- А парень-то красноречивей тебя, князь, - заметил он валашскому господарю. - От тебя я за всю жизнь такой лести не слышал. Что ж, мальчик, неплохо для начала - только имей в виду, что лесть должна быть не только красивой, но и правдоподобной. Если бы ты ни разу не слез с седла, пока сюда ехал, то прибыл бы в Эдирне, весь перепачканный собственными нечистотами.
Он зафыркал, развеселившись. Напряжение, царившее в зале, мгновенно куда-то исчезло.
- Вы будете жить в моем дворце, - заявил владыка османов. - Мой сын Мехмед недавно вернулся в столицу из Манисы, где постигал законы управления государством. Надеюсь, вы подружитесь.
Он щелкнул пальцами, и из тени за высокой спинкой трона выдвинулся высокий худой старик с изможденным лицом и пышной серебряной бородой.
- Гюрани-эфенди, - обратился к нему султан, - не сочти за труд взять на себя воспитание и образование этих двух юных валахов.
Старик резко поклонился, переломившись в пояснице - Влад даже испугался, что он сейчас упадет.
- Слушаю и повинуюсь, блистательнейший султан, - проскрипел он.
- Со всем уважением, повелитель, - громыхнул за спиной у Влада голос отца, - мы не валахи. Дом Дракул по мужской линии происходит от куманского вождя Токомерия и, таким образом, является родственным дому Османа. По женской же линии мы ведем свое происхождение от славного немецкого рыцаря Витуса Гуткеледа, основателя дома Баториев.
- Я и запамятовал, что мы родня, - благодушно усмехнулся Мурад. - Что ж, Гюрани-эфенди, ваша задача упрощается: вам предстоит обучить не двух валашских олухов, а двух наследников древней степной доблести.
По изборожденному морщинами лицу старца промелькнула какая-то тень.
- Я непременно учту это обстоятельство, блистательнейший.
- Ты можешь быть спокоен, князь Влад. - Султан спрятал распухшие кисти рук в рукава халата. - Молла Гюрани шесть лет воспитывал моего наследника Мехмеда, и воспитал хорошо.
- Я благодарен великому султану за участие, которое он принимает в моих сыновьях, - ровным голосом ответил князь. - Но я позволю себе напомнить о том единственном условии, какое…
Мураду явно не понравился такой поворот беседы. Он раздраженно махнул широким рукавом, словно приказывая валашскому господарю остановиться.
- Я помню о твоем условии. Твоих сыновей никто не станет принуждать принять истинную веру… но, если они сами захотят этого, останавливать их мы не станем.
- Слово великого султана - закон, - согласился князь. - Я уверен, что мои сыновья будут верны православию.
- Мать моего наследника Мехмеда - сербского княжеского рода, - заметил Мурад. - Она сохранила веру и обычаи своего племени. И твоих детей, князь, никто не принудит.
- Я же, в свою очередь, клянусь быть верным подданным великого султана, - торжественно произнес князь Влад. - Валахия станет истинным украшением сокровищницы Дома Османа.
- Не то чтобы я не доверял тебе, - перебил его владыка всех турок, - но я уже слышал похожие клятвы. Где-то в наших архивах хранится грамота, подписанная Яношом Хуньяди и заверенная печатью венгерского короля, - там тоже написано, что рыцари Запада никогда больше не нападут на мои владения. Эта бумага, однако, не помешала вам выступить против моего сына. И, если бы я не успел принять командование на себя…
Султан явно начал гневаться. Жирная складка у него на лбу стала багровой.
- Король Владислав заявил, что клятвы, которые христиане дают неверным, не имеют силы! Но Аллах не любит обманщиков, и король нашел под Варной свою смерть. Ты понимаешь, о чем я говорю, князь?
Влад услышал, как у него за спиной отец скрипнул зубами.
- Прекрасно понимаю, великий султан. Даже если все владыки Запада пойдут войной на его величество, Валахия останется его верным союзником.
- Раз так, - сказал Мурад, поглаживая бороду, - тебе не о чем беспокоиться, князь. Здесь твои дети будут окружены любовью и заботой.
- Я рад это слышать, - уже спокойнее ответил князь. - Тем более что если с моими детьми что-то случится, отцовское сердце сразу же подскажет мне об этом.
- Ничего с ними не случится, упрямый ты человек! - раздул усы повелитель османов. - Разве что розог получат от строгого Гюрани-эфенди, так ведь розги для мальчика - что вода для цветка.
- Не хочу розог, - прошептал Раду, крепко сжав руку брата. - Этот противный старик будет сечь нас сильнее, чем Гуго Игнациус.
- Что ты там шепчешь, маленький шалун? - спросил султан.
Раду замер, словно пойманный за кражей печенья с кухни. Но Мурад уже потерял к детям всякий интерес.
- Бегите во двор, - приказал он, махнув рукой. - Поиграйте в саду. А мы с вашим отцом обсудим кое-какие детали.
- Благодарим, великий султан, - поклонился Влад и дернул Раду за рукав. - Пошли, бестолочь.
Облаченные в пышные одежды слуги султана почтительно расступились перед ними, звеня кривыми саблями. Когда дети вышли, Мурад Второй жестом приказал валашскому господарю приблизиться.
- Не хотел говорить при детях, - шепнул он на ухо князю, - но, если я узнаю, что ты или кто-то из твоих подданных выступил против меня или моего наследника с оружием в руках, с твоих сыновей снимут кожу, набьют ее соломой и отправят в твои холодные горы.
2
Дворец султана был бóльшим - больше, чем дворец наместника Варны, но на первый взгляд не таким грандиозным. Владу он показался похожим на огромный караван-сарай, в каких они останавливались по пути из Варны в Эдирне. Весь он состоял из мощенных известняком двориков, окруженных двухэтажными зданиями, стены сплошь покрывала белая штукатурка. Купола и крытые галереи, увитые плющом, таинственные узкие проходы между зданиями, фонтаны с журчащей водой образовывали бесконечный лабиринт, в котором легко было заблудиться. В первом же дворе Раду обнаружил невысокое раскидистое дерево, с ветвями, усыпанными темно-фиолетовыми, сладкими на вкус ягодами, и преисполнился решимости съесть их все - или, по крайней мере, те до которых мог дотянуться.
Влад без особого интереса пожевал ягоды, выяснил, что их сок пачкает одежду, и отправился исследовать дворец, взяв с младшего брата честное слово, что он не будет отходить далеко от дерева.
Он прошел несколько похожих друг на друга двориков и оказался на большой, вытянутой площади, окруженной невысокой стеной. Здесь стояла группа людей - то ли воинов, то ли придворных, различить их было сложно, поскольку все носили одинаково пышные наряды. Все они наблюдали за пареньком лет тринадцати, упражнявшимся в стрельбе из лука.
Мальчик был метким. Он, не торопясь, натягивал тетиву почти до уха - одним большим пальцем. Лук сгибался, как шея большой птицы. Потом слышалось гулкое - "пум-мм", - и тетива звонко хлопала по кожаной муфте, защищавшей левую руку стрелка. Плечи лука выгибались вперед, а стрела, выпущенная из него, впивалась в вырезанную из дерева человеческую фигуру, стоявшую на другом конце площади.
Из десяти стрел девять поразили голову деревянного болвана, сделав ее похожей на дикобраза. Еще одна торчала в груди фигуры, там, где у человека располагается сердце.
Когда колчан мальчика опустел, придворные (или воины) принялись что-то громко и одобрительно выкрикивать. Некоторые приветственно гремели саблями - Влад уже понял, что у османов это распространенный знак уважения.
Мальчик, казалось, не обращал внимания на сыпавшиеся со всех сторон похвалы. Закинув лук за спину, он протолкался через толпу придворных и направился к фонтану. Бросил равнодушный взгляд на сидевшего на бортике Влада и принялся умываться, бросая себе в лицо пригоршни ледяной воды.
- Хорошо стреляешь, - сказал ему Влад по-немецки. Почему-то ему казалось, что османы должны понимать этот язык.
Но юный стрелок немецкого явно не знал. Он воззрился на Влада с таким изумлением, словно у того вдруг выросли крылья.
- Альман? - нахмурившись, спросил он.
Лицо его, острое, с выдающимся вперед хрящеватым носом, приобрело в этот момент удивительное сходство с круглой, украшенной усами физиономией великого султана.
Влад помотал головой.
- Я Влад из Дома Дракул, - произнес он на родном языке. - Сын валашского господаря.
Мальчик по-птичьи склонил голову к плечу, как будто мучительно старался понять, о чем говорит его собеседник. Внезапно глаза его расширились, и он отпрянул назад, словно увидев что-то страшное за спиной Влада. Влад быстро обернулся, и в ту же секунду коварный осман изо всех сил толкнул его рукой в грудь.
Влад полетел в фонтан, подняв кучу брызг. Над площадью прокатился громкий хохот, который обжег Влада сильнее, чем ледяная вода.
Княжич вскочил на ноги - фонтан был неглубоким - и, сжав челюсти, выбрался из каменной чаши. Лучник смотрел на него с ухмылкой на птичьем лице. А толпа разряженных турок хохотала, показывая на Влада пальцами.
- Шутник, - проговорил Влад сквозь зубы. - Ну, я сейчас тоже с тобой пошучу.
Он шагнул к осману и схватил его за отвороты рубахи. Парень отшатнулся, но было поздно. Княжич припал на одно колено и перекинул противника через плечо - в точности так, как учил его старый гайдук Батя.
- Ох! - успел только выдохнуть обидчик Влада, прежде чем ноги его, обутые в мягкие сафьяновые сапожки, оторвались от земли.
Прием, который не раз приносил Владу победу в дворовых стычках со сверстниками, не подвел и на этот раз. Осман, оказавшийся неожиданно легким, взмыл в воздух и, описав красивую дугу, рухнул в воду. Насладиться триумфом Влад не успел - набежавшие со всех сторон турки повалили его на землю. Какой-то толстяк уселся на него сверху, так что княжич не мог даже вздохнуть. Бить - не били, но держали крепко.