Однажды послышался сильный шум. Это пробирался огромный вепрь. Готовый к прыжку, он буравил Арджуну взглядом своих крохотных, пылающих злобой глазок. И тогда поднял витязь лук свой и похожие на змей стрелы. И наложив одну из них на тетиву, сказал:
- Без помыслов злых в этот лес я явился, а ты погубить меня хочешь. Но первым тебя я в царство Ямы отправлю.
Стрела промаха не дала, и зверь, рухнув на землю, тотчас принял облик ракшаса. Подойдя ближе, Арджуна заметил в туше не одну, а две стрелы.
И тут Арджуна увидел горца рядом с женщиной в золотом одеянии. И обратился сын Кунти к незнакомцу:
- Кто ты, блуждающий по лесу в обществе женщины? И зачем ты вепря сразил? Я его первый увидел. Ты нарушил закон охоты. За это, гор обитатель, я лишу тебя жизни.
- Эта земля всегда была нашей. Ты ж еще юн, а идешь ты чужому лесу кривою дорогой.
- И сам я в лесу огромном живу, - ответил Арджуна. - Это ж отродье, что приняло вепря обличье, я первым убил.
- Нет, я убил его первым, - ответил горец. - Сраженный ударом моим, он исторгнут из жизни. Ты же, гордец, не уйдешь от меня живым. Я - Кирата–охотник.
- Тогда померимся силой! - грозно произнес Арджуна. - Защищайся! Я буду сражаться с тобою и докажу, кто сильнее.
Мужчины взялись за луки. Оба были прекрасными лучниками, и ни один не смог поразить другого. Несколько раз противник Арджуны хватал стрелы ртом и, перекусывая их, выплевывал. Тогда взбешенный Арджуна отшвырнул лук и подступил к горцу с голыми руками. Но горец был сильнее. Измял он тело Арджуны и прижал к земле. И потерял сын Кунти сознание. Очнувшись, перед тем как снова броситься на противника, Арджуна на него взглянул.
- Что ты за человек, поглощающий стрелы? - спросил он.
Внезапно от переносицы горца отошел луч третьего глаза, ослепив и одновременно озарив Арджуну догадкой.
- Ты Махадева! - воскликнул сын Кунти и опустился на колени, чтобы припасть к ногам недавнего противника.
- Да, я Шива! - признался великии бог. - Как ты не понял этого сразу?! Кто бы другой, кроме меня, мог соперничать с тобой в искусстве стрельбы?
Шива протянул Арджуне свой лук и сказал:
- Прими, долгорукий, это оружие в дар от меня и облегчи с его помощью землю. Называй его Аджагава, и он будет послушен тебе. С ним ты всех врагов одолеешь в сражении.
Смутившись, Арджуна ответил:
- О Махадева, трехокий владыка богов, победитель во всех трех мирах. Стрелец! Копьеносец! Причина причин! Лучшим даром твоим станет прощенье, если же я его недостоин, пусть наказанье твое не будет чрезмерным.
Простирая светозарную длань, Шива ответил: "Прощаю!" - и обнял Арджуну, после чего стал растворяться в воздухе. И вот уже невидим владыка Великого лука, несущий на стяге изображение быка, как невидимым становится солнце, дойдя до заката. Ушел он вместе с Умой в пространство, какое доступно только богам, риши и птицам.
И возвысил свой голос Арджуна, погубитель врагов, в безграничном восторге:
- Я Махадеву вечного видел, обладателя Великого лука, рукою своею его коснулся. Я цели достиг и теперь всех врагов одолею!
И словно бы от этого крика окрасились все стороны неба. С вершин разноцветных великой горы спустились разбуженные боги, чтобы взор свой насытить тем, кто Шивой благословлен.
Испытание
Братья, Драупади и Кунти уже не чаяли увидеть Арджуну, считая его погибшим, когда он в диадеме, сверкающей драгоценными камнями, опустился прямо с неба на колеснице в их объятья. И не было им конца. После того как все насытились радостью встречи, первым обрел дар речи Юдхиштхира:
- Долгохонько же ты, брат, находился у Шивы в гостях!
- С Шивою я был менее дня, - отозвался Арджуна. - Пять лет я находился на небесах по приглашению Индры. Пользуясь его благоволением, я не только изучал оружие, какое когда–либо было создано, но и проверял его на племенах, что враждебны бессмертным.
Остаток дня и всю ночь продолжался рассказ Арджуны об удивительных его приключениях и победах. Узнали слушатели о дивном городе Индры, плывущем в пространстве по воле охранителя мира, о встречах с гандхарвами и апсарами, о схватке на морском дне с демонами–кавагами, недругами Индры, о колеснице воздушной и колесничем Матали, с которым Арджуна объехал два мира, узнав их устройство, сражаясь с врагами и разрушая их города.
Лишь на заре занял Арджуна свое травяное ложе, пустовавшее пять лет, и рядом с ним легла истосковавшаяся по нему Драупади. Проснулись все после полудня и вышли наружу, чтобы полюбоваться колесницей Индры, полученной от него в дар вместе с одеяниями и оружием. И вынимал Арджуна каждую вещь со дна колесницы, объясняя ее назначение.
- Вот это Девадатти громкоревущая, - проговорил Арджуна, доставая огромную раковину, порозовевшую под взглядом богини зари Ушасы. - Стоит в нее подуть, и пробудятся все три мира. А это Гандива, лук бесподобный…
- А нельзя ли взглянуть, на что он способен? - спросил Юдхиштхира.
- Можно, - ответил Арджуна.
Из колчана достал он стрелу и наложил ее на тетиву. И сорвалась она, как молния из тучи. И затряслась земля под ногами вместе со всем, что на ней находилось. Вздыбились реки, словно кони, когда натянуты вожжи. Взволновались моря. Растрескались горы, и скалы с вершин покатились в низины. С грохотом в небе ветры столкнулись. Вскинулся к небу земляной столб. Жители недр, какие открылись от взрыва, вышли наружу, оглушенные, опаленные, полуживые. Открылись глубины третьего мира.
Появился божественный риши Нарада. Лицо его было суровым. Гневом сверкали глаза.
- Арджуна! Арджуна! - произнес он, качая седою головой. - Нельзя испытывать оружие, какое хранит тайны верхнего мира. Ибо бед от этого не оберешься. Да и по делу его применять лишь в самой крайности следует, сообразно Закону, с соизволения всевышних, ибо оно может разрушить сразу все три мира.
Озеро смерти
И продолжали жить братья в лесу без особых приключений. Но однажды к ним примчался с криком отшельник–сосед и рассказал о странном происшествии. Он готовился совершить жертвоприношение, как внезапно прибежал олень, как будто для того, чтобы почесаться о дерево, и вдруг унесся, подхватив рогами все, что было приготовлено для совершения ритуала, - скалку и палочки для зажигания.
Огорчился Юдхиштхира, выслушав сбивчивый рассказ отшельника, ибо срыв жертвенного обряда грозит бедой всем обитателям леса. Перепоясавшись, братья бросились в погоню за оленем и почти его догнали, но поразить стрелами не смогли, так как олень вдруг стал невидимым.
Придя в тень баньяна в глубине леса, они сидели, мучимые голодом и жаждой. И тогда Накула сказал старшему брату:
- В нашем роду никто не нарушал дхарму по нерадивости, почему же мы должны терпеть неудачу?
- Бедам нет предела и причины их неясны, - отвечал Юдхиштхира. - Но дхарма сама по себе высшая цель, независимо от удачи. Ты бы забрался на дерево и взглянул, нет ли где поблизости воды?
- Я вижу озеро! - - послышалось с верхушки дерева. - Разреши, брат, я разведаю к нему путь.
- Спускайся и иди! - согласился старший из Пандавов.
Юность быстра на подъем, на спуск, на движение. Зная направление, юноша вскоре отыскал озеро и тщательно осмотрел берега. Не заметив не только людей, но даже животных на водопое, Накула окунулся в воду. Сверху она казалась голубой, а вблизи отливала чернотой.
И в это время он услышал человеческий голос с хрипотцой, как у простуженного:
- Не пей, пока не ответишь на мои вопросы.
Голос исходил из пустоты. Оглянувшись, юноша увидел цаплю, стоявшую у берега на одной ноге в позе праведника. Но не может же цапля разговаривать! Решив, что это ему померещилось, юноша зачерпнул глиняной кружкой воды и, выйдя на сушу, с наслаждением начал пить, но в то же мгновение упал бездыханным.
Долгое отсутствие младшего брата обеспокоило остальных, и они решили отправиться на розыски, оставив Юдхиштхиру одного. Не дождавшись их возвращения, он последовал за ними, нашел озеро и, увидев на берегу бездыханные тела братьев, предался горю.
Прошло немало времени, пока он заметил валявшуюся у воды глиняную кружку и поднял ее, чтобы напиться. И тут он услышал:
- Ты не должен пить, пока не ответишь на мои вопросы.
Юдхиштхире стало ясно, что голос исходит от цапли. При других обстоятельствах говорящая птица повергла бы его в изумление и он сам бы утратил дар речи. Но неожиданная смерть братьев настолько его потрясла, что он как ни в чем не бывало пошел навстречу цапле и вступил с нею в беседу.
- Кто ты, скажи мне. Известно ли тебе, кто погубил моих братьев?
- Я, - призналась птица.
- Птицы ведь говорить не умеют, - продолжал Юдхиштхира. - Ты, наверное, из рудров или марутов, принявший облик цапли.
- Я - якша, - ответила цапля, превращаясь в огромного косоглазого великана ростом с пальму. - Это я убил твоих могучих братьев. Они захотели напиться, а я их предупредил, что ни одному существу здесь пить не разрешаю. Это относится и ктебе. Ответь на мои вопросы, и тогда пей сколько угодно!
- Я на твои владения не зарюсь и не одобряю тех, кто слишком похваляется своим знанием. Но если твои вопросы уразумею, попытаюсь ответить. Спрашивай, владыка!
- В чем божественность кшатриев? Как ты ее понимаешь? В чем их долг и благочестие? В чем их недостаток и неблагочестие ?
- Оружие их божество. Дхарма их благочестие. Их недостаток - трусость, неблагочестие - отказ в покровительстве, - ответил Юдхиштхира.
- Кто почтенней земли? Кто поднебесья превыше? Чего больше, чем травы? Кто быстрее ветра? - спросил якша.