Схватила жадная старуха тридцать реалов и, просияв и возликовав, точно светлое христово воскресенье, соврала своих овечек и направилась в дом сеньора пристава, уговорившись, что на следующий день вернется со своей ватагой позабавить столь щедрых господ.
Донья Клара, жена пристава, уже была предупреждена, что цыганки собираются к ней на дом, а потому поджидала их словно майского дождика, и не только она, но и ее девушки и дуэньи, а также челядь другой сеньоры, ее соседки; все сбежались посмотреть на Пресьосу. И едва только вошли цыганки, как Пресьоса засияла среди них, словно свет факела среди других малых огней; все подбежали к ней: одни ее обнимали, другие рассматривали, те превозносили, эти хвалили. Донья Клара приговаривала:
- Вот это, можно сказать, действительно золотые волосы! Вот это так изумрудные глазки!
Соседка же разбирала всю ее по кусочкам и подробно разглядывала каждую ее частичку и связочку. И, начав хвалить маленькую ямку на подбородке у Пресьосы, сказала:
- Ну и ямочка! Об эту ямку споткнется всякий, кто на нее взглянет!
Услышал это лакей доньи Клары, стоявший тут же, человек старый и с большой бородой, и сказал:
- Ваша милость сеньора называет это ямочкой? Ну так или я в ямках ничего не смыслю, или же это не ямка, а просто-таки могила живых желаний! Такая, ей-богу, славненькая эта цыганочка, что, будь она серебряная или из пряника, она не могла бы быть краше!.. Умеешь ворожить, малютка?
- Знаю три или четыре способа, - ответила Пресьоса.
- Ах, ты еще и гадалка? - сказала донья Клара. - Ну, так клянусь жизнью моего благоверного, ты мне погадаешь! Ах ты, золотая моя девушка! Ах ты, серебряная! Ах ты, жемчужная! Ах ты, рубиновая! Ах ты, небесная - лучше я уже и сказать не сумею.
- Вот, дайте ей ладонь да еще дайте, чем сделать крест, - сказала старуха, - тогда увидите, что она вам расскажет; знает она побольше, чем иной доктор медицины!
Опустила жена пристава руку в кошель и увидела, что не было у нее ни бланки. Она попросила куарто у девушек, - и ни у одной не нашлось; не было ничего и у соседки. Увидев это, Пресьоса сказала:
- Что до крестов, все кресты, конечно, хороши, но золотой или серебряный куда лучше; а если сделать крест на ладони медной монетой, то имейте в виду, что это портит удачу… мою по крайней мере; а потому мне бы хотелось сделать первый крест золотым эскудо или хотя бы осьмерным, или в крайнем случае четверным реалом; я ведь все равно, что ризничий; когда есть хорошие приношения, бываю радехонька!
- Остра ты, девушка, бог с тобою! - сказала соседка.
И, повернувшись к лакею, сказала:
- А у вас, сеньор Контрерас, не найдется под рукой четверного реала? Одолжите мне; когда придет доктор, мой муж, я вам отдам.
- Да, есть, - ответил Контрерас, - да только он у меня заложен за двадцать два мараведиса, которые я заплатил вчера вечером за обед, - одолжите мне их, так я мигом за ним слетаю.
- У нас у всех нет ни одного куарто, - заметила донья Клара, - а вы просите двадцать два мараведиса! Что вы, в самом деле, Контрерас, какой вы всегда дерзкий!
Одна из присутствовавших девушек, видя такой неурожай в доме, сказала Пресьосе:
- Скажи, малютка, а ничего, если сделать крест серебряным наперстком?
- Напротив, - ответила Пресьоса, - самые лучшие кресты делаются серебряными наперстками, если только их много.
- У меня всего-навсего один, - ответила служанка, - если его довольно, - вот он, но с уговором, что ты мне тоже погадаешь.
- За один наперсток стольким гадать? - вставила старуха цыганка. - Кончай скорей, внучка, уже становится поздно.
Взяла Пресьоса напересток и руку жены пристава и заговорила:
Ты красотка, ты красотка,
Ты серебряные лапки,
Муж тебя нежнее любит,
Чем властитель Альпухарры.Ты смиреннее голубки,
Хоть порой приходишь в ярость
Как оранская тигрица
Или львица из Оканьи.Но едва взглянуть успеешь, -
И прошла твоя досада,
И опять ты, как овечка,
Или как миндальный сахар.Споришь много; ешь ты мало;
И ревнива сплошь да рядом;
Потому что пристав - ветрен,
Часто посох прислоняет.Ты была еще девицей,
Одному мила красавцу;
Пусть неладны будут люди,
Разрушающие счастье!Если б приняла ты постриг,
Ты б игуменьей уж стала;
У тебя для черной бабки
На ладони линий двадцать.Говорить бы не хотелось;
Все равно, скажу, пожалуй;
Овдовеешь ты, и дважды;
Оба раза выйдешь замуж.Ты не плачь, моя сеньора;
Не всегда же ведь цыганкам
Как евангелию верить;
Перестань же, полно плакать.Так как суждено, чтоб пристав
Пережил тебя, то значит,
Нечего и сокрушаться
О вдовстве, тебе грозящем.Скоро ждет тебя наследство
Крупное, и очень даже;
Будет сын у вас, каноник;
Хоть собор не обозначен;Только вряд ли что Толедский.
Будет дочка-светлоглазка;
Если примет постриженье,
Настоятельницей станет.Если муж твой в этот месяц
Не скончается внезапно,
Будет он коррехидором
В Бургосе иль в Саламанке.У тебя еще есть прелесть -
Родинка, что месяц ясный;
Он незримые долины
Антиподам озаряет.Чтоб ее увидеть, дал бы
И слепец четыре бланки.
Вот, теперь ты улыбнулась;
Ну, и прелесть же ты, право!Будь внимательна, не падай,
И в особенности навзничь;
Это может быть опасным
Для такой почтенной дамы.Много есть еще сказать мне:
Хочешь - в пятницу узнаешь;
Кое-что приятно будет,
А иное неприятно.
Пресьоса кончила гадание, и у присутствующих разгорелось желание узнать свою судьбу. Все стали просить ее погадать, но она отложила это до будущей пятницы, причем все пообещали, что у них будут серебряные реалы для делания крестов. В эту минуту вошел сам пристав, которому уже рассказали чудеса про гадалку. Он заставил цыганок немного потанцевать и признал истинными и заслуженными похвалы, расточаемые Пресьосе. Затем он опустил руку в кошель с видом человека, желающего подарить деньги, и хоть он его и обшарил, и встряхнул несколько раз, и поскреб, а все-таки вынул пустую руку и сказал:
- Клянусь богом, у меня нет ни бланки! Подарите вы, донья Клара, реал Пресьосе. Я вам потом отдам.
- Хорошее дело, сеньор, нечего сказать! Так вот и выложили вам реал! У всех нас не нашлось даже куарто, чтобы поставить знак креста на руке, а вы хотите, чтобы у нас оказался целый реал?!
- Ну, так дайте ей один из ваших валлонских воротников или какую-нибудь другую вещицу. Когда Пресьоса зайдет к нам в следующий раз, мы ее лучше одарим.
На это донья Клара заметила:
- Вот для того, чтобы она еще раз зашла, я и не хочу теперь ничего дарить Пресьосе!
- Положим, если мне ничего не дадут, - вставила Пресьоса, - я и вовсе не приду! Ну, да нет, приду: ублажу столь важных сеньоров! Однако на носу себе зарублю, что мне тут получать нечего, и тем освобожу себя от труда ожидания!.. Взятки брать надо, ваша милость сеньор пристав, берите взятки, тогда и деньги будут! И не заводите никаких новых порядков, а не то вы умрете с голоду!.. Знаете, сеньора, довелось мне тут слышать (хоть я и молода, а понимаю: нехорошие это речи), что, состоя на службе, следует наживать деньги, а иначе нечем будет оплатить злоупотребления и не будет средств для обеспечения себе другой должности.
- Так говорят и поступают люди бессовестные! - произнес пристав. - Если чиновник хорошо сдаст отчетность, ему не приходится платить никаких взысканий, а то, что он не злоупотреблял по должности, послужит ему основанием для получения новой.
- Вы, ваша милость сеньор пристав, говорите совсем как святой, - заметила Пресьоса, - так и запишем и будем с вас тряпочки резать для реликвий.
- Умная ты очень, Пресьоса! - ответил пристав. - Постой, я так устрою, чтобы король с королевой тебя увидели: вот при ком тебе бы следовало состоять!
- Определят они меня к себе в шутихи, - сказала Пресьоса, - а я для этого не гожусь, и, значит, дело не выйдет! Вот если бы они меня за мой ум взяли, я бы пошла; а то ведь в ином дворце шуты ценятся выше умных. Я нахожу, что неплохо быть бедной и цыганкой - и пусть ведет судьба, куда небу будет угодно!
- Эй, девушка! - сказала старуха цыганка. - Довольно болтать; ты уже много говорила и знаешь больше, чем я тебе показывала; не пускайся в тонкости, а не то споткнешься; говори только о том, что к твоим летам больше подходит, и не залезай в высокие вопросы: ведь с больших высот и упасть нетрудно.
- Черт, должно быть, в них сидит, в этих цыганках! - сказал на этот раз пристав.
Цыганки стали прощаться, а когда они уходили, девушка, давшая наперсток, сказала:
- Пресьоса, или ты мне сейчас погадаешь или отдавай обратно наперсток, а то мне шить нечем.
- Милая моя, - сказала ей Пресьоса, - лучше считай, что я тебе уже погадала, и заведи себе другой наперсток или же не шей мелких складочек до пятницы. Я снова приду и нагадаю тебе столько приключений и происшествий, сколько в рыцарском романе не сыщешь!