"Multa etiam, o Rex potentissime proeclara, et sane in brevi ventura, sed omnia in hac tua Epistola, innectere non possumus, nec volumus, sed et intelligenda quoedam facta, horrida fata pauce libanda sunt, quamvis tanta sit in omnes tua amplitudo et humanitas homines, deosque pietas, ut solos amplissimo et Christianissimo Regis nomine et ad quem summa totius religionis auctoritas deferatur dignus esse videare".
("В мире так много вещей и событий, мой Король, которому все подвластно, что я не смог бы объединить и описать в этом послании всего наиболее примечательного, что должно произойти в близком и далеком будущем. Но по логике определенных фактов, интеллигентно освещенных мной, несколько событий, над которыми тяготеет злой рок, составили экстракт этого моего послания. Ведь Ваши широта и человечность так велики, как и Ваше соучастие к Богу, что Вы один кажетесь достойным великого титула, о мой наихристианнейший Король, и мне хочется верить, что Ваш высочайший авторитет и понимание всех религий сделают Вас снисходительным ко мне".)
И я умоляю Вас, наимилосерднейший Король, зная Вашу редкую и благоразумную доброту, поймите, что я действую по велению моего сердца, и это - залог того, что я повинуюсь Вам, мой бесподобный Король, с тех пор как я своими глазами видел Ваше королевское величие, я стал стремиться к тому, чтобы за моими словами было признано их значение.
Ваш верноподданный Мишель Нострадамус
Solonae Petrae Provancae
Послание это было отправлено
из Салона 27 июня 1557 г.
Центурия VIII
Эх, Лорон, Пау, Ней, кровь сочится сквозь пламя,
Полководец идет по земле и воде,
И Помион и Дюранс видят рваное знамя,
Что взметнулось навстречу превратной судьбе.
От молнии рушатся стены в Гаронне,
И в небе грохочет суровый огонь,
Кондон, как и Экс, злой войною затронут,
А Марсу был люб бронированный конь.
Резвирс с Вигиланом - в раздорах и тяжбе,
Кто ближе всех к младшему сыну Нанси?
Теперь в Вигилане завистлив был каждый,
Лион в этих склоках не видел красы.
Петух будет, знаю, оставлен в Монако,
И это французский поймет кардинал,
Орел слишком слаб для решительной драки,
Петух же и силу и крепость забрал.
В Бретеле сияют все лампы и свечи
И блеск бриллиантовый всюду струят,
Был гроб короля торжествующей горечью встречен;
Преемники Франции славу хранят.
Лион содрогнется от яростных взрывов,
И Мальта от скорби поникнет главой,
Сардон Маурис обманул некрасиво.
Петух! Встреть измену и дикий разбой.
Версаль и Милан держат факелы мира,
К Тицину целебный огонь принесет,
Вся Сена ликует на дружеском Пире,
И демон Флоренции битв не зажжет.
Лютерн вместе с гроздьями ферм у Шиваза
Составят единый оплот для Орла,
Они против выборов выступят сразу,
В Турине невеста бесчестье снесла.
Петух и Орел будут в битвах едины.
Противники: Венгры, Палермо, Левант,
Колючие проволоки, верь, сокрушимы,
Над Римом взовьется союзный штандарт.
Он рвет на куски это странное войско,
Во взрыв претворенный небесный огонь,
Был запах с Лозанны удушливым, стойким,
И людям неведом источник его.
Толпа заметалась вблизи от Винценза:
Ведь весь базилик был охвачен огнем.
Венеция! Знай, что борьба бесполезна:
Большой валенсиец изведает гнет.
Двоих увидали вблизи Буффалора,
Высокий и сильный стремился в Милан,
А Фойский аббат мужиком переряжен был скоро,
И Сент-Маурисцам известен обман.
Хмельнее вина страстность женщин влюбленных,
И Беллерофонтом погублен Прейтус,
Просторы небес для крылатого флота пригодны,
И к смерти строителя с жертвой ведут.
Нас ждет золотой и серебряный кризис,
Никто не поверит нам больше в кредит,
Надменность продаст драгоценные ризы,
И женскую честь не спасти от обид.
Великая женщина Север разбудит
И блеск всей Европы к себе приведет,
При ней два затмения мир не забудет,
И Польша к великому горю придет.
Сюда наводненье нахлынет внезапно,
И волны покроют античный Олимп,
Никто не спасется от гибели страстной,
И к илу корабль Язона прилип.
Врагом окружен будет город у моря,
Где властвуют голод, пожары и кровь.
Три брата - три деспота мир перессорят.
Мешается с пеплом родительский кров.
Традиции губят и затхлость и плесень,
Раз падает древо - спасайте плоды.
Три лилии Франции вянут от бедствий,
Чего же нам ждать от новейшей звезды?
В борьбе на верхах много злобы и споров,
Кого ж вознесет новый переворот?
Разрушены семьи жестоким террором,
Раз красного красный возьмет в оборот.
Церковные выборы станут подлогом,
Глядите: часовни по горло в крови.
В почете - создатель фальшивого слога,
Он подкупом к власти прийти норовит.
Черны паруса под мостом порта Агда,
Чума проплывает на трех кораблях,
Здесь тысячи - жертвы бубонного ада,
Мост рухнул, и всюду безумствует страх.
Корсан и Нарбонн шлют посланье Тучану,
Куль с солью надежно посланье хранит,
Поможет ли Римский эдикт Перпиньяну,
Что, Вольрап, окончена серая жизнь?
От писем таких покраснеет шкатулка,
Самой королеве любовник писал,
Сыск рыщет теперь по любым закоулкам,
Но кто он? Об этом никто не узнал.
Уже лейтенант перед черною дверью.
Теперь Перпиньяну низложенным быть,
Спасайся, раз в горную лестницу веришь,
Бастард Лузиньяна обманом разбит.
Возмездье за страсть не сравняешь с любовью,
Отцовской наложницей сын овладел,
Двойной ручеек обагряется кровью,
Колышутся двое безжизненных тел.
Взойдут и взрастут позабытые зерна,
А их раскопают средь древних руин,
Колосья златятся над почвою черной,
И благостен дождь Монсерратских равнин.
Как феникс из пепла, взлетит его слава,
Хотя император к паденью придет,
Железный корабль, ошибки исправив,
К созвездию арок Оксельских придет.
Где ж древний златой и серебряный идол?
Его не убьют ни огонь, ни вода,
Поэты и скульпторы служат ему панихиды,
А книги и статуи будут всегда.
Ее сбили с ног наводненье и землетрясенье -
Колонну четвертую древних руин…
Сатурн! Погребальная урна нетленна:
В ней золото вместо костей, на, прими!
Когда созидали театр для зрелищ,
Два клада случайно пришлось раскопать.
Добро или зло землекопы задели?
О том близ Базакля придется узнать.
Пошел далеко юный принц Пескарийский,
Но плод будет горьким на дереве зла,
Ведь турок младой, подвергался риску,
В борьбе его к скорби и гибели звал.
Есть ясность и злоба в глазах у Венеры,
Убит твой племянник, французский король!
И девять убийц будут в гневе безмерны,
И трон твой изведает горе и боль.
Блеск молнии будет светить его имя,
В Вероне, в Винценте его колыбель,
Его на Венецию месть и карьера поднимут,
Но ждут его гнев и немилость небес.
Число жертв превысило шесть миллионов,
Холм братской могилы затмил бы Юру,
Лисицы своих же тузят под Лионом,
В боях у Мазола Ульм шею свернул.
Хлад северный ветер несет Марзавесу,
И ярость мезанцев скует Дордонис,
Лес близ Дамазана вниз голову свесил,
Блуа и Гаронну судить будет высь.
Да герцог еще посчитался с Онде,
Белувр им тоже не будет забыт.
И треснувший мрамор стал людям негоден,
Теперь Блетьерану без отдыха быть.
Вся в трауре старая крепость близ Темзы,
Король без камзола стоит у моста,
Его голова с плеч слететь не замедлит.
Диктатор не даст сердобольным роптать.
Король из Блуа власть возьмет в Авиньоне.
Поднимется ропот среди горожан.
Тут пять непокорных со стен скинут в Рону,
Один же до Ноле успел добежать.
Что ж! Принц византийский стал жертвой крушенья.
А вождь Толентайн - победителем в фойских боях,
Жену неудачника вниз не сорвет пораженье,
Тулузский же принц волновался не зря.
Таур и Дорад эту кровь не прощают,
И вот Сатурнинец возмездью не рад,
Идут к Абланину, сверкая мечами,
И в новое озеро рухнет Майнад.
Тихоня стал хитрым и ловким тираном,
Когда он пробрался на папский престол,
Доверчивой пастве наносит он раны,
По-лисьи пушистым виляя словцом.
Всему виной сила, насилие, скупость,
И вождь Орлеана в досаде на них.
Смотри, Сент-Мемир! Штурм споткнется о трупы,
Погибший в шатре непритворно притих.
Фанатик-маньяк стал опорой народа
И к власти пришел через злобу и кровь,
Взметнулась эмблема плебейского рода,
Мятеж разрушает родительский кров.
В дерзаниях он превзошел Огмиона,
Но в семь или в девять свернул он с пути,
Так зверь в человечьем обличье мечтает о троне.
С Наварры до По он намерен пройти.
Он ногу сломал, и рука перевязана шарфом,
Таким был Луи, уходя из дворца,
Здесь смерть тронет трупы у траурной арфы,
Пасхальный хорал не допет до конца.
Страшитеся двух затруднений в Тараре,
И Манзолс к прахе за римский союз,
Три брата французских, Орел и Петух будут в ссоре,
Кровавого тропа под Марсом боюсь.
Ты было свидетелем битв Ганнибала,
О озеро! Где же коварный де Пол?
Скольких убиенных на дно твое канут,
И яростный немец в атаку пошел.
Предвижу войну в планетарных масштабах,
Три армии грозных республику рвут,
Созвездия против и сильных и слабых,
Но все ж Кальдондон от разгрома спасут.
Созвездия в факелы гроз превратятся,
Тардайцы, я знаю, прорвутся в Бруджес,
И с гибелью вождь Барабарии в Понтерозе встречался,
В февраль, в день шестой, смерть царила окрест.