антон-камердинер как тебя приласкал… Ну?
- Ты что, с ума сошёл? Столько времени прошло…
- Да ты постарайся! Ну же!
Я замолчал, восстанавливая в памяти события того дня.
Мы были втроём: я, Иван и камердинер. Мне пришла в голову идея разыграть психологический этюд. С первых секунд разговора я повёл себя нарочито грубо, добиваясь простой цели: вывести подозреваемого в убийстве из себя, пробить брешь в его обороне. И мне это удалось.
Я мог бы гордиться…
- Кушак покажи, - попросил я камердинера, подозревая, что час "Икс" близок, что он на грани срыва.
- Кушак? Какой кушак? - удивился сбитый с толку Антон.
- Да твой собственный.
- Чичас, - двинулся было куда-то Антон.
- Не томи, милай!
- Чичас-чичас!
Внезапно он развернулся и нанёс кулаком страшный удар по моему лицу, сбил с ног Ивана и пулей бросился на выход…
Сценка мелькнула перед моими глазами как вживую, не иначе Иван постарался, помог восстановить картинку. Смешно, но я даже почувствовал боль от удара, аккурат в том месте, куда впечатался левый кулак камердинера.
И тут меня осенило.
- Да ведь он же левша!
- Точно! Этого я от тебя и ждал! - деловито сказал Иван. - Он тебе левой рукой по наружности съездил. Сие значит…
- Сие значит, что убийца не он, - закончил я за него.
Мне стало грустно. По всему выходит, что его смерть на моей совести.
Не самый приятный груз! Далеко не самый.
Хотелось напиться до положения риз и забыть всё! Только это не выход. Кому, как не мне, знать.
Иван был тих и грустен.