Увидев на левой руке полотенце, затянутое в узел, Сергей с помощью зубов сумел освободить руку от петли. Кисть уже была холодной, синей с белыми пятнами - словно мрамор. Спустя несколько секунд внезапная волна боли ударила в пальцы левой руки, кисть свело судорогой; парень застонал, прижал предплечье к груди и принялся его баюкать. Боль не стихала, она заставила Сергея подняться со стула, он принялся ходить по комнате; еще через минуту к горлу подступила тошнота. Кисть отекла, изнутри её кололи тысячи игл; вскоре боль стала нестерпимой.
Амиров видел все происходящее с парнем сквозь пелену слез и крови на лице. Он пришел в себя несколько минут назад, но решил ничем это не выдать и попытаться понять, чего хочет отморозок–сосед. Он понимал - то, что случилось у парня с рукой, называется "синдром длительного раздавливания"; спустя некоторое время (несколько минут, может быть, час) тот не сможет сопротивляться токсинам, выброшенным из кисти в кровь, и потеряет сознание - надо только подождать…
Длинный звонок в дверь - это пришел Rebel. Амиров в ужасе закрыл глаза. "Как его предупредить?" - промелькнула мысль в голове профессора, но сделать он ничего не успел - Сергей, озлобленный сильной болью, кинулся к нему, поднял за волосы с пола и прямо в лицо спросил сквозь сжатые зубы:
- Мы кого–то ждем?
Амиров застонал и попытался что–то ответить, но Сергей швырнул его на пол, заставив сдавленно крикнуть от боли, потом подскочил к столу, схватил пистолет и, не раздумывая, дважды выстрелил сквозь дверь на уровне груди. За дверью кто–то упал.
Сергей широкими шагами проскочил коридор и распахнул дверь. Вниз по ступенькам медленно уползал человек с прижатой к сердцу рукой. Сквозь пальцы ручьем лилась алая кровь, заливая лестницу.
- У нас гости! - ухмыльнулся Сергей, сунул оружие за пояс и, спустившись на несколько ступеней, схватил раненого за воротник кожаной куртки и потащил в квартиру.
Амиров нашел в себе силы подняться и едва ли не на четвереньках добраться до выхода. Сергей втащил в квартиру умирающего и прикрыл дверь. В истекающем кровью человеке Амиров узнал Rebel’а. Тот уже еле дышал, кровотечение стало менее интенсивным, жизнь уходила из него.
- Какого черта ты стрелял, щенок?! - взорвался Амиров и накинулся на Сергея, но тот быстро справился с ним, несмотря на боль в руке, повалил на пол и надавил правой рукой на шею. Амиров прохрипел сквозь сдавленное горло:
- Ему… нужна… помощь…
- Уже нет, - отрезал Сергей и не глядя выстрелил в лежащего на полу Rebel’а. Того отбросило на несколько сантиметров, с губ сорвался хрип. Голова безжизненно наклонилась набок, по виску стекла струйка крови. Rebel умер, так и не поняв, что же произошло.
Сергей поднялся, отряхнул брюки, дунул в ствол пистолета. На мгновенье исчезнувшая, вернулась боль, рука ныла, её дергало изнутри. Кожа стала покрываться какими–то пятнами неопределенного цвета.
Амиров продолжал лежать, как в страшном сне. Только что в его доме убили человека; через 20 минут автоматически включатся компьютеры, поступит вызов, и на экранах веб–камер в Осло появится застреленный Rebel и безумный отморозок с пистолетом.
"Наверное, он наркоман, - решил Амиров. - Что ему нужно, деньги? Он знает, что я врач и думает найти здесь наркотики? Или он знает, что у меня дома куча оргтехники?"
Додумать он не успел - вызов поступил раньше. Сергей в изумлении уставился на самостоятельно включающиеся компьютеры и на активизацию веб–камер; на экране среднего монитора после загрузки системы появилось лицо Авербаха, руководителя проекта с норвежской стороны.
- Мистер Амиров, доброе утро, и давайте сразу к делу, - произнес он по–русски (ничего удивительного, бывший русский, доктор наук, "утечка мозгов"). - Ларсена пришлось взять на операционный стол еще три часа назад; наступило непредвиденное ухудшение состояния. Я надеюсь, что у вас все готово для консультации, так как хирурги приняли решение устанавливать биопротез.
В быстрой речи Авербаха возникла заминка - он не видел на своем экране Амирова и замолчал. Потом осторожно спросил:
- Господин Амиров… Вы на связи?
Профессор поднял глаза на Сергея. Тот прижал левую руку к груди, стиснул зубы и медленно опускался на пол. Пистолет выскользнул на ковер. Авербах поправил наушник, придвинул микрофон к самым губам и вновь позвал Амирова.
Профессор осторожно приподнялся и постарался выйти из поля зрения Сергея. Но тот уже не реагировал на Амирова - ему было очень плохо, он лег на спину и тихо стонал. Доктор, стараясь не шуметь, подобрался к парню, аккуратно вытащил из–под руки у того пистолет и положил рядом с компьютером. Потом подошел к камере и по изумленным глазам Авербаха понял, что связь работает в обе стороны.
- У меня здесь форс–мажор, коллега, - с трудом разбитыми губами в микрофон сказал профессор. - Но я постараюсь помочь… Через пару минут.
Авербах не ответил ничего - судя по всему, он, как профессионал, уже прорабатывал в голове варианты обращения к американцам и израильтянам, которые были заявлены как запасные.
Амиров обошел Сергея и быстрым шагом приблизился к Rebel’у. Без лишних слов было ясно - смертельными были первые две пули, он умер бы и без третьего выстрела. В помощи этот человек уже не нуждался (в скорбном изумлении Амиров вдруг осознал, что не имеет ни малейшего представления о его имени - только псевдоним, которым тот подписывал свои электронные письма и факсы). Тогда профессор занялся Сергеем.
Сергей что–то мычал, но сопротивления не оказывал. Амиров осмотрел его руки, нашел следы многочисленных инъекций, подтверждающие его правоту, а также убедился, что полотенце пробыло в качестве жгута на руке у парня около пяти–шести часов, что еще оставляло какие–то шансы на спасение. Авербах с завидным терпением ждал Амирова. Когда тот опустился в кресло напротив монитора, коллега из Норвегии коротко вздохнул и произнес:
- Я вынужден спросить вас, Константин Петрович - вы в состоянии давать консультации? Может быть, вам или вашему здоровью угрожает опасность?
- Уже нет, - упокоил Авербаха Амиров. - Давайте работать. Насколько я понимаю, человек на операционном столе уже около трех часов…
- Да, - тут же начал Авербах. - Доступ стандартный - срединная стернотомия. Разрез на левом предсердии по интрапредсердной перегородке, продолжен под входы верхней и нижней полых вен…
На мониторе Амиров видел кадры операции - камера была установлена точно над грудной клеткой, периодически хирурги убирали руки из раны на несколько секунд, чтобы консультанты могли получить качественный стоп–кадр. Профессор полностью погрузился в процесс эндопротезирования; оказалось, что эффект присутствия получается очень и очень ощутимый, Амиров несколько раз ловил себя на том, что водит пальцами по экрану, пытаясь коснуться пальцами створок митрального клапана.
Биопротез норвежцы выбрали самый практичный - того самого, пусть земля ему будет пухом, Перкинсона; результаты операций, выполненных по всему миру с применением его искусственного клапана, превзошли все ожидания. Амиров был уверен в успехе сегодняшнего вмешательства…
Внезапно что–то пошло не так. Нет, не на операционном столе - здесь, в Москве, на экране монитора Амирова. Сначала пропал звук - Авербах, который в этом сеансе связи служил еще и переводчиком, смешно шевелил губами, но в наушниках у Амирова была мертвая тишина. Потом остановился кадр, перед глазами доктора мелькнули лица хирургов, ну а затем…
Амиров не поверил своим глазам - на экране вместо информации из операционной шла мерзкая порнуха! Профессор несколько раз нажал на "ESC" (он видел, как в некоторых случаях так делал Rebel), но ничего не произошло. На экране пара отвратительных женщин в вызывающем белье пытались оседлать какого–то студента на вечеринке в лесу. Через секунду вернулся звук, и в уши профессору ворвались ахи, вздохи, стоны, скрипы и прочие атрибуты порно. Амиров сорвал наушники, словно они были сделаны из дерьма, и швырнул их на стол.
- Черт побери, что это?! - крикнул доктор, вскакивая со стула. А единственный человек, который мог бы ему это объяснить, лежал сейчас в луже крови в коридоре с двумя пулями в сердце и одной в голове…
Операция остановилась на стадии сборки биопротеза под руководством Амирова. Кроме русского доктора, никто не мог сейчас подсказать хирургам, что делать дальше. Они замерли, держа в руках частично собранный имплантат и глядя друг другу в глаза. ПЕРЕД НИМИ НА СТОЛЕ ЛЕЖАЛ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫЛ УМЕРЕТЬ, ЕСЛИ СВЯЗЬ НЕ ВОССТАНОВИТСЯ.
А на экране продолжалась оргия…
Профессор заметался по комнате, потом попробовал что–нибудь сделать на соседних компьютерах, но тщетно - на экранах их мониторов бежала какая–то служебная информация по текущему соединению, и никакие нажатия на клавиатуру не могли её остановить. Амиров остановился посреди комнаты, в шаге от лежащего на полу Сергея (тот часто и поверхностно дышал, изредка постанывая) и обхватил руками голову. Чертов эксперимент! Проклятый наркоман!! Откуда все это взялось на его голову?!
В ушах звучали слова мертвого Rebel’а: "…ЕСЛИ У НАС НА ПУТИ ВСТАНЕТ ЧЕЛОВЕК… Я БОЮСЬ ДАЖЕ ПРЕДПОЛОЖИТЬ ИСХОД БОРЬБЫ". Как он был прав, этот несчастный парень!..
- Что же делать, что делать? - лихорадочно рассуждал Амиров.