- Зачем же так круто. - Молодые стучались во все двери, Бэрден слышал это повсюду. - Мы сделаем для Клея все. Будьте спокойны. Как Инид?
- Нормально. - Блэз стряхнул пепел с сигары, и разговор о дочери был на этом закончен. - Эд Нилсон к вам не наведывался?
Бэрден был поражен.
- Нет. А он что - в городе?
- Я встретил его сегодня утром в Клубе печати. Он собирался на Холм, хотел вас повидать. Бедный Эд! - Блэз пустил большой клуб синего дыма в лицо Бэрдену. - Он очень затруднил вам перевыборы?
- Да. - Бэрден предпочел не вдаваться в подробности.
- Я так и думал. Но он хоть избежал тюрьмы. Это уже кое-что. Рад был повидать вас, Бэрден.
Эд Нилсон у него в кабинете - так сказала ему мисс Перрин. Вид у нее был испуганный. Эд сидел на диване, подперев голову руками, но, увидев Бэрдена, весело поздоровался с ним.
- Надеюсь, я не очень помешал вам своим вторжением? Ваша приемная - единственное спокойное место здесь.
Бэрден был глубоко уязвлен меткостью этого замечания. Больше не кандидат в президенты; простой сенатор, как все прочие. Но это ненадолго. Пройдет несколько дней - и его имя вновь прогремит на всю Америку. При мысли о карте, которой он собирался козырнуть, Бэрден воспрял духом и заговорил почти жизнерадостно с человеком, который едва не погубил его политическую карьеру.
- Вы хорошо выглядите, Эд. Я скучал без вас. Мы все скучали.
- Очень приятно слышать это от вас. - Нилсон был так же ласково учтив, как в тот день, когда они впервые встретились у подъезда Капитолия. Он не выдавал своей озабоченности даже теперь, когда федеральное Большое жюри рассматривало вопрос о предании его суду. - Главным образом из-за вашего зятя.
- Знаю. И очень сожалею об этом. Я бы с удовольствием удавил его.
- Самое печальное то, что я отлично ладил с людьми из Налогового управления. Больше того, мы отлично ладили с министерством юстиции, но, по-видимому, был звонок из Белого дома от одного из друзей Билли. Это решило дело. Так родился последний обвинительный акт. Он мстительный по натуре.
Бэрден вздохнул.
- Объект его мести не вы.
- Если я и не объект, то по крайней мере главная жертва.
- Он метил в меня. Если помните, Билли выступил со своими разоблачениями как раз передпервичными выборами. Он хотел погубить меня. И того же хотел президент. Вот почему Белый дом помог ему.
- Да, лояльным его не назовешь.
- Какая там лояльность! Но я уцелел. И вы тоже уцелеете.
- Ну еще бы, - непринужденно сказал Нилсон. - Теперь-то они мне ничего не смогут пришить. Теперь под нас даже с продажей земли не подкопаешься.
Это "нас" заставило Бэрдена содрогнуться. Он уткнулся взглядом в "Ведомости конгресса", лежавшие на столе перед ним.
- Рад это слышать, - прошептал он.
- То, что мы до сих пор не нашли ни капли нефти на этой проклятой земле, нисколько не облегчило моего положения. Так вот, Бэрден, что я хотел бы теперь от вас…
Бэрден окаменел, Нилсон рассмеялся.
- О нет, ничего страшного. Просто скажите своему зятю, что, если он от меня не отвяжется, я позабочусь о том, чтобы всем стало известно, что в данный моментон является членом руководства коммунистической партии.
- У вас есть доказательства? - Бэрден нисколько не был удивлен.
- У меня уже с полгода есть доказательства.
- Так почему же вы их не использовали?
- Потому что вам предстояло переизбрание. Знакомство со мной уже само по себе бросало на вас тень. А если бы еще стало известно, что ваш зять коммунист, вам был бы конец.
Бэрден был ошеломлен. Человека практичнее Нилсона он еще не встречал. И все же Нилсон принял удар на себя, чтобы спасти карьеру друга. Бэрден почувствовал, как на глазах у него выступают слезы.
- Вы ничего не сделали только из-за меня? - запинаясь, пробормотал он.
Нилсон улыбнулся.
- И у воров есть своя верность.
Этого еще не хватало. Бэрдена шокировало слово "воры", на что и рассчитывал Нилсон.
- Не знаю, как вас благодарить.
- Предупредите его.
- Я это сделаю. Будьте покойны. - Бэрден ощутил легкое сердцебиение. Это дело ему по душе. И, как ему казалось, Диане тоже.
- Скажите ему, что, поскольку вы теперь какое-то время можете не опасаться избирателей, я не остановлюсь перед тем, чтобы доставить ему серьезные неприятности.
- Я помогу вам, - сказал Бэрден.
Нилсон встал.
- Надеюсь, вы поддержите эту затею с Объединенными нациями.
- Если я вам что-то скажу, вы будете держать язык за зубами? - После разговора с Блезом Бэрдену не терпелось поделиться с кем-нибудь своей тайной.
- Постараюсь. - Нилсон с веселым удивлением глядел на него.
- На следующей неделе я намерен произнести речь - заклеймить изоляционизм и выступить в поддержку Объединенных наций.
- Отлично! - Нилсон был искренне обрадован. Он улыбнулся. - Вы не только правильно поступите, но и снова окажетесь в седле. Такое не каждый день случается.
- Совершенно верно, - ответил Бэрден. - Они рассмеялись, как мальчишки, пожали друг другу руки, как заговорщики, и расстались друзьями.
Уже стемнело, когда Бэрден вернулся домой. Ему открыл Генри. Жена крикнула сверху:
- Это ты, Бэрден?
И он ответил, как отвечал уже тридцать лет:
- Я вернулся! - И вошел в гостиную.
На стуле у камина, прямой как палка, сидел Билли Торн. Против него, на диване, сидела Диана и какой-то плотный молодой человек в форме, показавшийся ему знакомым. На кофейном столике между ними лежали газеты и что-то, похожее на растерзанный журнал.
- Я не помешаю? - спросил Бэрден.
Диана подбежала к нему, поцеловала.
- У нас замечательная новость! - Молодой человек пожал ему руку, и Бэрден узнал в нем Питера Сэнфорда, симпатичного, хотя и несколько бесхарактерного юношу. Краешком глаза Бэрден заметил, что Билли нехотя поднялся со стула.
- Добрый вечер, Торн. - Бэрден налил себе виски покрепче, чего обычно никогда не делал. - Что же это за новость?
- Журнал. Мы раздобыли денег! Сейчас мы выпускаем первый номер. - Диана была в экстазе.
- Не сейчас, а весной. - Билли с грохотом опустился на стул.
- Все равно это скоро, - сказала Диана.
Бэрден занял свое обычное место у огня.
- Где же вы раздобыли денег? - Он указал на Питера. - У этого молодого человека?
- У этого молодого человека нет денег, - ответил Питер. - Я заставил раскошелиться некую даму - миссис Сэмюел Айрин Блок. Вы, наверное, ее не знаете, сэр.
Бэрден резко выпрямился. Айрин. Чай. Обморок.
- Представьте себе, знаю.
- Ну, конечно же, знает! Она подобрала его на улице, когда с ним случился удар. - Диана была сама невинность. - Я же рассказывала тебе, Питер.
- Замечательная женщина. - Бэрден чувствовал, что произнес это так, словно охотился за голосами избирателей: замечательный парень, добрый друг, великий американец. Он часто жалел о разрыве с Айрин. Но выбора не было. Половину своей жизни он прожил в страхе перед той минутой, когда врач скажет ему: отныне и навсегда никаких женщин. После удара, когда именно так ему и сказали, вместе с облегчением он испытал и отчаянье, потому, наверное, что дух в его глазах всегда стоял ниже плоти. От холодного сознания, что любви для него больше не существует, смерть как бы придвинулась ближе. Прихлебывая виски, он решил: во время летнего отпуска он непременно ляжет в больницу с одной-единственной просьбой, чтобы его омолодили, - и его омолодят, ибо современная медицина способна творить чудеса. У него просто не укладывалось в голове, что молодость нельзя вернуть. Правое веко у него вдруг задергалось - признак утомления. Он допил виски.
- Мне нравится миссис Блок, - сказал он и добавил: - Очень нравится.
- Нам тоже, - ответил Питер. - К тому же она предоставила нам свободу действий.
- Какую же это свободу она вам предоставила? - Его нисколько не интересовали их дела, и он мог позволить себе благодушие. Надо узнать фамилию швейцарского врача, который помог уже стольким дряхлеющим людям.
- Свободу издавать приличный журнал социалистического направления, - проревел никогда не умолкавший надолго Билли Торн. От звука его голоса Бэрдена передернуло. Он никак не мог к нему привыкнуть. На первых порах, пока они жили вместе под одной крышей, жизнь была для него сплошной мукой. Повсюду в доме он слышал голос Билли. Доходило даже до того, что он начинал нервничать, если этого хриплого голоса слишком долго не было слышно. К тому же Билли брал книги и никогда не клал их на место. Книги валялись в каждой комнате - раскрытые, с пространными пометками на полях. Поскольку многие из книг принадлежали Бэрдену, это неизбежно приводило к скандалам. В конце концов Билли добрался до биографии Цицерона и придал ей неудобочитаемый вид. Бэрден высказал ему свое возмущение, "Гнусный старый мошенник", - заявил Билли, одним махом разделавшись и с Цицероном, и с его почитателем.
- Ну, разумеется, приличный, - мягко заметил Бэрден.
- Хватит с нас алиенации . Теперь мы хотим действовать.
- Алиенации? - Бэрден всегда полагал, что он знает значение этого слова, но Билли произнес его так, будто это была какая-то политическая партия.