- И все же попытайтесь объяснить, мой друг.
- Ну, хорошо. Вам известно, сэр, что гранит - один из самых твердых материалов в природе. Наверняка, вам доводилось видеть, как разбиваются о него молотки. И тем не менее зыбучие пески постепенно - гранула за гранулой - разрушают гранитные глыбы до полного исчезновения. То же самое происходит и с человеческим сердцем: оно способно устоять под страшными ударами судьбы, но поддается разрушительному действию такой эфемерной субстанции, как числа. Рутина сменяющихся дней, молчаливое предательство незаметных, но таких важных мелочей - вот что разъедает наш характер и наше сердце. Я могу достойно сражаться с другими рыцарями, но неизменно терплю поражение в войне с числами. Вы только представьте себе страницы, на которых выстраиваются бесконечные ряды цифр. Какое-нибудь число "тринадцать" - XIII - это же просто миниатюрный дракон с жалящим хвостом… Или, к примеру, "сто восемь" - CVIII - разве оно не напоминает вам упрямого, бодливого барана? Ах, если б только я не был королевским сенешалем! Ведь для большинства людей ежегодный пир в замке - веселое празднество! А для меня он оборачивается бесконечной вереницей ядовитых насекомых. Сплошные подсчеты: сколько баранов надо зарезать? сколько буханок хлеба и бурдюков вина завезти? и не забыть бы про соль… Сплошные проблемы! Куда подевались два лебедя? Кто мог их украсть? И, боже мой, куда завалился рог единорога для проверки королевских блюд на содержание яда?.. А взять ту же самую войну! Для вас это, в первую очередь, сражения, а для меня - энное количество ясеневых палок для копий и бесконечное множество стальных наконечников. А кроме того: шатры для рыцарей, кинжалы, кожаные ремни и провиант. Подсчеты, подсчеты… Я слышал, что в стране неверных изобрели особую цифру в виде нашей буквы "О" - она называется "нулем" и обозначает "ничто", пустоту, дырочку от кренделя. Так вот, я чувствую, как это самое "ничто" сжимает мое сердце, словно клещами. Уж вы мне поверьте, сэр, любой человек, которому приходится иметь дело с цифрами, превращается в мелкую дрожащую тварь. Вы, наверное, видели, как армия муравьев уничтожает тело огромного дракона? Остается только обглоданный скелет. То же самое происходит и с человеком: все его изначальное величие съедается этими злобными микроскопическими хищниками. Он может быть великим воином, непобедимым на поле боя, но в войне с цифрами всегда терпит поражение! Их скрупулезная непогрешимость, их отвратительная абсолютная правота - вот что нас разрушает. Они впиваются в человека своими мелкими острыми зубами и грызут, грызут… пока от несчастного не останется ничего, кроме горстки страхов - мелко порубленных и приправленных доброй порцией тошноты. В результате жертва погибает позорной смертью - от нестерпимых резей в животе.
- Какого дьявола! - взорвался сэр Ланселот. - Коли дело обстоит так, как вы говорите, то пошлите к черту все свои подсчеты! Сожгите все накладные, разорвите в клочки ваши счетные книги и, поднявшись на самую высокую башню, развейте по ветру. Ничто не может оправдать такого издевательства над человеком!
- Э нет, дорогой друг! Поступи я подобным образом, и конец всем пирам в Камелоте, а у воинов на поле боя не станет хлеба и оружия.
- Но тогда какого черта люди смеются над вами?
- Из-за страха, который живет в моей душе. Его можно называть по-разному - осторожность, предусмотрительность, трезвый расчет и деловая хватка. Но по сути это все тот же непобедимый страх. Начиналось все с малого, но постепенно я пришел к тому, что стал бояться всего на свете. Я разучился рисковать - ведь для делового человека нет большего греха, нежели риск. Любая авантюра - это преступление против священной логики чисел. Увы, мой друг, я конченый человек, и от моей былой славы не осталось и следа. Теперь я превратился просто в сэра Кэя-сенешаля!
- Не понимаю я всего этого! - воскликнул Ланселот. - Но мне вас очень жаль, мой бедный друг.
- Я так и знал, что вы не поймете. Да и как вам понять - ведь ваше нутро денно и нощно не гложет зловредный жук-точильщик. Ну ладно, давайте лучше спать. В конце концов, это мой "нуль", моя пустота, мое ничто…
Сэр Ланселот долго сидел у окна и с нежной улыбкой смотрел на спящего друга. Выждав время - пока от могучего храпа сэра Кэя не затряслись крепостные стены, - он тихонько поднялся с места и переоделся в его доспехи. Затем взял щит сэра Кэя и, спустившись во двор, вывел из конюшни его коня. Стараясь не шуметь, сэр Ланселот отпер ворота и выехал на ночную дорогу.
А Кэй-сенешаль поутру обнаружил пропажу доспехов и на мгновение встревожился. Но затем чело его разгладилось, и Кэй рассмеялся.
- Похоже, сегодня многих рыцарей ждет разочарование, - подумал он. - Обычно-то они набрасываются на меня со всех сторон. Ну, как же, такое развлечение - побить Кэя-сенешаля! Но в доспехах сэра Ланселота я буду ехать спокойно, пользуясь всеобщим почетом и уважением.
А сам сэр Ланселот тем временем приехал на чудесный цветущий луг, по которому протекало несколько ручьев. В одном месте они сходились, образовывая большую и чистую запруду, и здесь расположилась целая компания разновозрастных девиц. Все они стирали льняные холсты и расстилали их просушиться на солнышке. Девушки издали заметили приближавшегося рыцаря и стали в знак приветствия размахивать свежевыстиранным бельем. А одна из них - отчаянная девчонка лет двенадцати - даже поднесла ему ковшик смородинового вина. Пока сэр Ланселот пил, она оглаживала его коня, а потом завела беседу:
- Подружки говорят, что вас звать сэром Кэем?
- Так оно и есть, юная леди, - отвечал рыцарь.
- А еще я слышала, что где-то поблизости разъезжает сам сэр Ланселот.
- Вполне возможно.
- Ой! А вы с ним знакомы, сэр?
- Ну, да.
- А правду говорят, что он ростом с высокую сосну и глаза полыхают огнем?
- Нет, вот это неправда. Он же не сказочное чудовище, а всего лишь человек. В некотором смысле самый обычный человек.
- А вы его друг, что ли?
- Можно и так сказать.
- Как же тогда вы смеете говорить такое, сэр?
- А что я плохого сказал?
- Ну, как же! Что он ростом не как сосна… и глаза не горят огнем. Вы же сами сказали, что он, мол, обычный человек!
- В некоторых отношениях это так и есть.
- А я думаю, сэр, что никакой вы ему не друг! Если б вы были настоящим другом, то не стали бы оскорблять его за глаза. Впрочем, что с вас взять - вы же всего-навсего сэр Кэй и ничегошеньки не знаете. Ну-ка, отдайте мне ковшик!
- Благодарствуйте, мадемуазель.
- Так и знайте: ежели я встречу сэра Ланселота, то все расскажу ему. Встану на цыпочки и прокричу, как вы о нем отзывались! А он тогда возьмет свое копье, да и проткнет вам горло. Вот так! Ишь, обычный человек! Все знают, что сэр Ланселот ростом с высокую сосну.
- А скажите-ка мне, юная леди. Что это там вдали - уж не шатры ли?
- Как есть шатры, сэр. И коли вам ума хватит, то вы не станете к ним приближаться. Потому как сидят там три рыцаря, и они вас так отделают, что и костей не соберете. Уезжайте лучше подобру-поздорову, пока они вас не заметили.
- Вот как? Думаете, лучше им на глаза не попадаться? И что же это за грозные рыцари?
- Ну, до сэра Ланселота им, конечно, далеко. Но уж сэра-то Кэя они разложат на траве не хуже, чем мы свои холсты.
- И как же их зовут?
- А зовут их сэр Гаутер, сэр Гилмер и сэр Рейнольд. Их все в округе знают.
- Но, может, они разрешат мне проехать мимо, если я не буду их злить?
- Да дело не в этом, сэр. Они специально там сидят и поджидают, когда мимо проедет какой-нибудь рыцарь.
- А вдруг тут окажется сэр Ланселот?
- Ну, это другое дело! - развеселилась девица. - Думаю, тогда у них срочно сыщутся дела где-нибудь в другом месте.
- С вашего позволения, я все же попытаю счастья, - сказал Ланселот. - А уж коли они меня побьют, тогда вы придете мне на выручку. Согласны, юная леди?
- Это моя обязанность - служить всем истинным рыцарям, точно так же, как они служат мне. Вы, сэр, вели себя со мной достойно, разговаривали любезно. Даже странно, ведь я слышала, что сэр Кэй тщеславный и напыщенный хвастун. А теперь вижу, что все это враки - на самом деле вы воспитанный и скромный рыцарь. Так что можете на меня рассчитывать, сэр: когда вас побьют, я, как и подобает истинной леди, помогу вам освободиться от доспехов и залечить раны.
- Покорно благодарю, - молвил сэр Ланселот. - Это очень любезно с вашей стороны, юная дама.
- И вот еще что, сэр, - добавила девица. - Как бы плохо вы ни сражались, а я всегда буду на вашей стороне. Впредь, коли услышу, что кто-то дурно о вас отзывается, обязательно поправлю, ибо очень уж мне понравилось ваше обхождение.
Она так и осталась стоять на дороге, глядя вслед удалявшемуся Ланселоту.
Рыцарь же, немного отъехав, оглянулся помахать на прощание, да так и застыл от удивления. Девчонка состроила совершенно невообразимую гримасу: мизинцами она подцепила уголки рта и растянула его в широкую белую ленту; одновременно средние пальцы приподнимали кончик носа, делая его неимоверно курносым; при этом указательными пальцами она оттянула вниз уголки скошенных к переносице глаз. Но и этого проказнице показалось мало: она вдобавок ко всему высунула язык и болтала им вверх-вниз. Рука Ланселота, уже было начавшая подниматься в приветственном жесте, так и замерла в воздухе.
Насладившись произведенным впечатлением, девица придала своему лицу обычное выражение и беззаботно побежала к старшим подругам.
А сэр Ланселот двинулся дальше, размышляя на ходу:
- К чему все это было? Зачем она так сделала? Нет, никогда мне, наверное, не понять этих молоденьких девиц!