*****************
Привычно булькал отсос, носик которого прильнул к краю раны. Кровь, разведенная до прозрачно–розового цвета физиологическим растворам, рвалась по пластиковой трубке в банку с пониженным давлением, стоящую у ног анестезиолога. Тот периодически по сигналу оператора ногой переключал тумблер на ней, и на несколько минут в операционной наступала тишина, прерываемая только звоном инструментов и краткими замечаниями хирургов.
В глубине раны зиял мозг. Блестящие извилины вздрагивали в такт пиканию "Лайфскопа", отмечающего пульс. Хасс, выполняя заученные в течение многих лет манипуляции, не переставал думать о тех цифрах, что сумел прочитать на листке, забранном из аудитории. Комбинации цифр и слов; а в конце, там, где было разорвано, читалось слово "простите", написанное с маленькой буквы обрывающимися, недорисованными значками. К чему можно было применить эти цифры, Хасс не сумел придумать. Он сидел за компьютером несколько дней, анализируя содержимое листка. Он был уверен, что сумел восстановить все абсолютно точно, не пропустив ни одного знака. Один из его друзей, неплохо разбиравшийся в шифровании (будучи сотрудником отдела большой корпорации, разрабатывающей системы шифров для электронной почты), пытался помочь ему, но безрезультатно - для того, чтобы решить проблему, надо было, как минимум, знать её условие. Но Хасс не предполагал, что представляла собой данная комбинация из тридцати с лишним букв и цифр (слово "простите" Хасс отбросил за ненадобностью, так как предполагалось, что это - порыв души человека, предавшего что–то очень и очень серьезное).
- …Профессор, вы с нами? - раздался вопрос над ухом у Хасса. - Профессор?..
Хасс поднял глаза на операционную сестру, протягивающую ему бутылку с эфиром.
- Пора, - кивнула она головой. - Этакрил готов.
Хасс посмотрел на её столик, где в лотке маленькой горочкой был насыпан розовый порошок, после чего перевел взгляд на ассистента. Тот молча кивнул - размеры были сняты. Профессор аккуратно взял из рук сестры лоток, откупорил бутылочку (по операционной мгновенно распространился резкий запах эфира) и вылил немного на розовый этакрил. Тот на глазах стал превращаться в пластмассу. Чуткие пальцы Хасса начали медленно и точно разминать получившийся мягкий комочек, постепенно распластывая его в лепешку неправильно овальной формы.
Ассистент протянул ему стерильный шаблон. Хасс прикинул, насколько еще надо распластать этакрил, после чего сделал первую примерку. Лепешка не подошла. Джордж продолжил свою работу. Со второй попытки у него получилось. В получившемся щитке он высверлил три отверстия - в предполагаемых им углах дефекта черепа такие отверстия уже были подготовлены ассистентом - после чего уложил щиток и подтянул его лигатурами. Отверстие закрылось.
- Сделайте инъекцию лазикса, - порекомендовал Хасс, - надо обезвоживать мозг, а иначе он не войдет в свои границы самостоятельно.
Джордж вспомнил три трепанационных отверстия в черепе Миллера и еще раз посмотрел на только что выполненную работу. Этому несчастному проломила череп жена, дважды ударив его молотком - если судить по рассказам адвоката, из ревности. Сегодня Хасс закрыл ему вторую дырку (первая была удачно прикрыта около двух месяцев назад, на вторую операцию долго не могли найти деньги). Что хотела доказать жена, размахивая молотком? И что хотел узнать Лозински, сверля дырки в черепе человека, даже не погруженного в наркотический медикаментозный сон?
Снимая перчатки, Хасс вновь вернулся к тем цифрам, что зазубрил практически наизусть. Это было что–то важное, иначе так не разделались бы с Миллером. Вернувшись в свой кабинет, Джордж включил свой компьютер и открыл файл, в котором хранились спасенные значки с листка Миллера. Перед ним на экране появились два ряда цифр и букв. В который раз профессор всматривался в них и не понимал назначения каждой в отдельности и всех вместе.
В дверь постучали - вежливо и одновременно настойчиво. Не дожидаясь приглашения Хасса, дверь распахнулась и впустила внутрь человека, от одного вида которого профессор покрылся холодным потом - тот самый человек в плаще и шляпе, который забрал оригинал признания Миллера после эксперимента с мозгом.
- Разрешите представиться, Макс Осборн, служба контрразведки, - коротко бросил человек, одновременно оглядываясь в поисках места, куда можно было бы положить шляпу. - Вы не поможете? Он протянул шляпу Хассу, попутно расстегивая плащ и всем своим видом показывая, что он здесь надолго. Джордж медленно поднялся, ткнув пальцем в клавиатуру и запустив скринсейвер, после чего взял у Осборна шляпу и открыл неприметную в стене дверь встроенного шкафа и положил её на верхнюю полку. Плащ тот повесил уже сам, не забыв заглянуть внутрь шкафа, потом подошел к столу и сел напротив Хасса.
- Ваш компьютер стоит экраном к окну, уважаемый профессор, - прищурив глаза, начал Осборн. - Из окна напротив при помощи мощной оптики уже давно выполнен снимок содержимого файла, который в данный момент открыт на вашем компьютере. Но что самое любопытное - уже давно, в первый же день, как только вы создали этот файл, в ваш компьютер "вошли" наши люди и изменили в этих цифрах всего одну - пока вы не успели их запомнить. Так что в течение всего этого времени вы прорабатываете несуществующую комбинацию.
Взгляд Хасса застыл в одной точке. "Кто эти люди? - лихорадочно размышлял он. - Служба контрразведки? Правда ли это? Что они хотят от меня?"
- Не бойтесь, Хасс, с вами не будет проведен эксперимент, подобный тому, что совершили с Миллером. Все несколько иначе. Я не буду рассказывать вам, как мы вычислили вас, но, черт побери, вы и сами должны были догадаться, что человека в белом халате в центре города запомнят очень много людей.
Хасс понимал, что совершил ошибку еще тогда, когда сломя голову кинулся из аудитории с листком в кармане. Но он не был профессионалом и о многих вещах задумывался с большим опозданием. Но что его найдут так быстро, да еще и подменят цифру… Он не был готов к этому разговору.
- Что вы знаете о "Гринпис"? - неожиданно спросил Осборн у профессора. Хасс вздрогнул - настолько внезапно прозвучал вопрос.
- Насколько я знаю, "Гринпис" - внеправительственная внеполитическая организация, занимающаяся экологическими проблемами по всему миру. Деятельность "Гринпис" активно освещается в средствах массовой информации и приносит достаточно много пользы окружающей среде…
- Вы не на экзамене, господин Хасс, - удивленно возразил на эту тираду Макс. - К чему все это? Хотя я сам виноват, не скорректировал вопрос. Задам его иначе - вы когда–нибудь видели, чтобы "Гринпис" реально кого–то спас или защитил?
Джордж задумался. В голове пронеслась череда фактов, связанных с экологическими катастрофами, с разливом нефти, с атомными испытаниями, с гибелью вымирающих видов животных; в голове хороводом летали такие названия, как Муруроа, Арал, Невада… Самым главным воспоминанием, связанным с "Гринпис", были кадры из Си–Эн–Эн - огромный атомный подводный крейсер в надводном положении размеренным темпом движется к учебному полигону, а вокруг него выписывает кренделя надувная моторка с надписью "Гринпис" на борту, а человек из этой лодки что–то кричит в мегафон.
- Я предвосхищу ваш ответ, профессор, - вторгся в воспоминания Хасса Осборн. - Они не помогли никому и никогда. Это все сплошная показуха, - презрительно процедил он сквозь зубы. - Вы так не считаете?
Хасс оторопело ждал продолжения. Он вообще не понимал, что происходит. Тем временем казалось, что Макс вообще исчез из этой комнаты и перенесся куда–то далеко отсюда, где он уже сталкивался с "Гринпис" и потерпел какое–то серьезное поражение. Взгляд Осборна остекленел, сам он стал похож на каменное изваяние; только пальцы методично постукивали по столу рядом с разглаженным листком бумаги. Профессор застыл сам, боясь нарушить эту тишину - он ожидал от Макса теперь любых вопросов на любые темы.
Неожиданно раздался тоненький писк, который вывел из ступора Осборна. Этот писк шел прямо из уха контрразведчика, из наушника, который был в него вставлен. Макс вздрогнул, выслушал все, что ему сообщили и вновь посмотрел на Хасса.
- Прелюдия закончена, профессор, - сказал он. - Мое начальство требует, чтобы вам были объяснены условия задачи.
Джордж, все это время так и простоявший у дверей шкафа, вернулся на свое место, не отрывая взгляд от Макса. Ноги предательски стали ватными, как во время его первых операций, когда знаешь, что скрывается за черепной коробкой, но всякий раз нежное вещество мозга оказывалось вблизи кусачек абсолютно неожиданно - пока Хасс не научился терпеливо, микрон за микроном, идти к цели.