Так, например, посол Бебий Танфил Квинт принял решение объявить от лица римского сената Карфагену войну, которая вошла в анналы как Вторая Пуническая. Позднее сын его претор Марк в союзе с царем Филиппом V Македонским успешно воевал против Антиоха, выступив из города Аполлонии. Еще на десять лет позже – в 181 г. до Р.Х. – консул Корнелий Бебий боролся в римском сенате с вышеупомянутой клиентелой, т. е. системой узаконенного подкупа избирателей. Еще один Бебий – Гай – сделался преемником знаменитого Гая Юлия Цезаря по консулату.
Есть и примеры, которые относятся к эпохам более давним. По-видимому, вовсе неизвестен из них историкам Бебий Тибурний (Либурний), бывший понтификом (то есть одним из трех приближенных великого понтифика) во времена до Папирия. И это был один из последних, кто, занимая сей пост, следовал весьма твердо заветам Энея. Тибурний очень решительно защищал весталок от возводимых на них клевет. А также он отстаивал сохранение всей полноты власти царей-этрусков от поползновений тогда еще только зарождавшейся плутократии. О нем и о некоторых его потомках стоило бы написать отдельную книгу.
Но возвратимся к Хлору. После того, как он был усыновлен Максимианом, Констанций уже не мог, разумеется, сохранять родовое имя Бебий. Однако получить посвящение в Северную Традицию от своего родного отца он успел. И Хлор посвятил в нее, в свою очередь, своего сына – Константина Великого. Так что, в лице последнего, на имперский престол взошел человек, очень хорошо понимающий, что Лица Великого Триглава (Пресвятой Троицы) единосущны друг другу. Как всякий посвященный в Северную Традицию, Константин тонко чувствовал душой эту Тайну. Сын Хлора был настоящим, а не, так сказать, "почетным" великим понтификом, в отличие от своих предшественников. Он был царь-волхв троянского, можно сказать, закала, чего не случалось в Риме со времен, вероятно, великого понтифика Нумы.
Да, Константин был, прежде всего, последователем Северной Традиции. Вся красочная жизнь его представляет не что иное, как жизнь посвященного на троне. Он был не менее мистик, нежели наш Александр I Благословенный, которого так и называли: мистик на троне. (Не даром: после того, как Александр I "умер" как царь – на самом деле похоронили пустой гроб, – явился в Псковской губернии некий благочестивый старец Федор Кузьмич, прославившийся созерцательной жизнью и тонкими духовными проповедями. Подобно этому некоторые властители Индии далекого прошлого, приведя в порядок дела государственные и пожелав, чтобы душа их воссоединилась с Брахманом, оставляли свой трон и делались не известными никому отшельниками.)
Царь Константин посчитал себя достойным крещения христианского лишь перед самой смертью. Поэтому вместо креста носил он изображение Солнца – знак Митры, Аполлона и Даждьбога. Всех этих трех справедливо почитал он одним, то есть – пророчествующими образами, древними именами Того, Который воплотился и жил под именем Ису (потом стали произносить "Иисус") Христа. В 310 году Константин посетил священную рощу Аполлона Гиперборейского и было ему пророчество, что совершит он великие дела в области Духа. А через два года после того явился Константину Христос и велел, чтобы на щитах воинов Константиновых был начертан Лабарум. Затем Константин и легионеры его увидели в небе крест, который располагался точно на фоне Солнца.
Сколь знаковыми выпадают иногда даты! По-видимому, мир все-таки представляет собой не хаос и броуновское движение, но письмена Бога. Русская Северная Традиция так именно утверждает: мир, окружающий тебя – это письмо Бога твоей душе. Великий Константин верил в Троицу и Двенадцать, и вот – его триумф наступает в 312 году, когда он разбивает наголову Максенция у Мильвийского моста. Христос был на земле 33 года, и вот – равноапостольный царь Константин воздвигает Византию, столицу первой христианской империи – именно в 330 году от рождества Его.
Основывая Византию, Константин видел себя вторым Энеем – зачинателем второго Рима. Согласно Вергилию, Энею было предсказано, что новое поселение троянцев будет основано на земле предков Дардана. Однако это будет не город, который создаст Эней, а город, который произойдет от созданного Энеем города.
Считается, что это пророчество исполнилось еще во времена Ромула, потому что создание (а не просто отстройка заново) Рима приписывается ему. Однако немногим менее популярна другая версия. Согласно Дионисию Галикарнасскому, когда корабли Энея пристали к Италийскому берегу, на одном из них была женщина по имени Рома. Она сожгла корабли, дабы прекратить, наконец, мучительные скитания троянцев и основать поселение любой ценой. Поэтому воздвигнутый город был назван ее именем: Рома. Так именно – Roma (а не Romul!) – его называют и по сей день итальянцы и вся Европа. Так оно или иначе – Рим был основан вовсе не на земле предков Дардана.
А маленький городок Везант (Ведант), который Константин превратил в роскошнейшую столицу, украшенную по его личному распоряжению статуями богов, многими христианскими и тремя "языческими" храмами, – этот город стоял как раз на земле предков Дардана. Черное море во времена Константина Великого еще называлось "Русское море".
Огромный интерес в этом смысле представляют результаты исследований председателя комиссии РАН по культуре древней и средневековой Руси Валерия Чудинова, которые он изложил в труде под названием "Надписи на христианских иконах". Так, на мозаичной иконе Спасителя в Загородном монастыре (Х в. или ранее) Константинополя можно видеть надпись, которая характеризует землю, на которой стоит монастырь, как Живину Русь.
Вот комментарий Чудинова: "Константинополь расположен на земле Живиной Руси… У одного из болгарских авторов я встретил указание, впрочем, известное ряду моих коллег: что Балканы искони были славянскими. Приведу цитату из этого сочинения: В своей хронике Лев Диакон (Х в.) приводит слова Святослава Киевского о том, что именно византийцы являются пришельцами в этих землях… Причем Лев Диакон никак не возражает, а сказанное Святославом воспринимается как факт, который и участники событий, и читатели хроники хорошо знают. По-видимому, современники Святослава в то время еще помнили греческую колонизацию южных частей Балкан". Продолжу мысль автора: Балканы были не просто славянскими, но русскими… Русские еще в Х в. считались автохтонами Балкан, а "ромеи" – пришельцами".
Нет никакого сомнения, что Константин Великий воспринимал возводимый им второй Рим как третью – и последнюю – Трою. Даже при планировке города он стремился воспроизвести канонические "три конца", хотя ни о какой экзогамии среди греков и римлян в то время не могло идти речи. Вот что говорится об этом в книге "Славная история Царьграда", изданной по заказу Православного Братства во имя святого Царя-искупителя Николая: "Он (Константин) приказал размерить место на три угла, в каждую сторону по семи верст, так, чтобы городу находиться между двух морей: Русского (Черного) и Мраморного".
Далее книга сообщает: когда производилось эта разметка, выполз из норы змей и пополз по месту, где происходила работа. Вдруг с неба упал орел, схватил змея и поднялся с ним на воздух. Но змей, обвившись вокруг орла, одолел его и пали они вместе на землю. Тогда подбежали люди, убили змея и освободили орла. Царь Константин, видя это, призвал волхвов, чтобы истолковали сие знамение. Волхвы сказали: орел олицетворяет христиан, а змей – басурман. Некогда басурмане захватят город, но после христианам придет сильная помощь, и город вновь сделается христианским.
Помня об этом предсказании волхвов, Константин велел начертать на Золотых вратах своего города: "Когда придет царь руссов – мы сами собой отворимся". В 1453 году исполнилась первая часть пророчества. Последний царь Византийской империи (что интересно, тоже именем Константин) пал от многочисленных ран, защищая городскую стену. Султан Магомет II Завоеватель вступил в город и прочитал надпись на его Золотых вратах – и встревожился. И тут же приказал наглухо замуровать этот опасный вход.