Суббота, 20 апреля
Сегодня утром миссис Хедж снова плакала. Бежать, бежать из этой юдоли слез. Мне нужны вокруг жизнерадостные люди.
Бьянка вручила мне открытку. Безумным почерком на ней значилось:
СДАЕТСЯ КОМНАТА
Академическое семейство желает сдать бесплатно комнату терпимой личности любого пола в обмен на выполнение легких домашних обязанностей/присмотр за детьми/присмотр за котом. Устроит работающий человек, у которого свободно большинство вечеров. Просьба звонить д-ру Палмеру.
Я немедленно позвонил из автомата у газетного киоска. Ответил какой-то крендель.
Д-р ПАЛМЕР. Кристиан Палмер у телефона.
Я. Д-р Палмер, меня зовут Адриан Моул. Я только что увидел вашу открытку в газетном киоске.
Д-р П. Когда можешь приступить?
Я. Приступить к чему?
Д-р П. Присматривать за этими проклятыми детьми.
Я. Но вы же меня совсем не знаете.
Д-р П. По голосу ты вроде ничего, а кроме этого доказал, что телефоном пользоваться умеешь. Значит, не полный болван. Все на месте – руки-ноги, зрение?
Я. Да.
Д-р П. За сексуальные приставания к спиногрызам-короедам сидел?
Я. Нет.
Д-р П. Какие-нибудь особо мерзкие личные привычки имеются?
Я. Нет.
Д-р П. Хорошо. Когда можешь приступить? Я тут сам по себе. У меня жена в Штатах.
Трубку уронили. Неожиданно я услышал вопль Палмера:
– Тамсин, немедленно закрути бутылку с отбеливателем, я кому сказал?!
Он снова подхватил трубку и продиктовал адрес на Бэнбери-роуд.
Я вернулся в киоск и спросил у Бьянки, какие газеты и журналы читает Палмер. Это может многое сообщить о характере человека. Список оказался загадочным.
Газеты: "Обсервер", "Дейли телеграф", "Сан", "Вашингтон пост", "Оксфорд мэйл", "Индепендент", "Санди таймс", "Тудэй".
Журналы: "Тайм-аут", "Частный сыщик", "Только 17", "Вог", "Невесты", "Форум", "Компьютерный еженедельник", "Личный женский журнал", "Пари-Матч", "Садоводство сегодня", "Хелло!", "Зритель", "Литературное обозрение", "Социалистическая застава", "Бино", "Еженедельник рыболова", "Каноист", "Виз", "Интерьеры", "Гол!".
Я перебил:
– Должно быть, счет за периодику у Палмера гигантский. И как он по нему платит?
– Нерегулярно, – ответила Бьянка.
Воскресенье, 21 апреля
Доктор Палмер – высокий, худой, с прической как у Элвиса Пресли, когда у того начался период "серебряных плащей в Лос-Анджелесе". Встретил он меня довольно странно:
– На бал-маскарад собрался? – Палмер засмеялся и пощупал лацканы моего блейзера.
Я пробурчал что-то нейтральное, а он спросил:
– А борода – настоящая?
Я заверил его, что бороду отращивал сам. Тогда он спросил:
– Сколько тебе лет?
– Двадцать четыре, – ответил я.
Палмер снова странно рассмеялся, точно залаял:
– Двадцать четыре – так какого же дьявола ты ходишь тут, как чертов Джек Хокинс?
– Кто такой Джек Хокинс? – спросил я.
– Кинозвезда, – ответил он. – Джека Хокинса все знают. – Почему-то он выглядел раздраженным. Потом добавил: – Ну, то есть, если людям не двадцать четыре года.
Мы по-прежнему стояли на ступеньках его развалюхи. У порога выстроился ряд немытых молочных бутылок. Из двери выскочил ребенок неопределенного пола и стал дергать Палмера за штанину:
– Посмотри, какая здоровая вывалилась! Посмотри, папа!
Мы втроем вошли в гигантскую комнату, казавшуюся одновременно кухней, гостиной и кабинетом. Посреди стоял горшок в виде слоника. Д-р Палмер заглянул в горшок и воскликнул:
– Тамсин, да это поистине великолепный кусок говна!
Я отвел взгляд, когда он выносил горшок из комнаты. Затем раздался крик:
– Альфа! Гриффит! Идите посмотреть, что у Тамсин получилось!
По лестнице загрохотало. Я выглянул в прихожую и увидел, как двое других андрогинных детей заглядывают в горшок и кричат: "Ух ты!" и "Мега-срань!"
Я оправил блейзер перед зеркалом над огромным камином и подумал, что хозяйство д-ра Палмера не соответствует моему темпераменту. Мне не нравится слышать, как маленькие дети сквернословят, и я предпочитаю, чтобы они одевались в приличную одежду и имели прически, позволяющие определить их половую ориентацию. Вместе с тем, когда д-р Палмер вернулся, опустошив горшок, я с удовлетворением заметил, что он вытирает руки: следовательно, с основами гигиены знаком. Я согласился осмотреть свободную комнату. Мы поднялись по лестнице в сопровождении Тамсин, Гриффита и Альфы, которые между собой разговаривали на языке, звучавшем странно для моего уха.
– Это они по-уэльски говорят? – спросил я.
– Нет, – рассмеялся Палмер. – Это умбагумба. Их собственный язык. И одежда на них – умбагумба.
Я посмотрел на тряпки, лоскуты, платки и так далее, которыми были увешаны детишки, и с облегчением понял, что обычно они одеваются иначе. У меня тоже был раньше собственный придуманный язык (икбак), пока папаша не вышиб его из меня во время долгой поездки в Скегнесс.
"Свободная комната" оказалась свободным чердаком. В одном углу располагалась кухня, в другом – отдельная ванная. Там стоял настоящий письменный стол. Мне уже представилось, как я вычитываю за этим столом гранки "Гляди-ка!".
– Можешь заниматься здесь чем хочешь, – сказал Палмер, – только не серийными убийствами.
– Вы – учитель? – предположил я.
– Нет, – ответил он. – Я веду исследовательский проект о массовой культуре. Мы пытаемся установить, зачем люди ходят в пабы, на дискотеки, играют в бинго, смотрят кино и тому подобное.
– Чтобы хорошо провести время, не так ли?
Палмер снова расхохотался:
– Ага, только мне этот весьма упрощенческий ответ нужно растянуть на три года исследований и книгу в семьсот страниц.
Спускаясь обратно, я упомянул, что являюсь не только отличным жильцом, но еще романистом и поэтом.
Палмер застонал:
– Если ты никогда не будешь просить меня читать свои рукописи, мы останемся лучшими друзьями на свете.
Он приготовил мне чашечку кофе, смолов немного зерен, и рассказал о своей жене Кассандре – она в Лос-Анджелесе, ставит фильм о расчлененке. Судя по всему, Кассандра – ходячий кошмар, хоть Палмер и утверждает, что соскучился. Я слишком устал и запутался, чтобы писать дальше. Д-р Палмер сказал, что должен знать к среде, согласен я на комнату или нет. Потому что в пятницу ему нужно ехать на чемпионат по метанию дротиков.
Понедельник, 22 апреля
Ехать или оставаться?
Выдержу ли я троих детей четыре вечера в неделю?
Можно было бы экономить в неделю 75 фунтов. А за год это... Как обычно, столкнувшись с ментальной или даже физической арифметикой, разум мой поспешно покинул тело и убрался прочь из комнаты.
Слава богу, есть калькуляторы. Девятьсот фунтов! Не то чтобы я жертвовал своей личной жизнью. У меня ее просто нет, а если повезет, миссис Палмер останется в Америке навсегда, или свалится в Ниагарский водопад, или еще чего-нибудь.