- Мама, это не называется "целоваться". Я имею в виду настоящие поцелуи… в губы… с языком…
- Зачем?! - вырвалось у меня.
Дочь уронила голову на согнутые в локтях руки и зарыдала в голос.
- Лена! Что ты? - Я испугалась не на шутку.
Она подняла на меня перекошенное лицо. Выпила залпом остывший чай и снова села в позу терпеливой училки.
- Ма, Пожалуйста. Прошу тебя. - Лена говорила с паузами. - Это важно. Попробуй описать мне все, что и как происходит между тобой и папой в спальне.
Я не смела ей возражать. Я сосредоточилась, как прилежная ученица, в надежде, что вот сейчас наконец–то все получится правильно, и начала:
- Э-э… Ну, если папа поворачивается ко мне… и прижимается ко мне… я тогда, ну, как бы… стараюсь расслабиться… позволяю раздеть себя… ну, потом… когда все заканчивается… он целует меня в лоб… говорит: спасибо, милая, все было чудесно…
Я смотрела на Ленку выжидающе: удалось мне правильно ответить урок или нет?..
- А ты?.. Ты что?
- Что я?.. Я ничего… Так надо мужчине… это его потребность…
- То есть как пописать.
- Ну что ты говоришь!
- Так это выглядит у тебя: мужчине нужно справить вот такую нужду!
- Ну… может, и так. - Я не стала идти на поводу у стереотипов.
- А твоя нужда? У тебя–то есть она?
- Кажется, нет.
- И что - с самого начала не было? Как у вас все произошло в первый раз? Что ты чувствовала в первый раз?
- В самый первый… Если честно, только жуткую боль…
- И что папа? Он что, не попытался сделать это не больно?.. Ну ладно… а потом?
Я вспомнила, что где–то на третьем месяце беременности я начала ощущать нечто незнакомое мне… Да, словно потребность… потребность в интимном контакте. Я даже стала ждать этого с трепетом. Но когда все происходило, то чего–то… чего–то не хватало. Я попыталась очень деликатно попросить мужа, чтобы он… не мог бы он немножко подождать… совсем чуть–чуть… и сделать вот так… чтобы мне тоже… Глупости! - отрезал он, все замечательно!
Еще вот… Однажды он подошел ко мне сзади и коснулся губами шеи. Меня словно пронизало каким–то сладким током, так, что казалось, зазвенело внутри. Конечно, это выразилось во внешней реакции: я вздрогнула и попыталась обнять мужа, и дыхание сбивалось… Муж вдруг возмущенно сказал: это еще что такое?! Мне стало невыносимо стыдно. Мне было девятнадцать лет, муж был и первой любовью, и первым мужчиной… Откуда мне было знать, что такое хорошо, а что такое плохо? Не бежать же с этим к маме!..
Потом он прекратил контакты, объясняя это заботой о здоровье будущего ребенка. После родов он год "берег меня". Тебе так досталось, милая, нежно говорил он.
Потом, поскольку дети больше в его планы пока не входили, он стал пользоваться… резиновыми изделиями. От них у меня возникли проблемы, но я не решалась сказать об этом мужу, чтобы не расстроить его и не испортить ему удовольствие, которое, как я все же подозревала, он испытывал.
Поэтому и остался в моей жизни этот самый контакт как не слишком приятная необходимость. Но, к счастью, это происходит все реже и реже.
- Реже и реже - это как? - Ленка была похожа на человека, изо всех сил старающегося понять другого, говорящего на совершенно непонятном языке.
- Ну… раз в два–три месяца.
Теперь ее лицо выглядело так, словно я сообщила ей о нелепой трагедии, в которую невозможно поверить…
- Да… - протянула она. - Сказать, что это ужасно, - значит не сказать ничего.
- Ну что ты говоришь, Лена? Что тут ужасного? Я не понимаю тебя… Неужели ты и впрямь столько внимания уделяешь… уделяешь интимной жизни?
Она словно не расслышала, переваривая сказанное мной прежде.
- Жизнь прошла мимо… А ты не пыталась завести любовника?
Ну и разговорчик у мамы с дочкой получается!..
- Зачем мне любовник?
- Действительно, зачем… Хочешь, я расскажу тебе, что такое се… интимные отношения? Что такое эта самая часть нашей жизни?
И она стала рассказывать.
Как нашим детям удается узнать больше своих родителей? Да еще в области, о которой эти родители и знать не хотят.
Она начала с медицины. Потом перешла на психологию. Это, кстати, ее конек. И тема диссертации: "Психология подростков…" - а дальше трехкилометровое описание какой–то запутанной, но весьма распространенной в среде тинейджеров ситуации.
Потом рассказала о Камасутре, о тантрическом сексе и каких–то других его видах.
А потом о себе.
Они с Раджем уделяют данной "части жизни" не последнее место и занимаются этим почти каждый день - а то и не раз. Даже в критические дни. Это заменяет им дополнительные источники энергии, в частности - мясо, и дополнительные источники удовольствия - алкоголь, например. Хотя они и пробовали из любопытства совместить интимный контакт с алкоголем и даже с наркотиками, но им не понравилось - самые чистые ощущения от секса только на чистую голову, сказала дочь.
Интимный контакт прибавляет ясности разуму и стимулирует трудоспособность. И вообще - придает жизни позитив.
- А что, в вашей жизни не хватает позитива? - спросила я.
- Если бы я не знала, что ты смотришь телевизор и читаешь прессу, я бы не удивилась твоему вопросу. А если бы ты интересовалась духовным устройством мира…
- Постой, а искусство - это разве не духовное?..
- Это человеческая духовность. Если можно так выразиться. А есть еще Божественная духовность. Если бы ты знала Бога… не так, как большинство сейчас его знает… точнее, думает, что знает… Так вот, если бы я знала, что ты знаешь Бога, я не говорила бы тебе о негативе, позитиве… Ни того ни другого нет. Все относительно… Но это другая тема.
- Говори… - выдохнула я. - Ты никуда не спешишь? - Я опомнилась, ведь моя дочь - занятой человек.
- Если ты не устала… - Она посмотрела на меня удивленно и тепло одновременно.
Она говорила о Боге, о человеке, о Земле, о Вселенной…
Не скажу, что я все понимала или что ничего не понимала. Это было похоже на воспоминание давным–давно забытого. Или… на прорастание интуитивных догадок. Так бывает, когда услышишь или прочитаешь фразу, и кажется, что ты всегда это знал, только так точно сформулировать не мог, не мог увязать все воедино. И еще было ощущение, что я вошла в приоткрытую дверь, мимо которой доселе ходила, не удосужившись заглянуть внутрь, где, оказывается, так много всего интересного, и у меня появилась теперь возможность все это познавать.
Мы стали ближе после того разговора. Исчезла грань, разделявшая нас на два лагеря - детей и родителей.
И вот последние месяцы я только и делаю, что переоцениваю прожитую жизнь и пересматриваю устоявшиеся понятия.
* * *
Мы подошли к нашему корпусу.
- Вы хотите спать? - спросил Сурен.
- Кажется, нет. Я - поздняя птица.
- Я тоже… Впрочем, я по обстоятельствам могу быть и совой, и жаворонком. Побродим немного?.. Или посидим?
- Пожалуй, - сказала я.
И мы - опять не сговариваясь - пошли к морю.
Пляж был почти пуст. Вдалеке расположилась тихая компания, то ли три, то ли четыре человека.
Мы сели у самой воды на теплый песок. Было светло от луны и звезд. Едва шуршало, засыпая, море.
И тут снова началось… Меня охватило смятение, хотелось вскочить и убежать. Но любопытство не отступало: а что дальше?
И я, как говорила дочь, сделала свой выбор. Я отдалась интуиции, которая подсказывала: впереди, за поворотом, может открыться новая ситуация, в ней могут проявиться новые возможности познания себя, а стало быть - мира, в котором я живу…
Постепенно мысли, чувства, неведомые импульсы вернулись в состояние равновесия. Тихо мерцали звезды и перешептывались волны.
Сурен взял мою руку в ладони. Я подумала, что, если бы это было кино, он должен был бы поцеловать меня через какое–то время.
Но ничего не происходило. И это ничего, как ни странно, не обременяло. Возможно, поэтому с моих губ слетели слова, которых я не собиралась говорить:
- А что, если сейчас какой–нибудь мужчина вот так же держит за руку вашу жену?
- Если вот так же, с теми же чувствами, что я держу вашу… Я порадовался бы за нее. Только это не моя жена.
- Как? - Я повернулась к нему.
- Это моя сестра. - Он тоже посмотрел на меня.
Вероятно, в моем молчании сквозило сомнение.
- Это моя родная сестра.
- А где же ваша жена? - Это был не совсем уместный и совсем некорректный вопрос. Я что, от Ленки, что ли, заразилась такой прямотой?
- У меня нет жены… То есть мы в разводе.
- А у меня есть муж. И мы не в разводе. - Это тоже была дань стереотипам, которые пока еще довлели над моим сознанием. Или просто неопытность в отношениях с мужчинами?
- Я знаю. - Он улыбнулся.
- И что, несмотря на это, вы собираетесь меня соблазнить? - Я понимала всю неуклюжесть игры, которую повела, совершенно не владея жанром.
- Да, - сказал он просто.
Я обалдела от такой прямоты.
Он оставил мою руку и повернулся ко мне всем корпусом.
- Я собираюсь вас соблазнить, - повторил он.
- Зачем?.. Почему меня?..
Господи! Да что это со мной? Я осознавала глупость, ненужность, да просто непозволительность всего произносимого мной уже в момент, когда оно слетало с губ.
- Я потом вам все расскажу.
- Когда - потом? - Я растерялась окончательно.
- Когда–нибудь потом. - Он все так же спокойно улыбался, глядя на меня.
- Вы полагаете, у нас с вами есть потом?
- Конечно. Потом есть у всех и всегда.
Я понемногу брала себя в руки.