Он долго стоял у ворот и дергал шнурок колокольчика. Ночь была теплая, но ему стало холодно. Он один бодрствовал во всей Варшаве, погруженной в глубокий сон, - развратник, вернувшийся с гулянки. Что сказать жене? Азриэл никак не мог придумать какую-нибудь отговорку. Если мир состоит из атомов, то как они могут грешить? Как узнать, что капля воды, растворенная в твоей крови, сотню лет назад помогла потопить корабль? Разве что существует какая-то вселенская бухгалтерия: "Кому жить, а кому умереть, кому в срок, а кому до срока, кому от огня, а кому от воды…" Залаяла собака. Дворник вышел отпирать босиком, в одних кальсонах. Азриэл протянул ему двадцать грошей, тот взял монету, но даже не сказал спасибо. Казалось, он зол, что страдает за чужой грех.
Азриэл поднимался по лестнице. Ну и темень! Он так и не смог избавиться от детского страха перед темнотой. "А вдруг на меня бес нападет?" Воображение нарисовало серого человека, высокого, словно на ходулях, и мягкого, будто сплетенного из паутины, с длинными патлами и гусиными лапами. Азриэл улыбнулся. Как трудно побороть фанатизм! Может, и есть какая-то "жизненная сила". Вейсман отрицает ее существование, но это еще не доказано. Возможно, прав Ламарк. Хотя почему не могут быть правы оба, и Ламарк, и Дарвин?.. Последние несколько ступеней Азриэл пробежал бегом. Еще ребенком, живя в Люблине, он всегда так делал, если возвращался откуда-нибудь поздно вечером. Громко постучался и сразу услышал шаги Шайндл. Наверно, она не спала. На ней была ночная рубашка, живот выпирал вперед, волосы растрепаны, лицо бледно-желтое.
- Где тебя носило? За что мне горе такое? Я уже Бог знает что тут думала!
- У больного был.
- У какого больного?
Азриэл вошел.
- Ребенок. У него павор ноктурнус. Испуганный просыпается среди ночи. Разновидность неврастении.
- И что? Ты сидел у постели и ждал, пока он проснется?
- Да. А как еще диагноз поставишь?
- А если бы он на два часа позже проснулся, что тогда?
- Я врач, а не сапожник. - Азриэл уже видел, что ложь удалась. Да это и не ложь, так и было.
- А почему заранее не сказал, куда собираешься? Знаешь ведь, что я беспокоиться буду.
- В последнюю минуту позвали, пришлось идти.
- Где это? Где они живут?
- На Жельной.
- А что, там поближе врачей нет?
- Меня им Валленберг рекомендовал.
- Что они за люди? Молодые?
- У них двое детей, девочка лет восьми и мальчик лет четырех. Крещеные. Они мои статьи в "Курьере" читают.
- Выкресты? Ну, проходи, проходи, чего встал на пороге? Ушел и пропал! - по голосу было слышно, что Шайндл больше не сердится. Она поверила, что Азриэл говорит правду, и почувствовала себя виноватой. Зря она его подозревала. Уж очень она ревнивая, сразу начинает думать невесть что. А ведь он, бедный, так много работает, и днем, и ночью. Ее охватила жалость и нежность к мужу. "Не смогу без него. Если изменит, руки на себя наложу…"
- Есть, наверно, хочешь?
- Нет.
- Тебе там хоть чаю стакан предложили?
- Да, они люди приличные.
- А муж чем занимается?
- Военный врач.
- Тоже врач? Тогда зачем тебя позвали?
- Там сложный случай, необычный. Когда тебе акушер понадобится, ты его тоже бесплатно получишь.
- Ну-ну, вот они, твои заработки. Другие врачи деньги лопатой гребут, а ты задарма со своими психами возишься. А жена как? Красивая?
- Преданная мать.
- Все матери преданные. А я уже подумала, что ты меня бросил, другую нашел и сбежал с ней, - через силу улыбнулась Шайндл.
- Глупенькая ты моя.
- Всякое может в голову прийти. Кто я такая? Неряха несчастная. У тебя из-за меня одни беды. Я, бывает, думаю, ты праведник. Ты доктор, а я? Тебе со мной даже на люди не показаться.
- Не болтай. Я тебя люблю, ты моя жена и мать моих детей. И без тебя я бы доктором не стал.
- Ладно-ладно, оставь эти комплименты. Пошли-ка лучше спать, утро скоро. Азриэл, знаешь что? Мне до сих пор не верится, что ты врач! Мой муж - доктор! Сколько лет мы вместе? А кажется, только вчера помолвка была. Когда я твою подпись увидела, мне сразу стало так… Ладно, не бери в голову!
- Дай-ка я тебя поцелую, моя любимая!
Глава VII
1
На лето Клара отправила Сашу и Фелюшу в Ямполь, к деду Даниэлу Каминеру. У Каминера с Целиной уже было с полдюжины детей. У Клары появилась целая куча братишек и сестренок, а у Саши с Фелюшей - маленьких дядек и теток. Клара по-прежнему сердилась на отца за то, что он не сдержал слова отдать ей половину имущества, но дети не могут провести лето в городе, а Каминер соскучился по внукам. Кроме того, Калман и Клара заключили договор, что два раза в год она будет отдавать ему сына на несколько недель. Калман выплачивал на Сашу, или Сендера, как он его называл, тридцать рублей в месяц, а Клара подписала документ, что пригласит для Саши меламеда, не станет по субботам отправлять сына в гимназию и будет держать кошерную кухню. Ни одного пункта Клара не выполняла, но время от времени отдавать сына Калману все же приходилось, иначе он перестал бы платить. В дорогу Клара давала Саше филактерии, которые подарили ему на бар-мицву, и надевала на него талес. После развода Калман и Даниэл Каминер не разговаривали, но Майер-Йоэл, который теперь управлял поместьем, вел с Каминером дела.
Отправка детей на дачу разбередила старую рану Клары. Калман осыпал Сашу подарками, пытался заниматься с ним Пятикнижием и Мишной, разрешал ребенку кататься на лошади и всячески его баловал. И Калман, и Даниэл обожали ребенка и чуть ли не дрались за него. А вот Фелюшу Калман не признавал, хотя она была как бы его дочерью. Малышка рано поняла, что с ней что-то неладно. Ей уделяли куда меньше внимания, чем брату. Иногда она говорила, что у нее двое отцов: папа Якоби и папа Ципкин. Или придумывала, что ее подбросила в мешке цыганка. Как ни старалась Клара развеять подозрения дочери, все было тщетно. Фелюша продолжала донимать ее вопросами. Чтобы загладить вину перед дочерью, Клара покупала ей самые интересные и красивые игрушки в дорогих магазинах на Маршалковской, одевала Фелюшу в красивые платьица и пичкала ее лакомствами. Но от этого девочка становилась еще беспокойнее. Отправить ее и Сашу в Ямполь было нелегкой задачей.
Но детям необходим свежий воздух, а Кларе - покой на несколько недель, чтобы заняться своими делами. Луиза тоже уехала в Ямполь, и Клара осталась одна. Наконец-то она решилась на давно задуманный шаг. Тесть и теща Ципкина, пан Якоб Данцигер и пани Роза, поехали в Карлсбад. Хотели взять с собой Сабину. Она немного страдала желудком, врачи говорили, у нее камни в желчном пузыре. Горячие бани, минеральная вода, воздух и даже просто смена обстановки должны поспособствовать выздоровлению. Но Сабина не хотела ехать без Александра. Она открыто заявила, что, пока она будет поправлять здоровье, он будет дневать и ночевать у Клары. А поскольку Сабина об этом знает, ей никакие минеральные воды не помогут. Пани Роза, которая давно подбивала дочь развестись с этим проходимцем, решила, что сейчас самое время. Зачем нужен муж, которого нельзя оставить на пару недель? Хватит терпеть унижения! Она уверяла, что за границей дочь найдет себе кого-нибудь получше. А что? Сабина молода, ей же не семьдесят лет. Она еще вполне может встретить свою любовь. Приданое положено в банк на имя Сабины. Лежит там целехонькое, никто к нему не прикасался. Пусть дочь разведется и положит конец этой трагедии раз и навсегда.
Но Сабина была не готова на такой шаг, да и Якоб Данцигер был против. У них ребенок, Кубусь, чудный мальчишка. На Ципкине бухгалтерия и корреспонденция фирмы. Бухгалтер он так себе, но ему хотя бы можно доверять. Пан Данцигер стареет. Здзислав женился и хочет все прибрать к рукам. Оставлять дела на сына, пока Александр будет в отъезде, Якоб Данцигер считал рискованным. Здзислав - отчаянный человек, авантюрист и спекулянт. Его лодзинская женушка гонится за деньгами, сколько ни есть, ей все мало. А Александр при всех своих недостатках все-таки не вор.
Якоб Данцигер уговаривал дочь поехать. Чего бояться-то? Во-первых, он, Якоб, не верит, что у Александра шашни с Кларой. Никто свечку не держал. Если раньше что-то и было - подумаешь. Какие-нибудь коммивояжеры, когда на месяцы едут в глубь России, тоже там не постятся. Если мужчина не смог устоять, ничего такого в этом нет, тем более в наше время. Александр - муж Сабины, они поженились по закону Моисея и Израиля. Он отец ее ребенка. Так чего старое поминать?
Споры длились еще с весны. Это же не просто - взяли багаж и в путь. Нужно получить заграничные паспорта, все подготовить. Сабина металась туда-сюда, то настаивала на разводе, то обвиняла мать, что та хочет разрушить ее семью. Ципкин делал вид, что о спорах Сабины с ее родителями ничего знать не знает, но надеялся, что Сабина действительно уедет на пару месяцев. Их отношения становились все хуже, она постоянно к нему придиралась и часто отказывала в близости, ссылаясь на несуществующие болезни. Чуть что, бежала к врачу. Каждый раз, встречаясь с Кларой, Ципкин повторял, что они чаще смогут бывать вместе, потому что Сабина скоро уедет.