– Тише, Андреа! Во дворцах везде – уши! Мы с тобой незнакомы…
– Как незнакомы? – всплеснул руками Сарто. – Мы же знаем друг друга лет десять! Не ты ли в мастерской старика Пьеро ди Козимо учил всех нас, начинающих, растирать краски, варить составы. Да ты был лучшим химиком!
– Теперь я – лучший алхимик и колдун при матери короля Франциска – Луизе Савойской. Она обожает всяких магов-предсказателей, так что я теперь усердно варю волшебные зелья. И знаешь, что попросила меня сварить белокурая Лизон из "Эскадрона греховной радости"? Любовное зелье, чтобы приворожить тебя!
– Меня?! – Глаза Андреа полезли из орбит. – Но я женат!
– Да плевала она! Уж если эта греховодница чего захочет, то получит. Я просто решил предупредить тебя по старой дружбе.
Андреа стиснул пальцы. Что же это творится? Какая-то греховная девица собирается соблазнить его, а проклятый Франчо – его жену?!
– Я должен уехать! – воскликнул художник. – Мне необходимо вернуться во Флоренцию!
Алхимик присвистнул:
– Да ты в уме? Несколько лет жизни при дворе – и ты станешь богачом на всю жизнь!
– Да плевал я на все богатства! – взорвался Андреа. – Мне надо к жене!
Луиджи захихикал:
– Король прав: ты – подкаблучник! Тяжела же у тебя будет жизнь. Но я тебе помогу. Видишь эту старинную золотую монету? Возьми и сохрани ее. Покуда она с тобой, у тебя будут водиться деньги. И твоей жене не в чем станет попрекать тебя.
Наутро король облагодетельствовал художника аудиенцией:
– Ты не забыл, что должен привезти жену? Отправляйся. И быстрей назад!
Всю дорогу из Парижа во Флоренцию Андреа волновался, ощупывая сверток на груди. Король выплатил ему жалованье за год вперед, да еще и выписал бумаги флорентийским банкирам, приказывая выдать громадные деньги, чтобы "вышеозначенный Андреа дель Сарто мог приобрести для французского короля во Флоренции больше произведений искусства, которые он сочтет самыми наилучшими". Да, с такими деньгами не стыдно предстать и перед Флоренцией, и перед женой.
Пиры и праздники
Удобная королевская карета с шиком пронесла художника через всю Францию. Прощайте, снега и туманы! В Италии уже начиналась весна. И Андреа мог вновь радоваться яркому солнцу.
На лучшей улице Флоренции Виа Лarpa, где селились самые преуспевающие живописцы, он снял дом в десять комнат, не считая зала и большой столовой. Надо же где-то праздновать его приезд!
Пировали до осени. Чуть не весь город перебывал в гостях у семейства Сарто. Всем хотелось узнать, как сам король Франции с почетом принимал флорентийского Портняжку. Лукреция светилась от счастья. Каждый день она обходила модные и ювелирные лавки – скупала платья и драгоценности. Андреа только усмехался, глядя, как радуется жена. Еще и подсказывал:
– Пошли что-нибудь своей дочке. Хоть она и живет у отцовых родственников, но пусть знает – мы тоже любим ее.
Однако надо было подумать и о покупках для короля Франциска. Андреа присмотрел множество картин, скульптур, мебельных гарнитуров, отделанных золотом и инкрустацией, заказал ювелирные изделия у лучших мастеров Флоренции. Пришлось, конечно, подождать, пока все они будут готовы. Так что Андреа, написав послание Франциску, остался дома еще на год, а потом пролетел еще один. Но все-таки пора возвращаться.
– Лукреция, помнишь, я получал средства у флорентийских банкиров по расписке короля? – вспомнил художник.
Жена кивнула.
– И где эти деньги? – прозвучал извечный мужской вопрос.
– Откуда мне знать? – прозвучал извечный женский ответ.
– Они лежали здесь! – Андреа ткнул пальцем в открытый ящик.
– А, эти, – вздохнула Лукреция. – Эти давно кончились. Уже три месяца, как я покупаю в долг. А отсюда брала в последний раз на аметистовое ожерелье. Помнишь, оно тебе понравилось?
Андреа тяжело осел в кресло. Выходит, деньги давно кончились. И не только их собственные. Они растратили средства, которые Франциск выдал на покупку картин. Это же такая сумма – за всю жизнь не заработать! А эта женщина твердит о каком-то ожерелье… Где оно, кстати?
– Отдала сестрице. Еще приезжали кузины, тетушки, племянницы. Не отпускать же их без подарков! Пусть порадуются, бедняжки. У них нет таких прекрасных мужей. А ты купишь мне еще. Правда?
Андреа чуть не застонал. Что же делать? Конечно, все, за что можно выручить деньги, придется продать. Из роскошного дома – съехать. Но разве этого хватит, чтобы отдать долг Франциску?! А на что они сами станут жить? Ведь художник отказался от всех заказов, думая, что уедет во Францию. И вот – Андреа вывернул карманы – всего два флорина… На сколько их хватит? И тут на пол с тяжелым стуком упала старинная монета. Та самая, которую дал ему алхимик Луиджи. Говорил, пока она будет в доме, будут и деньги. Да только откуда?..
Внезапно открылась дверь. В комнату ворвался парнишка Джорджо Вазари, неделю назад поступивший к Андреа в ученики:
– К вам почтенный Бартоломео Панчатики! – И Джорджо низко поклонился богатейшему купцу Флоренции.
Гость кланяться явно не собирался. Он высокомерно оглядел художника и процедил:
– Я строю новое палаццо и желаю видеть в нем твои картины, Андреа. Плачу не хуже короля Франции!
Судорожно вздыхая, художник смотрел, как торговец бросил на стол тугой кошель. Выходит, старый Луиджи и впрямь во Франции стал колдуном – сработала его волшебная монета. И если так пойдет и дальше, можно даже накопить средств на то, чтобы отдать долг королю Франциску.
Кто-то теряет, кто-то находит
И вот уже художник гордо вышагивает по улице – несет очередное изображение Мадонны. Мадонна, конечно, написана с Лукреции. Однако заказчик, хозяин мясной лавки, взглянув на полотно, замотал головой:
– Конечно, Андреа, я не спорю, может, твоя жена и красавица. Но я заказывал образ Мадонны для молитв. Я не могу молиться на твою жену.
Пришлось художнику завернуть свой холст и потащить его обратно домой. Но там и так уже множество непроданных полотен…
По дороге домой Андреа завернул за угол и ахнул – его Лукреция шла по улице с каким-то моложавым щеголем. Вот парочка завернула в знаменитую ювелирную лавку Гирландайо. Конечно, он накупит ей всего – ее любовник…
Андреа не помнил, как вернулся домой. Рука сама потянулась к бутылке. Эта верная спутница выручала его не раз. А что еще остается, если супруга изменяет, а заказчики воротят нос? И денег нет…
Но почему? Может, монетка Луиджи утеряла силу? Шатаясь, Андреа подошел к стене. Там стояли непроданные картины. Художник пошарил сзади на одной – заветной. Пусто! Куда ж она подевалась? Может, закатилась куда? Рухнув на пол, художник тщательно обшарил весь угол. Ничего. Волшебная монета исчезла. И что будет теперь?! Ох, пропади все пропадом!
Андреа всхлипнул, пьяно прослезился и погрузился в забытье. Вернувшаяся Лукреция с ужасом посмотрела на него, валяющегося на полу, и груду полотен вокруг. Не думала она, что их так много – нераскупленных заказов! Изображения Девы Марии, святых Цецилии, Анны, Елизаветы… И на всех она – Лукреция. Сегодня один знакомый посмеялся: "Может, твой муж ничего не умеет писать, кроме твоих портретов, или ты наложила заклятие на его кисть?" Гнусное вранье! Андреа – прекрасный художник и может рисовать все! Пришлось повести обидчика в лавку братьев Гирландайо – там на самом видном месте висит "Святое семейство" работы Андреа, которое хозяева зовут "воистину Божественным". А они понимают толк в искусстве, как-никак художники уже в третьем поколении!
– Андреа! – Лукреция затрясла сонного мужа за плечо. – Очнись! Сколько можно пить. И сколько можно рисовать даром. Пойми: ты должен писать заказы не с меня! Возьми натурщицу! Любовницу, наконец! Все художники рисуют своих любовниц. Сам великий Рафаэль изображал булочницу Форнарину.
Муж очнулся и сонно уставился на нее:
– Только ты! Других нарисовать не сумею…
– Сумеешь! – Лукреция рванулась к двери. – Я ухожу! Вернусь, когда ты перестанешь меня рисовать!
Дверь захлопнулась. Дом замер. А через пару месяцев во Флоренцию пришла чума. Художника Андреа дель Сарто не стало то ли 28, то ли 29 сентября 1530 года. Во время эпидемий не следили за датами.
Похоронили Андреа его бывшие ученики на деньги, собранные Джорджо Вазари. Когда спустя месяц Лукреция забрела в опустевший дом, там не было ничего – ни мебели, ни картин. Все ушло за долги.
Лукреция остановилась у окна. Слезы бежали по щекам. Она оказалась права – вернулась именно тогда, когда он уже не сможет ее писать. Неужели досужие языки правы и она действительно – ведьма? Надо бы в церковь сходить – исповедаться и замолить грехи…
Но началась еще более сильная вспышка эпидемии, священникам стало не до исповеди какой-то вдовы художника. С тех пор Лукрецию никто больше не видел. Может, она уехала, но, скорее всего, ушла вслед за мужем. Наверное, побоялась, что там, в Горнем мире, Андреа не сможет рисовать, раз ее нет рядом…
В 1530 году полотна Андреа дель Сарто пошли с молотка по 50 флоринов. Но спустя века, в первый год третьего тысячелетия, одну из "Мадонн" Сарто продали на аукционе "Сотбис" более чем за миллион долларов! Покупателя нисколько не смутило, что и эта Мадонна была все той же Лукрецией. Зато он с явным облегчением вздохнул, обнаружив под рамой холста закатившуюся туда старинную золотую монету. Интересно, что он знал о ней?..