Каретели отмалчивался. Вопросы купли-продажи временно его не волновали. Волны продолжали вздыматься, девушки - подпрыгивать. Каретели непроизвольно облизнулся. Мне почему-то вспомнилась Томка Тарасова в минуты обеденного перерыва.
- Где наша реклама на всю страну? Где фирма "Кондор" по телевизору? Не вижу! - восклицал Геворкадзе с обобщенным возмущением.
- Слушай, зачем беспокоишься? Есть деньги - будет реклама.
- Смотри, Платон, какой я реклама придумал, - Геворкадзе мечтательно закинул руки за голову. - Лежит земной шар. Параллели, меридианы, да? И вдруг он превращается в апельсин, - Геворкадзе приподнялся на локте, - но тут налетает кондор, хватает апельсин, - рука Геворкадзе спикировала вниз, - хватает и уносит. А пока несет, апельсин снова превращается в земной шар, а птица превращается в слово "Кондор", то есть - в нас. Хорошо я придумал?
- Давай другой реклама. Люди не поймут, скажут: "Куда землю унесли?"
- Ну вот тебе другой: лежит на траве молодой джигит - как мы с тобой - а над ним горит солнце, - Геворкадзе очертил невидимый шар. - И вдруг солнце превращается в апельсин! А вокруг на деревьях море апельсинов! И каждый горит, как солнце! - Геворкадзе сумбурно изобразил это руками. - Но тут апельсин падает, за ним падает второй, третий, сыплется дождь из апельсинов!
- Стой! - возопил Каретели, вскакивая и сотрясая пляж. - А джигит? Что с ним будет?
Геворкадзе был полон досады:
- О чем думаешь?! Кого жалеешь?! Идет золотой дождь - что тебе джигит?
Снова утро. Я снова глажу костюм. Интерес ко мне уже меньше; ничего, скоро совсем привыкнут. Эка невидаль - экзальтированная богачка! Колготки меня пока не подвели - "стрелок" нет. Но, боюсь, что всю неделю они не продержатся: предстоит покупка. А кто его знает, сколько могут стоить колготки в Испании! Соотношение цен тут загадочное: килограмм отборных персиков на рынке дешевле порции мороженого. Что если колготки в летнее время считаются здесь такой же причудой богатеев, как и норковое манто на плечах? Оцениваться они должны соответственно… Очень уместно вспомнить в эту минуту комментарий Карлоса: "Обратите внимание на этот салон, сеньоры! Да, в Испании тоже носят меха, но, конечно, эту экстравагантность позволяют себе очень немногие люди"…
Находясь под крышей "Majestic", я формально попадаю в категорию "очень немногих людей" и тоже кое-что себе позволяю. Разве не экстравагантность - пройти в шортах и майке с мокрыми волосами по холлу пятизвездочного отеля? С каким бы выражением на лицах на меня не косились, мне сейчас донельзя хорошо. Я только что искупалась в бассейне и ненадолго избавилась от жары. Я успешно проговорила весь второй день работы в Барселоне. Последнее, что предстоит переводить сегодня - меню в ресторане.
Задача эта сложна - Платон Бежанович относится к выбору блюд с тем же трепетом, что и Тариэл Давидович - к приобретению частной собственности.
- Подождите, Юля, мы с закусками еще не решили. Ты как хочешь, Тариэл, а я осьминога закажу.
Серо-зеленый осьминог безнадежно шевелил щупальцами по стеклу специального гастрономического аквариума. Прочие обитатели моря лежали, не трепыхаясь - их участь была им уже безразлична.
Платон Бежанович с вожделением глядел в осьминожью сторону:
- Что твои креветочные коктейли против моего осьминога! Они здесь осьминога готовят, как… как только бабушка в Кутаиси домашний сыр делала. Нет, по вкусу - другой, но вкусно так же! И вина, вина еще возьмем! А то стол совсем пустой будет!
Тариэл Давидович неторопливо, по-барски распоряжается:
- Юля, пусть официант принесет на свой выбор, но получше.
Официант не слушает перевод, он читает взгляд Геворкадзе; "подороже".
- Все, Платон Бежанович?
- Как "все"? А что на сладкое? - пугается Каретели.
Он торопится к стеклянному шкафчику, где выставлены образцы десерта.
- А диета, Платон? - кричит ему в спину Геворкадзе.
- Э, я в Испании - какая диета!
Утром Карлос в очередной раз забирает нас из отеля и, как всегда не может не рассказать что-то новое о своем городе:
- В прошлый раз я забыл показать вам Музей абстрактного искусства. Посмотрите направо, скорее, пока мы не проехали! То здание, где крыша похожа на моток смятой проволоки…
Тариэл Давидович лениво разглядывает из окна Барселону и делает заключение:
- Хороший город. Маленький, но… удобный. Все под рукой: один банк, второй банк - иди, не хочу!
Карлос говорит в ответ что-то любезное, но Тариэл Давидович продолжает размышлять:
- Нашелся бы умный человек - купил этот город в свое время - не прогадал бы!
Карлос ошарашенно тормозит.
- Поезжай, поезжай! - Геворкадзе благодушно махнул рукой. - Мы тут недавно в Нью-Йорке были, так землю под город, оказывается, купили у индейцев за двадцать долларов. Вот кто-то руки нагрел!..
Убийственно солнечный рабочий день. Кондиционеры работают на пределе. Мы тоже работаем.
- Мы с Тариэлом немножко посовещались, Карлос, и решили вложить деньги в другую недвижимость. Мы хотим купить в Испании дом. Дом - не плантация, поливать не надо (смех), и колорадский жук не съест!
Карлос тоже посмеялся. Платон Бежанович развил идею:
- Можно будет дом сдавать в аренду…
Тариэл Давидович:
- Или пусть наши дети там в каникулы отдыхают… Карлос и к этому отнесся без удивления:
- Где бы сеньоры хотели купить дом?
- В Малибу! - воскликнул, не сдержав радости, Геворкадзе. - Скажу тебе, Карлос, как другу, с детства мечтал купить дом в Малибу, там где все эти голливудские Шварценеггеры живут. Малибу - это ведь на острове около Испании?
Карлос подзадержался с ответом. Он был чуткий человек.
- Я был бы очень рад, если бы Калифорния была собственностью Испании…
После этого должно было пройти некоторое время. Тариэл Давидович медленно доставал сигарету и закуривал. Мы напряженно ждали продолжения.
- Слушай, Карлос, какой магазин у вас в Барселоне самый крупный?
Карлос в ужасе покачал головой:
- Он не продается!
- Да нет, - Тариэл Давидович презрительно выдохнул дым, - так чтобы не стыдно было зайти потратить деньги…
Помня секретаршу Лену, я уже знала, что в такой момент нельзя не отвести душу.
Внутри пятиэтажного супермаркета "El Corte Ingles" я в переговорах уже не участвую: продавцы понимают покупателей лучше, чем родная мать агукающего младенца.
- Зачем тебе такой легкий костюм, Тариэл? В Москве сорока градусов в тени не будет.
- Надо же мне здесь в чем-то доходить неделю! Посмотри, какие брюки мятые - неприлично уже!
Продавщица, услужливо подбегая с еще одним костюмом:
- Este traje es muy mono tambien, Senor!
- Слышишь? Это какой-то "моно".
- Как будто стерео есть! Ладно, возьму, пусть будет!
Карлос, не отрывая заинтересованного взгляда от русских партнеров, сообщает мне следующее:
- У нас состоятельные люди предпочитают делать покупки в небольших бутиках, но сеньоры спрашивали, какой магазин самый крупный, и я честно ответил, что "El Corte Ingles". Может быть стоит сказать им, что они сейчас покупают вещи там же, где и весь средний класс?
Я лучше промолчу. Хватит с них на сегодня огорчений.
- Зачем тебе такие часы, Тариэл, все блестящие? Ты что, сорока? Возьми лучше эти, из красного дерева - они поизящнее, что ли. И к твоим обоям лучше подойдет.
Тариэл Давидович, гордо:
- Мне не надо - как лучше, мне надо - как дороже!
За холеным, белым от огней олимпийским портом, задумчиво наблюдал Христофор Колумб, поставленный на строгую, гладкую колонну. На голове у Колумба перебирала лапками голубка, устраиваясь поудобнее.
- Эта парочка всегда вместе, - улыбнулся Карлос, - и даже имена у них похожи: "Colon" и "Paloma".
То, что мы сбежали из супермаркета, оставив Геворкадзе и Каретели в цепких руках продавцов, выглядело бы достаточно невежливо… если бы мои шефья удосужились это заметить.
Карлос повернулся спиной к морю и указал куда-то в глубь совсем уже смазанных темнотой улиц.
- Обратно мы пойдем через готический квартал, и я покажу вам дворец, в котором Колумба принимали короли, когда он вернулся из Нового света.
Чем выше поднимался город от моря к горам, тем ярче он становился. Готический квартал средневеково чернел, но в районе "Ensanche" улицы уже полнились огнями, по-сказочному зеленовато светилась "La Sagrada Familia", и на самой окраине Барселоны, на холме, радужно полыхал парк аттракционов. Где-то под слоем темноты затаились и музей Пикассо, и раскопки римского города Барсины, и поющие фонтаны у подножья горы Монжуик…
За нашими спинами звучит пушечный выстрел. Я вздрагиваю, но не удивляюсь: должно быть, канониры в порту заприметили приближение каравелл.
- Посмотрите, Хулия, скорее! Начинается сухая гроза.
Безоблачное, уже отмеченное первыми звездами небо разрывают молнии. Ни единого облака, ни единой капли дождя, зато гремит - от души.
Вот она Испания! Страсть бушует в сердце страны и прорывается в небо.
По готическому кварталу нас ведут пресловуто узкие пешеходные улочки, над которыми сушится не менее пресловутое белье. Вывешены сотни белых флагов - летняя Барселона сдается на милость туристам.