Пока Меровиг вынужден был вести жизнь изгнанника и скитальца, старый товарищ его, Гонтран Бозе, возвращаясь из Пуатье, прибыл в Австразию. В этом королевстве он был единственный, несколько значительный человек, у которого сын Гильперика мог просить помощи, и Гонтран без сомнения не замедлил узнать убежище и все тайны несчастного беглеца. Такое безнадежное положение представляло Гонтрану двоякий выбор: или тягостную преданность, или выгоды предательства. В подобных случаях он не привык колебаться и склонился на последнее. По-крайней-мере, такого было общее мнение; ибо Гонтран, по обыкновению, не вмешался открыто, но действовал под рукой, поступая так двулично, что в случае неудачи заговора мог положительно от него отречься. - Королева Фредегода, не упускавшая случая действовать от себя, лишь-только хитрости ее мужа, как нередко бывало, не удавались, видя неудачу поисков за Меровингом, решилась прибегнуть к другим средствам, не столь громким, но более верным. Она сообщила предположения свои Эгидию, реймсскому епископу, бывшему с ней в дружественных сношениях по политическим козням; чрез его посредничество снова сделаны были Гонтрану Бозе блистательные обещания и даны наставления королевы. Содействием этих двух людей непримиримой неприятельнице гильперикова сына составился искусно-обдуманный замысел погубить Меровига, затронув за самую живую струну: безрассудное честолюбие юноши и нетерпение его царствовать.
Несколько человек из Теруанского Округа, страны, преданной Фредегонде, тайно отправились в Австразию для свидания с сыном Гильперика. Достигнув убежища, в котором он скрывался, они вручили ему следующее послание от имени своих соотечественников. "Так-как волосы твои ныне выросли, то мы хотим тебе подчиниться и готовы покинуть твоего отца, если придешь к нам". Меровиг жадно схватился за эту надежду; полагаясь на неизвестных людей, подозрительных представителей небольшого нейстрийского округа, он мечтал свергнуть отца своего с престола. Он тотчас отправился в Теруан, в сопровождении нескольких человек, слепо ему преданных: Гаилена, неразлучного друга его во дни счастия и бедствий; Гаукиля, палатного графа Австразии при короле Сигберте, но в это время бывшего в опале; наконец, Гринда и некоторых других, кого именно историк не именует, но прозывает удальцами.
Они отважились ступить на нейстрийскую землю, не помышляя о том, что чем далее шли вперед, тем труднее становилось отступление. На рубеже дикого округа, простиравшегося к северу от Арраса до морского берега, они встретили, что им было обещано: воинские дружины, приветствовавшие их кликами: "король Меровиг!" На приглашение отдохнуть в одном из тех хуторов, в каких жили Франки, они вошли туда доверчиво; но за ними вдруг заперли двери, часовые заняли все выходы и вооруженные посты расположились около дома, как-бы вокруг осажденного города. В то же время гонцы вскочили на лошадей и поскакали в Суассон объявить королю Гильперику, что враги его дались в сети, и что он может прийти и распорядиться с ними.
Услышав стук закладываемых дверей и видя воинственные распоряжения, прекращавшие выход, Меровиг, пораженный предчувствием близкой беды, впал в задумчивость и уныние. Грустное и мечтательное воображение северного жителя, составлявшее самую резкую черту его характера, мало-по-малу воспламенилось до исступления; его преследовали мысли о насильственной смерти и страшные видения пытки и истязания. Им овладел такой томительный страх предстоявшей ему участи, что, не надеясь более ни на что, он видел спасение только в убийстве. Но у него не стало духу наложить на себя руки; он должен был прибегнуть к чужой помощи и сказал своему брату по оружию: "Гаилен, мы до-сих-пор жили одной душой и одной мыслью; молю тебя, не оставляй меня на произвол врагов моих, возьми меч и убей меня." Гаилен с покорностью вассала обнажил нож, бывший у него за поясом, и наповал поразил молодого принца. Гильперик, приехавший с великой поспешностью схватить своего сына, нашел только труп его. Гаилен был взят вместе с другими спутниками Меровига; он не решился умертвить себя, может-быть, из необъяснимой слабости, или питаясь еще тщетной надеждой. Были люди, сомневавшиеся в истине некоторых из этих событий, и полагавшие, что Фредегонда, неуклонно стремясь к своей цели, приказала заколоть пасынка и распустила слух о самоубийстве, щадя отцовское чувство Гильперика. Впрочем, страшные мучения, которым подверглись спутники Меровига, казалось оправдывали его предчувствия и преждевременный ужас. Гаилен погиб в самых варварских истязаниях: ему обрубили ноги, руки, нос и уши; Гринду раздробили члены на колесе, которое поднято было на воздух, где он и умер. Гаукиль, старейший из всех, был счастливее: ему просто отсекли голову.
Так поплатился Меровиг за гибельную дружбу с убийцей своего брата, и Гонтран Бозе вторично сделался орудием гибельного рока, тяготевшего над сыновьями Гильперика. Однако совесть не терзала его сильнее прежнего, и как хищная птица, возвращающаяся в свое гнездо после ловитвы, он опять встревожился о дочерях своих, оставленных им в Пуатье. В самом деле, город этот снова подпал под власть нейстрийского короля; план завоевания, приостановленный победой Муммола, был возобновлен после годичной перемежки, и Дезидерий, предводя многочисленным войском, снова угрожал всей Аквитании. Кто наиболее ознаменовал себя верностью королю Гильдеберту, или против кого король Гильперик питал какую-либо особенную злобу, те были схвачены в своих домах и отправлены, под прикрытием, в бренский дворец. Так проехали по дороге из Тура в Суассон Римлянин Эннодий, граф города Пуатье, виновный в намерении защищать его, и Франк Дак, сын Дагарика, пытавшийся держаться с своими наездниками в поле. При таких обстоятельствах, возвращение Гонтрана Бозе в Пуатье было предприятием необыкновенно опасным; но он уже не рассчитывал и решился во что бы ни стало спасти дочерей своих от опасности быть похищенными из их приюта. В сопровождении нескольких друзей, которых он всегда находил, не смотря на частые свои измены, он отправился на юг по самой надежной дороге, благополучно достиг Пуатье и не менее удачно успел вывезти обоих дочерей своих из базилики св. Илария. Но этим еще не все кончилось; надлежало ка-можно-поспешнее удалиться и поскорее достигнуть места, безопасного от всякой погони; Гонтран и его друзья, не теряя времени, вскочили на коней и выехали их Пуатье в ворота, выходившие на турскую дорогу.
Они ехали около закрытой повозки, в которой сидели обе молодые девушки, и были вооружены кинжалами и короткими копьями, составлявшими обыкновенный наряд самых мирных путников. Едва отъехали они несколько сот шагов, как заметили приближавшихся к ним на встречу всадников. Обе стороны остановились, чтобы обознаться, и дружина Гонтрана Бозе изготовилась к отпору, потому-что встречные были неприятели. Ими предводил некто Драколен, весьма деятельный наездник короля Гильперика, только-что возвратившийся из бренского дворца, куда он отвел дагарикова сына и других пленников со связанными за спиной руками. Гонтран чувствовал, что надо сразиться; но прежде, нежели схватился в рукопашную, попробовал вступить в переговоры. Он выслал к Драколену одного из своих друзей и наказал ему следующее: "Ступай и скажи ему от моего имени так: Ты знаешь, что прежде мы были в союзе, и потому прошу тебя дать мне свободный пропуск; возьми что хочешь из моих пожитков, все отдам тебе, сам гол останусь, лишь-бы пройти мне с дочерьми моими туда, куда желаю".
Услышав эти слова, Драколен, считавший себя сильнейшим, расхохотался, и показывая пучок веревок, висевший на луке его седла, сказал посланному: "Вот веревка, которой связав других злодеев, я отвел к королю; она и для него мне послужит". Вслед за тем, пришпорив коня, он поскакал на Гонтрана Бозе и ударил его копьем; но удар был дурно направлен и острие копья, отскочив от древка, упало на землю. Гонтран воспользовался решительным мгновением и, ударив Драколена в лицо, покачнул его в седле; другой сбросил его на землю и покончил ударом копья в бока. Нейстрийцы, видя смерть своего вождя, обратились вспять, и Гонтран Бозе двинулся далее, тщательно обобрав труп своего неприятеля.