- Постой! - крикнула Элнер. - Ты куда? Мы увидимся еще?
Но Ида, махнув сестре на прощанье, исчезла за углом.
Элнер немного струсила, что ее оставили одну. Кто знает, какие сюрпризы ждут впереди? Открыв дверь и осторожно заглянув внутрь, она уловила прежний, давно знакомый аромат: в доме Соседки Дороти всегда пахло горячими сладкими пирогами. Шагнув в прихожую, Элнер глазам не поверила. Принцесса Мэри-Маргарет, старая кокер-спаниелиха Дороти, выбежала ей навстречу, а в глубине комнаты сидела сама Соседка Дороти, давняя знакомая Элнер! Со дня ее смерти минуло без малого сорок восемь лет, но это, несомненно, была она - в своем любимом цветастом кресле, все с той же милой улыбкой, с той же искоркой во взгляде.
- День добрый, Элнер! - поздоровалась Дороти. - Я вас давно поджидаю.
Теперь у Элнер не осталось сомнений, что это Дороти, - голос ее она узнала бы из тысячи.
- Так это вы!
- Я! - Дороти радостно захлопала в ладоши. - Не ожидали?
- Еще бы, вот так сюрприз!
Они обнялись, и Элнер продолжала:
- Господи! Ида ничегошеньки мне не сказала, я и не мечтала вас увидеть. Дайте я присяду, посмотрю на вас. - Элнер опустилась в кресло напротив Дороти и уставилась на нее, изумленно качая головой. - Уж кого-кого, а вас я точно рада видеть! Ну? Как поживаете?
- Замечательно, Элнер, а вы?
Элнер рассмеялась:
- Милая моя, не знаю, что и ответить. Вроде бы я умерла, но никак не пойму, что творится. Ида мне сказала, что я предстану перед Творцом, - и больше ничего. Может быть, я не туда попала?
Дороти улыбнулась:
- Туда! Знали бы вы, как я вам рада!
- Я тоже, мы сто лет не видались, и выглядите вы чудесно!
- Спасибо, Элнер. Вы тоже.
- Шутите, - засмеялась Элнер. - Я растолстела с тех пор, как мы не виделись, но чувствую себя отлично… только вот с дерева свалилась. Потому-то я в старом халате - даже не успела переодеться по такому случаю.
- Понимаю, - сочувственно кивнула Дороти. - Сильно вы ушиблись.
- И не говорите. Но все кости, похоже, целы. Вроде ничего не болит.
- Вот и хорошо - переломы нам ни к чему.
Элнер устроилась поудобнее в кресле, скрестив ноги, окинула взглядом комнату. В клетке щебечут канарейки, Пышка и Мо, такие же кругленькие, сытые, как всегда, над обеденным столом все та же люстра матового стекла, и занавески в цветочек никуда не делись.
- Здесь все по-старому. Мне так у вас нравилось, Дороти!
- Знаю.
- И передача ваша нравилась - все так жалели, когда она перестала выходить! Самая лучшая передача! Теперь по утрам выступают Бад и Джей - хорошие ребята, только рецептов не дают, не то что вы.
- Доброе старое времечко…
Элнер огляделась:
- Вкусно у вас пахнет - уж не пирог ли печется?
- Пирог, - подтвердила Дороти. - Карамельный, для нас с вами.
- Карамельный?! Мой любимый!
- А как же, помню.
- Значит, - сказала Элнер, предвкушая угощение, - у меня сейчас передышка перед важной встречей - перекушу, наберусь сил?
Дороти улыбнулась:
- Нет, милая, вы уже на месте.
- Правда? - изумилась Элнер. - Я вконец запуталась… Выходит, это с вами я должна была встретиться? Вы… вы и есть Создатель?
Дороти засмеялась.
- Точнее - один из Создателей, нас на самом деле двое, но мне хотелось поприветствовать вас первой. Вы всегда были моей любимицей. Такие каверзные вопросы задавали, так веселили меня!
- Спасибо на добром слове, - от души поблагодарила Элнер. - Я вас тоже любила, но… мне казалось, вы обычный человек, моя добрая знакомая… Вы меня так огорошили, что хоть стой, хоть падай… У меня и в мыслях не было, что вы… та, кто вы есть. Меня за это накажут?
Дороти покачала головой:
- Нет, конечно. И нечему тут удивляться.
- Как?
- Нечему. Ваша знакомая Дороти Смит - простой человек, а я говорю с вами в ее обличье - двойник, так сказать. Мы всегда предстаем в знакомых, привычных образах, чтобы никого не пугать. Вы ведь не боитесь?
- Нет, просто слегка не в своей тарелке. Так вы не Дороти? Только похожи на нее?
- Именно. И все же в чем-то я и Дороти. В каждом из вас есть наша частичка.
Элнер задумалась.
- Ничего не понимаю. "Наша частичка"? Чья это - "наша"? Ида меня привела на встречу с Творцом, а раз вы - не Дороти, то что это за собака? Принцесса Мэри-Маргарет или самозванка в ее обличье?
Дороти рассмеялась:
- Все не так сложно, уверяю вас. Подождите немного, на самом деле все очень просто, вот увидите. Пойдемте со мной, милая, хочу вас кое с кем познакомить.
Звонок Дине, Пало-Альто, Калифорния
12:16 (10:16 по тихоокеанскому времени)
Побыв еще немного с тетей Элнер, Мэкки вернулся в приемную, к Норме. Медсестра, что присматривала за ней, спросила, чем еще помочь, не позвонить ли кому, и Норма вспомнила:
- Мэкки! Надо ведь Дине позвонить! Скажи ей, что мы сразу сообщим, когда похороны…
При слове "похороны" Норма вновь залилась слезами. Медсестра обняла ее за плечи, стала утешать.
- Простите, - всхлипнула Норма, - мне до сих пор не верится… Ступай, Мэкки, звони Дине. А я подожду.
- Придется звонить за ее счет.
- Не страшно. И скажи телефонистке, что звонок срочный.
Мэкки нехотя поднялся и зашагал по коридору. С тяжелым сердцем шел он звонить: разговор с Линдой и без того нелегко ему дался. Его бы воля, он подождал бы до дома, но в таких вопросах он доверял Норме. Женщины лучше разбираются в свадебных и траурных обычаях, и все-таки срочный вызов ни к чему. Бедная старушка умерла - куда теперь спешить? Тем более что звонок за счет абонента. Дину Нордстрем-О'Мэлли - двоюродную племянницу Нормы и внучатую племянницу тети Элнер - печальная весть, несмотря на очень преклонный возраст Элнер, застала врасплох, как и всех остальных. Положив трубку, Дина задумалась, звонить ли мужу, и в итоге решила дождаться, когда он придет на обед. Спешить некуда, тетя Элнер только-только умерла, день похорон пока не назначен. Дина опустилась в кресло у высокого, с выступом, окна, выглянула во двор и дала волю слезам.
В последний раз они с тетей Элнер виделись у Линды на свадьбе. С тех пор как ее муж Джерри возглавил психиатрическое отделение Медицинского центра при Стэнфордском университете, а сама Дина стала преподавать журналистику, у них не было ни дня свободного, некогда было съездить к тете Элнер. Хотя по телефону они в последний раз говорили совсем недавно, всего лишь на прошлой неделе. Тетя Элнер, как всегда забыв про двухчасовую разницу между Миссури и Калифорнией, позвонила в пять утра, взволнованная, радостная. И сообщила Дине:
- А ты знаешь, что из арбузного семечка вырастает арбуз, весом больше этого семечка в двести тысяч раз? Ну не чудо ли?
- М-м… Да, - сонно отозвалась Дина.
- Только вот что мне покоя не дает: откуда крохотному черному семечку знать, что арбуз должен быть зеленым, корка изнутри - белой, а мякоть - красной? Как у него получается?
- Не знаю, тетя Элнер.
- Вот вам и еще загадка, верно?
Дина повесила трубку и вернулась в постель.
Теперь, вспомнив их последний разговор, она поняла, как ей будет не хватать бесед с Элнер. Последние пятнадцать лет они созванивались хотя бы раз в неделю. И чем больше Дина думала, тем яснее сознавала, что именно тете Элнер она во многом обязана своим нынешним счастьем. Дина уехала с матерью из Элмвуд-Спрингс, когда была совсем крошкой, а возвратилась уже взрослой, да и то не по своей воле. В то время она была молодой журналисткой, одной из восходящих звезд нью-йоркского телевидения. В родной город ей пришлось вернуться после тяжелой болезни, чтобы окрепнуть, набраться сил. Тетя Элнер, деревенская старушка, казалась ей простоватой, недалекой - совсем не таких людей Дина привыкла считать умными.
До болезни Дина была убеждена, что главное в жизни - карьера, достижения, погоня за успехом и деньгами. Она не задумывалась, что есть на свете и другие, не менее важные вещи, и тетя Элнер, жившая более чем скромно и довольная своей долей, была для Дины загадкой. Прожив десять лет в Нью-Йорке, Дина не могла взять в толк, почему Элнер не запирает дверей, даже ключа от дома не признает, - и при том, как ни странно, счастлива. Дина не встречала настолько довольных жизнью людей. Элнер она считала слегка наивной, а ее детскую любовь к природе - признаком невежества: ну что особенного в клевере с четырьмя листиками?
До отъезда из Нью-Йорка Дина была равнодушна к природе, не обращала внимания на красоту закатов и восходов, разве что по чистой случайности. Не замечала ни луны, ни звезд, ни даже смены времен года - просто зимой одевалась потеплее. И не понимала, зачем это люди по утрам смотрят на одинаковые восходы, а по вечерам - на все тот же надоевший закат. Ведь если видел один закат или восход - считай, видел их все. А тетя Элнер возразила: "Нет, голубка, они не повторяются: каждое утро - совсем новый восход, а каждый вечер - новый закат, и другого такого больше не будет никогда. - И продолжала: - Ты мне лучше скажи, как ты могла пропустить хотя бы один? Такой красоты ни в одном кино не увидишь, и вдобавок бесплатно!"