420. Я уберу для тебя воинское жилище, я поставлю тебя во главе предводителей, я дарую тебе сокровища; радуйся, ты и, спрошенный, открой мне свое происхождение!
421. – Тут, подле горы, о царь, живет народ, обладающий силою богатств, – обитатели Косалы;
422. по имени Аддика, по роду Шакья; из той семьи ушел я, не жаждущий телесных радостей;
423. провидя горести в радостях тела, помышляя о счастье забвения света, я пойду, предаваясь подвигам, – в том радость моего сердца!
3.2 Падхана сутта. "Стойкость"
424. Ко мне, чей дух склонялся к подвигу, кто отдался раздумью о путях к Ниббане,
425. ко мне приблизился Мара, говоря слова сожаления:
– Ты изнурен и бледен, смерть близка к тебе;
426. тысяча частей тебя – добыча смерти, и только одна часть принадлежит еще жизни; лучше живая жизнь, о ты, достославный; живой, ты можешь творить доброе дело;
427. если благочестивую жизнь проживешь ты, питая жертвенное пламя, много благих дел будет связано с тобой: но чего же ждешь ты от своих подвигов?
428. О, тяжел путь подвижничества, мучителен тот трудно проходимый путь! – так говоря, стал Мара подле Пробужденного.
429. Маре, говорящему так, сказал Совершенный:
– О ты, друг лености, ты нечестивый, с какою целью ты посетил это место?
430. Нет и меньшего из добрых дел, не свершенного мной: и какие бы добрые дела мог возвестить мне Мара?
431. Я обладаю верой и настойчивостью, и мудрость обитает во мне; и меня, живущего в подвигах, к какой же жизни призываешь ты?..
432. Эти раскаленные ветры иссушили здесь даже струи реки, – как же было не иссохнуть моей крови, когда я предавался подвигам?..
433. Иссыхала моя кровь, иссыхали и соки и желчь моя; но когда истощается тело, дух умиротворяется, расцветает осознанность, мудрость и сосредоточение;
434. и когда я живу так, покинув все внешние чувства, мой дух уже не жаждет плотских наслаждений: воззри ж ты теперь на чистоту человека!
435. Похоть – имя твоей первой рати, недовольство – второй, голод и жажда – третьей, пристрастие – четвертой,
436. леность и дремливость – пятой, трусость – шестой, сомнение – седьмой, лицемерие и бесчувственность,
437. торгашество, тщеславие, славолюбие, известность, добытая неправедными путями, надменность и глумливость – восьмой.
438. Вот твое воинство, о Мара, его ты ведешь в бой, о темный! Никто не поборет того воинства, кроме Победителя, и, победивши, он обретет радость.
439. Горе жизни в этом мире! Смерть в битве лучше для меня, нежели жизнь побежденного.
440. Погрузившись во мраки этого мира, брахманы и отшельники не видят ясно, – увы! – они не знают пути, которым пройдет Победитель.
441. Видя со всех сторон снаряженное воинство и во главе предводителя Мару, воссевшего на слона, я вышел на битву, дабы не допустить, чтобы он поборол меня.
442. Это воинство твое, не побежденное ни людьми, ни богами, – я разобью его мудростью : как камень – горшок, так я легко разобью его!
443. Подчинив себе свои помыслы, укрепив внимание мое, осознанность, я пойду из царства в царство, привлекая учеников к себе.
444. Они будут бдительны и ревностны, исполняя мои правила, – правила того, кто свободен от похотей; и такое место обретут они на пути своем, где не прольется уже ни одна слеза человека!
445. – Целых семь лет, шаг за шагом, за Совершенным следил я, – и никаких недостатков я не нашел в нем, совершенно просвещенном, непревзойденном в мудрости.
446. Вот петух прыгает вокруг камня, похожего на кусок жира: нет ли в нем чего мягкого, нет ли сладкого?
447. Но, не найдя в нем ничего сладкого, петух отходит от камня. Как тот петух от камня, так и я отхожу от Готамы.
448. Медленно и печально ослабла тетива его лука, побежденная, – и злой дух покинул то место.
3.3 Субхасита сутта. "Хорошо сказанное"
– О монахи, речь, снабженная четырьмя достоинствами, речь, во благо сказанная, не греховно сказанная, неошибочна она и непостыдна для Мудрого.
– Каковы же те четыре достоинства?
– О монахи! Всегда благостна речь монаха, не греховна, – он говорит праведное, а не неправедное, – он говорит доброе, а не злое, – он говорит правдиво, а не лживо. О монахи! Речь, снабженная теми четырьмя достоинствами, – речь благая, а не нечестивая, и не ошибочна она, не постыдна для Мудрого. После того сказал Учитель:
449. – Доброе слово – первая лучшая вещь, так понимают мудрые; пусть твоя речь будет праведна, а не неправедна, – это вторая; пусть твоя речь будет приятна, а не неприятна, – это третья; пусть твоя речь будет правдива, а не лжива, – это четвертая.
Тогда достойный Вангиса, поднявшись со своего сидения и перебросив плащ свой через плечо, простирая руки к Совершенному, сказал ему:
– Я начинаю понимать это, о Благословенный!
– Пойми же это, о Вангиса! – сказал Благословенный. Тогда славный Вангиса. стоя перед Совершенным, восхвалил его в таких словах:
450. – Пусть говорится только такое слово, которое не приносит горя ни тому, кто говорит, ни тому, кто слушает; такое слово, поистине, благостно.
451. Пусть говорится только приятное слово, радостью текущее к сердцу слушателя, – то слово, в котором не таится греховного семени, которое несет непостыдную сладость внемлющим.
452. "Истина есть бессмертное слово", – вот верное изречение; и в истине, благе и правде утвердился ты, Совершенный!
453. Верную весть об угашении скорби приносит нам слово Пробужденного, и нет ничего выше того дивного слова!
3.4 Сундарикабхарадваджа сутта. "Брахман Сундарикабхарадваджа"
Вот что я слышал:
Однажды Благословенный обитал в Косале, на отмели реки Сундарики. В то время брахман Сундарикабхарадваджа приносил жертвы огню и прославлял огонь. Окончив жертвоприношение и воспев огонь, брахман встал и, окинув взором все четыре стороны, сказал:
– Кому бы вкусить от остатков этого приношения? Тут брахман заметил Совершенного, сидевшего на корнях деревьев; закутав свое тело и голову, взяв в левую руку остатки приношения, а в правую чашу с водою, к Совершенному направился брахман. Совершенный, услышав шаги брахмана, обнажил голову. Тут подумал брахман: "Голова того человека обрита, – он постриженник", – и хотел уйти прочь. Но тут опять подумал брахман: "Однако, есть и брахманы, бреющие голову: лучше я пойду к нему и спрошу о его происхождении".
Тогда брахман подошел к Совершенному и, подойдя к нему, спросил:
– Какого ты рода? Совершенный ответил:
454. – Не брахман я, не царевич, не воин; близко зная людские обычаи, я иду по миру в раздумье, ничем не обладающий.
455. Накинув свой плащ, я иду, бездомный, с отрезанными волосами, с утихшими чувствами, иду, не смешиваясь с людскою толпой. Праздный вопрос о моем роде предложил ты мне, о брахман!
456. – Брахманы всегда откровенны с брахманами, господин мой, – брахман ли ты?
– Если ты говоришь, я брахман, и не называешь меня брахманом, то я спрошу тебя о гимне Савитри, составленном из трех стихов и двадцати четырех слогов.
457. – Зачем мудрецы и простые люди, воины и брахманы приносят в этом мире обильные жертвы? – вновь вопросил брахман.
– Кому, безупречному во время жертвоприношения, внимает тот или другой из богов, тот преуспевает, говорю я, – отвечал Совершенный.
458. – О, добрый плод принесет жертва, верю я, – сказал брахман, – ибо мы встретили совершеннопросвещенного; если бы мы не встретили тебя, кто-либо иной вкусил бы от приношения.
459. – Итак, о брахман, – сказал Совершенный, – как ты подошел спросить что-то, то спрашивай; верь, – ты встретил того, кто тих, в ком нет гордости, кто свободен от страдания и свободен от жадности, кто обладает благим разумением.
460. – Я люблю время жертв, о Готама, и с радостью приношу я свои жертвы, но не обладаю познанием их; научи меня, – поведай мне, когда жертва бывает благоприятна.
461. – Итак, внемли, о брахман, я поведаю тебе истину.
462. Не спрашивай о происхождении, но спрашивай о жизни; из простого дерева рождается благодатное пламя; мудрец, рожденный простыми людьми, становится великим, терпением очистив себя от всего нечистого.
463. Кто укротил себя, ведающий истину, совершенный и благостный, – тому, одаренному кротостью, должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, свершает приношения.
464. Кто забыл все плотские радости и странствует бездомный, кто нерушим, как крепкая ладья, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, совершает приношения.
465. Чьи угасли все страсти, чьи затихли все чувства, кто достиг освобождения, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, свершает приношения.
466. Кто проходит через этот мир, ни к чему не прикасаясь своею жаждою, проходит в глубоком и смирении, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, ищущий добрых дел, творит приношения.
467. Кто не осквернен никакою тревогою, идет этим миром, как победитель, ведая начало и конец смерти и рождения, тому Благословенному, тому тихому, как глубокое озеро, надлежат приношения.
468. Далек Совершенный от всякой несправедливости, он всегда праведен; нет нигде границ его мысли; Совершенному, во всех мирах непорочному, надлежат приношения.
469. В ком никогда не возникнут ни печали, ни ненависть, кто свободен от жадности и самолюбия, кто навсегда изгнал из себя и гордость и желания, – тому Совершенному, не омраченному никакою скорбью, надлежат приношения.