Фелиция беспрестанно рыдала. Она ходила на могилу матери и поливала землю слезами, дни напролет простаивала на коленях в часовне перед иконой Богородицы и молилась. Фелиция все знала наперед: Завадский - деспот, он сделан из того же теста, что ее отец. Он будет унижать ее и высмеивать на свой плебейский манер. Ей придется сблизиться с его родными. Страшно подумать, сколько ей, урожденной аристократке, предстоит страдать, но просидеть всю жизнь с опустившимся отцом в поместье, которое принадлежит еврею, - еще хуже. Если жить с тираном, пусть он будет хотя бы ее возраста. И кто знает? Может, он будет к ней добр? Может, она еще родит ребенка? Отец говорит, у нее в жилах течет кислое молоко, но это совсем не так. По ночам Фелиция нередко ощущала, как в ней играет горячая отцовская кровь.
Давно наступил день, а Фелиция все лежала в постели, размышляя. Уйти в монастырь она не может. Даже если принудит себя, есть опасность, что она нарушит обет и тогда не доставит радости Всевышнему, а, наоборот, прогневит Его. Оставаться дома она тоже не может. Значит, так предначертано. Нет сомнений, что Завадского послала ей сама судьба. Он только увидел Фелицию и тотчас сделал предложение. И не отказался от своего слова, несмотря на все препятствия. Кроме того, надо признать, что он не лишен некоторых достоинств. Он далеко не глуп, остроумен, у него твердый характер. Насколько он мал ростом, настолько же мужествен. Недаром он понравился ее отцу. А кому еще она нужна? Еще тридцать семь лет ждать у моря погоды? И потом, это его отец сапожник, а сам-то он доктор. По-французски свободно говорит. Разве муж Хелены, Ванкович, чем-то лучше? Против Завадского он как кошка против льва… А что отец не хочет справлять свадьбу в Ямполе, Фелиции даже на руку. Зачем выставлять себя на посмешище? Зачем ей сочувствие окрестных помещиков, их жен и дочерей? Она уедет в Варшаву и больше никогда не вернется, разве что посетить мамину могилу. Раз Фелиции суждено страдать, она будет достойно нести свой крест.
Лежа в постели бессонными ночами, Фелиция клялась, что всегда будет верна Марьяну Завадскому, будет любить его, как жена и сестра, будет терпеть его сарказм и подавать ему самому и всей его родне пример христианской любви. Зачем бежать испытаний? Брак - прекрасная проверка, лучше не найдешь…
Свадьба без матери, без сестер и братьев - бесчисленные трудности. Никто не даст приданого. Отец даже не хотел поехать на свадьбу в Варшаву, а это будет плевок в лицо и ей, Фелиции, и родным Завадского. Марьян хотел все сделать на скорую руку. Точь-в-точь ее отец: очень нетерпеливый и церемоний терпеть не может. Но Фелиция не допустит, чтобы ее свадьба превратилась в карикатуру. После долгих раздумий и колебаний Фелиция решила просить помощи. Она отправила длинное письмо сестре Хелене. Посоветовалась с ямпольским священником. Письменно обратилась за советом к тетке Евгении и ее дочери Стефании. Не могла же Фелиция венчаться без нарядов, без родни, как убогая сирота. Ему, мужчине, все равно, но у него есть мать, сестры и другие родственницы.
Заботы, слезы, ночи без сна совсем подорвали ее здоровье. Фелиция потеряла аппетит. Ей бы располнеть, а она все худела. Фелиция страдала запорами, мало того, не начинались месячные. Ей было страшно. Не значит ли это, что молодость кончилась, как раз когда она собралась замуж? Фелиция писала Марьяну длинные письма и тут же их рвала. Она излила душу Люциану, Марише и даже Юзефу, который находился в Лондоне. У нее было предчувствие, что она умрет под венцом. Ее без конца мучили головные боли и резь в животе. Появилась странная привычка: каждую пару минут Фелиция мыла руки. Ее не покидали сомнения, сон совсем пропал, она ворочалась в постели, стонала, вздыхала. Сможет ли она удовлетворять мужа? А что, если Марьян разочаруется в ней в первую же ночь? Вдруг она опозорится, и ей придется вернуться к отцу? Кто знает, какие еще испытания уготовила ей судьба? Ей хотелось плакать, кричать, рвать на себе волосы, биться головой о стену. Только вера в Бога и Его доброту спасала Фелицию от отчаянного шага.
Люциан не ответил. Понятно, ему на все наплевать. Мариша прислала поздравления. Она написала, что виделась в Париже с доктором Завадским и считает его не только способным медиком, но и замечательным, благородным человеком. Тетка Евгения пожелала счастья, но при этом выказала сожаление: она бы нашла Фелиции гораздо лучшую партию, чем сын сапожника. Фелиции не следует забывать о своем благородном происхождении. Но все же тетка пообещала приехать на свадьбу и привезти подарок. А вот Хелена, себялюбивая и практичная, всегда смотревшая на Фелицию свысока, вдруг начала проявлять сестринскую любовь. Она написала, что постарается приехать как можно скорее и поможет с приготовлениями к свадьбе. Прислала теплое письмо и кузина Стефания. Она сама была замужем за врачом из простонародья, правда, сыном аптекаря, а не сапожника.
Фелиция увидела: если ищешь помощи, обязательно найдутся те, кто поддержит в трудный час. Раньше гордыня заставляла ее сторониться людей, но теперь Фелиция поняла, какую большую ошибку чуть не совершила. Ведь она навсегда потеряла бы близких и пошла к венцу не с любовью, а с ненавистью в сердце. Но теперь другие разделили ее заботы, и ей стало гораздо легче.
В имение стали приезжать старые помещицы, подруги графини Марии Ямпольской. Они привозили с собой дочерей и невесток, приглашали портных и белошвеек. Портной Нисен снова появился в замке, снял с Фелиции мерку, пожелал счастья, не раз помянул добрым словом покойную графиню. Предстоящая свадьба странным образом сблизила Фелицию с людьми. Даже с теми, о которых она прежде вообще не слышала.
2
Калману искали невесту. Пачками приходили письма, в поместье приезжали брачные агенты. Конечно, теперь у него был недостаток - крещеная дочь. Зато другая дочь замужем за внуком маршиновского ребе, Калман в родстве с ямпольским раввином и Ехезкелом Винером. К тому же он богат и еще далеко не стар, ему нет пятидесяти. Предлагали девушек, молодых вдов и разведенных. Из Маршинова пришло письмо от Бинеле, жены чмелевского раввина. Она писала, что однажды ночью ей не спалось, и в голову пришла мысль: а почему бы Калману не жениться на Иске-Темерл? Что может быть лучше брака между сватьей и сватом? Она, Бинеле, сама не решилась поговорить об этом с Иской-Темерл, но считает, что та будет не против. Ведь она, бедная, так давно вдовствует! Надо было детей пристроить, не до себя было, но теперь обе дочери замужем, Йойхенен женат на Ципеле, можно и о себе подумать. Письмо Бинеле было полно намеков, что свекор, ребе, очень плох, ему остались считанные дни, и деверь, реб Шимен, готов занять отцовское место. Бинеле сравнивала его с Авессаломом, который хотел отобрать царство у своего отца Давида… Калман покачал головой. Он умел читать между строк. Дело обстоит так: братья, реб Шимен и чмелевский раввин, тихо ненавидят друг друга, а их жены, Бинеле и Менихеле, раздувают огонь вражды. Бинеле, видно, считает, что женитьба Калмана на Иске-Темерл нанесет удар по реб Шимену. Похоже, чмелевский раввин не метит на отцовское место, но все же завидует брату, поэтому хочет, чтобы наследником стал внук ребе, Йойхенен…
Бинеле утверждала, что не решилась поговорить с Иской-Темерл, но Калман подозревал, что это неправда. И может, Иска-Темерл сама намекнула Бинеле, что не возражает… Все это очень не понравилось Калману. Конечно, для него большая честь, что дочь маршиновского ребе не прочь за него выйти. Но они друг другу не пара. Иска-Темерл - праведница, ученая, а он, Калман, можно сказать, невежда. Потом, ей далеко за сорок, может, и все пятьдесят. Калман полжизни промучился с больной женой. Последние годы он к ней почти не прикасался, а ведь кровь в нем бурлит, как у молодого. Он не мог подавить желание даже тяжелой работой. Ему нужна женщина, а не праведница, которая с утра до вечера сидит над книгой. От одной мысли, что он, крепкий, сильный мужчина, может связать свою жизнь со слабой, болезненной Иской-Темерл, Калману стало не по себе.
Письмо Бинеле пришло за неделю до праздника Швуэс. Калман собирался поехать в Маршинов. Во-первых, хотелось провести праздник с ребе, во-вторых, повидаться с Ципеле и Йойхененом. Но письмо разрушило его планы. Теперь показаться в Маршинове было стыдно. Калман понимал, что застенчивость ему не к лицу, не мальчик уже, и не его вина, что Бинеле хочет смешать борщ с кашей. Но из-за листка бумаги, который лежал у него во внутреннем кармане, поездка будет испорчена. Вспомнилась русская пословица: что написано пером, не вырубишь топором. Калман знал, какой силой обладает слово, что написанное, что произнесенное. От одного слова зависит судьба всего контракта. То же и с цифрами на векселе. Бывало, из-за слухов и сплетен Калман злился на людей, а они платили ему той же монетой. Как же мудр был царь Соломон! Верно он сказал: "И жизнь, и смерть зависят от языка".
Может, Калман все-таки поехал бы в Маршинов, но Шайндл отговорила его окончательно. Из Варшавы приезжает Азриэл, и Шайндл хотела отметить Швуэс и с мужем, и с отцом. В конце концов Майер-Йоэл отправился в Маршинов один, а Калман остался в поместье. Азриэл приехал за день до праздника. Приехала в гости и Юхевед с детьми. Калман был рад побыть с дочерьми и внуками (у Юхевед теперь было трое: старшая дочка Тайбеле, сын Хаим-Дувидл и совсем маленькая Зелделе), но скоро увидел, что сделал глупость, оставшись дома. Не иначе как злое начало удержало его от поездки к ребе.