После этого я спросила ее о "денежной работе".
- Что ж, сейчас на большом подъеме хедж-фонды. А в Бостоне за последние несколько лет они расплодились словно грибы после дождя. Эти компании обычно ищут сотрудников с начальным уровнем знаний, предпочитают Гарвард. Наличие у вас ученой степени может их слегка ошарашить. Однако, с другой стороны, по той же причине вы можете показаться интереснее и предпочтительнее других кандидатов.
Брэду Пулману определенно именно так и показалось. Сначала я была удивлена тем, что самый главный босс в компании лично проводит собеседование с соискателем на стажерскую должность. Но Брэд не скрыл от меня, что, так как коллектив "Фридом Мьючуал" небольшой (всего тридцать сотрудников), он всегда держит руку на пульсе:
- Я вникаю решительно во все аспекты деятельности компании. Поэтому да, я в курсе всего и с самого начала. И мне нравится, что у вас голова на месте, так какого хрена тут колебаться - кто сказал, что у нас в операционном зале не должен работать специалист по Драйзеру? Стартовая зарплата - сто тысяч в год плюс единоразовая вступительная премия, равная двадцати тысячам. Ее мы выплатим немедленно. Возражений нет?
- Никаких.
- А со временем у вас будет в десять, в двадцать раз больше, если покажете себя с выгодной стороны. Если останетесь с нами, при правильном раскладе сможете годам к тридцати обеспечить себя на всю жизнь. Ну а пока, для начала, я дам вам две тысячи баксов и отправлю завтра после обеда с Триш Розенстайн - с такой фамилией она, между прочим, могла бы прохлаждаться все лето в Кеннебанкпорте с гребаными Бушами, а она вкалывает, является первоклассным менеджером и распорядителем фонда, а вдобавок понимает все про то, как надо одеваться. Она поможет вам приобрести новый гардероб для офиса. Консервативный, но элегантный. А то сейчас вид у вас такой, словно вы только что вышли из студенческого клуба и собрались перекусить каким-нибудь вегетарианским печеньицем с кружкой чая из бузины. Такой имидж прокатит в местном магазине здоровой пищи, но в наш интерьер он не впишется. Поэтому, если хотите работу, соглашайтесь на перемену гардероба.
Я слушала этот монолог, а в голове копошилась мысль: Передо мной настоящий актер, блистательно исполняющий роль самодовольного придурка, бахвала и невежи. Самое интересное, Брэд играл эту роль сознательно - он проверял, как ты отреагируешь: оскорбишься (в этом случае последовал бы пинок под зад - тебя немедленно списали ли бы со счетов как самодовольную и ограниченную гордячку) или сумеешь приспособиться к его грубоватой трескотне и привычке нести ахинею. Пока я его слушала, зубрилке с кафедры английского во мне неожиданно стало любопытно, я заинтересовалась его скороговоркой. Раньше мне не доводилось встречать подобных Брэду Пулману типов, хотя конечно же я догадывалась, что такие существуют. Но особенно меня удивило то, что почему-то его болтовня - особенно после беседы с ожившими мумиями из Висконсинского университета - казалась занимательной и имеющей непосредственное отношение к нашей реальной жизни. Да, она звучала приземленно и была сориентирована на материальные потребности, но странным образом я находила в этом вопиющем меркантилизме что-то бодрящее. Брэд представлял собой современный вариант самоуверенного пирата-капиталиста, описанного во множестве проштудированных мною романов, - стопроцентно американский типаж, с его бурной энергией, питающей и толкающей вперед взрывоопасную машину капитализма.
- Ну как, готова отдаться в объятия свободного рынка? - спросил меня Брэд в конце интервью.
За сто тысяч в год, да еще с двадцатью тысячами задатка? Я даже не сомневалась.
- Пожалуй, - произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.
- В последний раз отвечаешь так неуверенно. В нашем мире существуют только решительные "да" и "нет", и абсолютно никакой неопределенности быть не может.
Триш Розенстайн показалась мне абсолютным воплощением этого манихейского взгляда на мир. Хотя основной ее задачей на тот момент было придание мне внешнего лоска - а Брэд велел нам обеим заниматься этим на следующий день после обеда до тех пор, "пока дело не будет сделано", - получилось так, что, покончив с покупками, мы приземлились в баре отеля "Четыре времени года" и разговорились.
Брэд описал ее довольно точно. Триш обладала голосом, который соединял в себе тягучесть бруклинских гласных с всепроникающей пронзительностью сирены, - голос, созданный для того, чтобы на него оборачивались все посетители в ресторане, голос, способный пугать маленьких детей и усмирять домашних животных. Когда мы двинулись по Ньюбери-стрит и Триш начала знакомить меня с многочисленными империями стильной одежды, я поймала себя на мысли: "Больше десяти минут я рядом с этой женщиной не продержусь".
- Не вздумай даже примерять это, - проорала она, когда я показала ей на деловой костюмчик в "Банана репаблик". - В таком барахле будешь выглядеть как глиста в обмороке.
После такого заявления все, кто был на этаже, посмотрели на нас. А Триш заставила всех мгновенно потупиться, гаркнув:
- Здесь кого-то что-то не устраивает? - В магазине воцарилась тишина. Триш повернулась ко мне со словами: - Вперед! Поищем тебе что-нибудь стильное в другом месте.
Когда мы оказались на улице, я начала:
- Знаешь, не стоило…
- Говорить то, что я сказала? А какого хрена, почему нет? Я никого не обидела. Просто высказала свое суждение.
- Довольно громкое суждение.
- И что с того? Я громко говорю. Такой у меня способ общения.
Она настояла, чтобы мы зашли в "Армани":
- Там сейчас распродажа, у нас есть шанс что-нибудь подобрать и помочь тебе избавиться от внешности гринписовской активистки.
К вечеру этого дня я стала обладательницей трех костюмов, двух пар обуви и разрозненных вещиц - стильных, но простых, - и у меня даже еще осталось двести долларов на белье. Несмотря на манеры портового грузчика, Триш обладала безукоризненным вкусом в одежде и определенно умела делать покупки - занятие, по ее верной догадке, для меня малоинтересное.
- Брэд показывал нам твое резюме, он всегда так делает, если решает взять кого-то на работу, - сообщила Триш, когда притащила меня в "Четыре времени года" и заказала себе два мартини, выпив первый коктейль почти залпом. - Почти все мы сразу тебя оценили: девчонка с мозгами, не опустила руки в трудных обстоятельствах. Кстати, папаша у тебя, похоже, тот еще поганец.
- С чего ты это взяла? - возмутилась я.
- Ну что ты ерепенишься? Это элементарная дедукция. Папочка в горнодобывающем бизнесе, явно не бедствует, но бросил вас с матерью ради новой жизни в Южной Америке с гурьбой местных цыпочек, так?
- Их было всего две…
- По твоим сведениям. Все мужики в душе кобели, даже те, что поприличнее. Но ты ведь это знаешь и на собственном опыте, разве нет?
Я внимательно посмотрела на нее:
- Что ты имеешь в виду?
- Ой, да брось, надеюсь, ты понимаешь, что Брэд - наш Мистер Зануда - не упустил шанса покопаться немного в твоем прошлом и, конечно, разузнал про тебя и профессора.
Я потрясенно молчала, глядя на Триш.
- Подавая заявление на работу в качестве стажера, я не подозревала, что тут будут копаться в моей прошлой частной жизни.
- В нашу контрольную комиссию по приему на работу входит три человека, и нам необходимо удостовериться, что человек, которого мы берем, подойдет "Фридом Мьючуал". Знаешь, что нам всем в тебе понравилось, помимо ученой степени и того, что ты сама всего добилась, не став при этом занудой?
- Жажду узнать.
- То, что у тебя был четырехлетний роман с научным руководителем и ты ухитрилась держать все в секрете и не растрезвонить всем об этом.
- Кто тебе сказал об этом?
- Ты всерьез полагаешь, что я сдам тебе свои источники? Нет, ну я тебя умоля-аю. Но, между нами говоря, Брэда тоже супервпечатлило то, что ты вела себя так достойно - ни разу не проболталась, не похвасталась и даже после его смерти хранила молчание. Ох, и неприятная же история, кстати говоря. Я тебе искренне посочувствовала… особенно учитывая эти жуткие двусмысленные обстоятельства…
- Я сейчас же ухожу, - услышала я собственный голос.
- Я сказала что-то не то?
- Вообще-то, да. И к тому же я нахожу совершенно отвратительным, что ты и твои коллеги рылись в моем прошлом и…
- Мы все в компании знаем все друг о друге, - перебила она. - Я знаю, что Брэд изменяет жене с некоей Самантой, дилером по ценным бумагам. У нее скверный характерец, в постели она постоянно царапает Брэду спину, так что ему потом по несколько дней приходится надевать футболку, когда ложится с женой. Все знают, что Брэду давно пора с ней покончить, но ему, по-видимому, нравятся проблемы. А Брэду известно, что у меня вот уже два года отношения с полицейской, которую зовут Полин.
- Ясно. - Я постаралась не выдать смущения.
- Давай-давай изображай искушенность и умудренность. Притворяйся, будто тебе по фигу было узнать, что я лесба.
- На самом деле это твое личное дело.