Мы находим у Иисуса некоторые мистические высказывания о переживаемой им "особой близости к Богу", которые позже были перетолкованы в христианстве как намек Иисуса на свою Божественность, однако подобные высказывания мы находим и в другой еврейской мистической литературе. (Акцентирование намеков на Божественность Иисуса особенно проявляется в Евангелии от Иоанна, позднейшем и наиболее эллинизированном из всех, которое, как мы уже отмечали, даже христианская церковь отделяет от первых трех синоптических Евангелий и считает скорее мистической проповедью, чем описанием жизни Иисуса.) Апостолы также изначально определяют Иисуса как Мессию, но, разумеется, не как Бога. Обожествление же Иисуса, т. е. концепция "веры в Иисуса, как в Бога" возникает в русле создания Павлом "христианства для язычников".
(Среди исследователей есть разные мнения по вопросу о том, провозгласил ли Павел эту концепцию целиком, т. е. действительно ли он отождествил Иисуса с Богом, или же он только приблизился к этой идее, а завершена она была уже после него. Но, как бы то ни было, эта концепция базируется в христианстве на подходе Павла.)
В этой концепции Иисус декларируется одновременно и "Сыном Бога", и тождественным "Самому Богу" (а не отдельным божеством) - и, таким образом, в некоторой степени монотеизм сохраняется. Иисус превращается в такой "образ Бога", который близок и понятен человеку, т. е. является как бы "человеческой ипостасью Троицы".
Концепция "Иисуса как Бога" абсолютно неприемлема для иудаизма и еврейского сознания, и для всего культурного кода Еврейской Библии вообще. Иудаизм запрещает поклоняться кому бы то ни было, кроме как Богу напрямую, и также запрещает евреям любые зримые "образы Бога" - Иисус же, даже без изображающих его икон, в литературном тексте Евангелий уже является "образом".
Для евреев такое "наделение Бога образом" приравнивается к идолопоклонству.
Однако Павел создавал свою концепцию отнюдь не для евреев, а для народов мира - а требования Торы к ним в вопросе запрета идолопоклонства гораздо мягче. Конечно, желательно, чтобы все люди придерживались строгого монотеизма, но для неевреев Библия запрещает только прямое идолопоклонство, присоединение же к Богу каких‑либо "образов", помогающих осознать Его, рассматривается для них как допустимое. В терминологии иудаизма этот подход называется "шитуф", букв, "компаньонство" (= образ, присоединяемый к Богу). Именно такой тип религии создает Павел, - т. к. он, видимо, считал, что только когда монотеизм будет дополнен образом Иисуса, он будет иметь надежду на успех всемирного распространения.
27. Идея "богочеловека" и создание понятных эллинам иллюстраций к еврейским концепциям Религия "мштуф - компаньонства", с легко зримым образом Иисуса, создавала народам мира как бы "понятную иллюстрацию" к еврейским теологическим концепциям, не дающим никакого видимого образа Бога.
Рассмотрим, например, идею "богочеловека", в соответствии с которой для христианина Иисус символизирует идею соединения Божественного и человеческого, несмотря на непреодолимую онтологическую пропасть между ними. Эта идея, имеющая центральное значение для христианской мистики и этики, представляется внешнему читателю обычно как "важнейшее христианское нововведение", несовместимое с иудаизмом, - однако на самом деле эта идея полностью проистекает из еврейской концепции "сотворения Богом человека по Своему образу и подобию", данной нам на первых же страницах Книги Бытия.
На единстве в Иисусе человеческой и Божественной природы христианство основывает огромное этическое и теологическое содержание, однако иудаизм провозглашает ровно те же самые идеи на основе соединения Божественного и человеческого уже в Адаме, первом человеке. Если для христианства богочеловеком является Иисус, то для иудаизма богочеловеком является Адам, и далее всякий вообще человек на Земле. (Т. е. в иудаизме Адам в некотором смысле является "идеальным богочеловеком, к уровню которого всякий смертный должен тянуться" - функция, совершенно соответствующая роли "Иисуса как Богочеловека" в христианстве.) Однако еврейская концепция богочеловека чисто текстуальна и непроста для восприятия, в то время как основанная на зримом образе Иисуса концепция христианская - явлена, и для восприятия гораздо более легка.
Таким образом, проповедуя миру Иисуса и декларируя тождество Иисуса с Богом (или ведя к этому), - Павел, с одной стороны, устанавливает непроходимую границу между иудаизмом и создаваемым им "монотеизмом для неевреев"; а с другой стороны, как бы "добавляет иллюстрации" к совершенно фундаментальным еврейским концепциям.
Иудаизм являет собой "Книгу без картинок", и такой подход совершенно соответствует еврейской концепции "незримого Бога". Павел добавил к этой Книге "иллюстрации". Эти иллюстрации не нужны евреям, но они очень помогают народам мира, особенно народам "яфетическим" - то есть, потомкам Яфета, эллинам (а именно среди них Павел жил и вырос), для которых изобразительно - художественное искусство является одним из центральных каналов познания мира.
Например, для иудаизма очевидно, что Бог по отношению к человеку не только Творец, но и Отец; но для народов мира эта идея была откровением и огромным духовным прогрессом - у Павла: "Посему ты уже не раб, но сын" (к Галатам 4:7); и образ Иисуса как "Сына Бога", символизирующего идеал, к которому человечество должно стремиться, - существенно облегчает народам мира восприятие этой идеи.
Аналогично этому, концепция "Бог любит человека и желает блага человеку" (а вовсе не жаждет быть человеку Господином и управлять им) является совершенно еврейской концепцией, однако в абстрактном чисто текстуальном виде она непроста для восприятия. Когда Павел проповедует идею "Иисус умер за тебя", то эта концепция приобретает зримую и эмоционально более насыщенную окраску, и воспринимается народами мира гораздо лучше.
Поэтому, когда Павел, фактически, добавил к еврейской Книге Книг "иллюстрации", понятные конкретные образы - то распространение этой Книги среди "эллинов" пошло существенно быстрее и успешнее.
Таким образом то, что проповедовал Павел (= христианство), совсем не соответствовало тому, что проповедовал Иисус. Иисус обращался только и исключительно к евреям, и проповедовал раскаяние, смирение, необходимость полного соблюдения заповедей Торы для достижения спасения, опору на чудо и скорое Царство Небесное. Павел обращался только к неевреям и проповедовал самого Иисуса, спасение через веру и возможность для нееврея принять еврейский библейский монотеизм без необходимости брать на себя специфические еврейские заповеди. Результатом этого стало христианство, явившееся "веткой иудаизма" для народов мира.
28. Еврейская оценка вклада христианства в раскрытие Бога человечеству Здесь надо отметить, что мы, конечно, отнюдь не считаем, что христианство только лишь "приспособило иудаизм для неевреев". Разумеется, возникновение христианства и его развитие было огромным творческим (и даже провиденциальным) процессом, раскрывшим человечеству многие аспекты духовности: силу самопожертвования и самоотречения, смысл страданий, готовность к мученичеству ради ясно осознаваемой, ощутимой истины, опыт деятельного милосердия в помощи ближнему и также "далекому ближнему", утверждение в мире идеи бессмертия души и многое другое.