Я не понимаю, как это происходит, но когда происходит, тебе конец; это неописуемое состояние бытия. Но какой толк обществу от такой индивидуальности? Никакого! Это как цветок – на него можно смотреть или делать с ним что хотите, но цветок просто есть – и все.
Хислоп: Давайте вернемся к вопросу о наблюдателе и наблюдаемом. Вы говорите, что исчезает и наблюдатель, и наблюдаемое, и вместе с тем в другой ситуации вы говорите, что есть только наблюдатель без наблюдаемого, и вы говорите о том, как тогда действуют чувства. А в другом случае вы говорите, что наблюдатель также исчезает!
У. Г.: Потому что воздействие случается. Как ты осознаёшь наблюдаемое? Благодаря осознаванию. Когда нет осознавания, то и этого тоже нет. Нет ни наблюдаемого, ни наблюдателя. В этом состоянии и происходит воздействие. Осознавание не знает, что имеет место. Только когда воздействие приводит, например, к состоянию блаженства, или как вы там его называете, оно начинает это осознавать, и каждый раз все по-другому. Это ум хочет назвать это состояние Экстазом, Блаженством, Любовью, Истиной, Реальностью и тому подобным.
Хислоп: А бывает, что наблюдатель отделен от наблюдаемого?
Барри: Если вы полностью поглощены созерцанием цветка, вы не проецируете собственное мнение или знания о нем. Вы так поглощены этим "смотрением", как говорит Кришнаджи, что от него не отделены.
У. Г.: Видите ли, наблюдатель – это ум. Ум создал это состояние интенсивности, но когда вы применяете слово "интенсивность", складывается впечатление, что это глаза интенсивно смотрят на цветок. Однако это не так. На самом деле это ум смотрит на цветок с интенсивностью, а не глаза. В этом разница.
Это ум создал эту ситуацию. Один образ смотрит на другой, и эти отношения мы называем интенсивностью. Но когда смотрят глаза, нет никакой "интенсивности". Глаза не называют то, на что они смотрят; это делает ум.
Так как глаза видят вещи такими, какие они есть, нет никакого установления различий, сравнения, называния и прочего. Это именно ум сравнивает, называет одно более красивым, чем другое, более умным и тому подобным.
Барри: А как насчет действия мысли? Предположим, вы находитесь в месте, где зимой очень холодно, – разве у вас не будет плана действий?
У. Г.: Это животный инстинкт, и он также в нас сидит. Разве я не думаю о том, чтобы переехать в более теплое место на зиму? Но что делать, если я не могу отсюда уехать? Я просто останусь здесь; я буду ощущать, что сегодня довольно холодно, вот и все. В этом разница.
Барри: Я бы пошел и нарубил дров для камина и заранее подготовился бы. Разве это не мышление?
У. Г.: Возможно, я поступил бы так же – попытался бы согреть помещение. Но если ничего сделать нельзя, то что же тогда делать? Видите ли, когда оказываешься в этом состоянии, все расставляется по своим местам; это очень просто, а не сложно, как мы думаем.
Барри: А что произойдет, если вам нужно носить дрова, чтобы обогреть дом?
У. Г.: Ты осознаёшь свои движения и вес, который давит тебе на плечи, а глаза на все это смотрят – а что еще? Это невинность, и в этом нет никакой озабоченности. Ты не думаешь о том, что с тобой произойдет, если что-то пойдет не так. Подобных тревог больше не существует.
Барри: Вы хотите сказать, что это устраняет любые намерения?
У. Г.: Все намерения устранены.
Виктория: У нас самые разные намерения: мы хотим добраться до вершины или достичь самадхи, нирваны или чего-то в этом роде, и мы предпринимаем определенные действия для достижения этого. Но если, как вы говорите, нет намерения достичь чего-либо, мы просто находимся с физическим, материальным миром – с таким, какой он есть.
У. Г.: Именно с таким, какой он есть. Если у тебя нет вообще никаких идей или образов относительно нирваны, то ты и не будешь о ней беспокоиться.
Барри: Да, я вижу, что это все основано на разного рода намерениях: будь то намерение достичь нирвану стать успешным бизнесменом или что-либо еще.
У. Г.: Когда со слова "намерение" убирается психологическое наполнение, остается только намерение, но оно уже другое. Это будет как то намерение уехать из этого холодного места в более теплое.
Для меня "намерение" – просто слово. В нем нет психологического наполнения. Я использую это слово, когда хочу сказать, что мне нужно уехать из этого холода или поехать в Италию или Индию. Вот и все. Зачем мне ехать, что я благодаря этому получу – всех подобных ожиданий и тревог не существует.
Барри: Вы имеете в виду что живете в соответствии с обстоятельствами – что бы ни произошло, вы с этим и пребываете?
У. Г.: Да, пребываю.
Барри: Намерение – еще одно название мотивации, не так ли? Возможно ли жить без мотивации? Вся наша жизнь ведь основана на какой-то мотивации, верно?
У. Г.: А вы знаете какой-нибудь другой способ понимания жизни? Так как вы его не знаете и так как для вас единственный способ понять эту жизнь – посредством мотивации, жизнь стала для вас проблемой. Однако некоторые говорят, что существует способ рассматривать жизнь и без мотивации. Откуда вы это знаете? Вы не можете этого знать. Вы можете лишь представлять, догадываться. Поэтому вы создаете жизнь без мотивации и ловитесь на это, и вы постоянно пытаетесь что-то сделать с мотивацией. Возможно, и нет никакого другого способа жить – вот все, что вы знаете. Если это отбросить, тогда вы с мотивацией – одно. Тогда есть шанс постичь мотивацию, и через этот процесс вы, возможно, постигнете жизнь.
Жизнь без мотивации существует. Когда оказываешься в этом состоянии бытия, постигаешь, что нет никакой вершины, никакой долины и что у жизни вообще нет никакой мотивации. Жизнь – это проживание. Но когда вы задаете вопрос "как?", это создает все эти проблемы и всякие осложнения.
Барри: Да, если бы мы могли легко устранить все эти идеи, мотивации и прочее, и могли бы смотреть на вещи так, как вы описываете, мы всегда были бы только в настоящем, только в "сейчас", и были бы вместе с этим движением.
У. Г.: Пока ум направляет жизнь, это невозможно. Это всего лишь концепция, идея, образ. Но если бы этого образа или идеи не существовало, что бы вы делали?
Барри: Жил бы. ..
У. Г.: Просто жил бы. И есть ли мотив, или его нет – и то и другое не проблема.
Барри: Да, это великая истина, которую высказывали Дж. Кришнамурти, Будда и другие. Но когда ее превращают в идею и в идеал, тогда это становится для нас проблемой. Это понятно.
У. Г.: Это ум создает все эти идеи, и этот ум не может так просто от всего этого избавиться. Сначала мы стараемся создать этот образ, а затем – устранить его.
3
Природа физических изменений и чакр, или энергетических центров
Хислоп: Вы говорите, что на протяжении последних двух недель происходят физические изменения. Вы изменились, я теперь это вижу. Что конкретно это за изменения?
У. Г. Кришнамурти: Как я вам уже рассказывал, сама фактура кожи внешне изменилась. Она стала очень мягкой, как шелк; на ощупь прямо как масло. (Хислоп дотрагивается до кожи У. Г. и говорит: "Да, действительно…)
До того, как это произошло, она что-то заметила и сказала мне…(Валентина какое-то время разговаривает с Хислопом, но ничего не слышно.)
Сам я заметил, только когда брился. Бритва соскользнула, и я подумал: "Почему кожа стала такой мягкой?" И еще изменилось зрение. Раньше я читал в очках, а теперь они мне уже не нужны.
Хислоп: Это произошло за последние две недели!
У. Г.: Вот так, буквально за одну ночь, все изменилось. Сейчас я не могу носить очки, у меня от них глаза болят.
А еще я до сих пор не моргаю. Когда чувствую боль, закрываю глаза, иначе они так и будут открытыми (без моргания). Иногда глазные яблоки на несколько часов застывают, как у мертвеца.
Хислоп: Они вообще не двигаются?
У. Г.: Иногда они не двигаются несколько часов. Но это происходит, когда присутствует интенсивность, когда я слушаю или смотрю на что-то, что вы называете красивым. А если мне нужно посмотреть на что-то другое, приходится разворачиваться всем телом, так как глазные яблоки не движутся.
Хислоп: Я видел, какКришнаджи так делал. И говорят, что и Будде тоже приходилось так делать. В буддийских текстах говорится о тридцати двух физических признаках просветленного человека. И говорят, что что-то произошло с его позвоночником.
У. Г.: Видите ли, позвоночник играет важную роль в этих переменах. Система кундалини-йоги – вовсе не ерунда. Энергия стартует здесь (у основания позвоночника или чуть выше гениталий, это муладхара, или корневая чакра), ощущается огромный поток энергии, тело дергается (я сегодня нахожусь не в лучшей форме из-за этого движения энергии в теле). Это похоже на эпилептические припадки; все тело деревенеет и железы увеличиваются. (Валентина описывает эти признаки.)