- Да. Я в том смысле, что Ганимед - это не из истории, это из мифологии.
- История, мифология - лично мне все равно. Так вы знаете, кто это?
- Дайте припомнить. Кажется, его похитил Зевс, приняв облик орла. Зевс влюбился в него.
- Влюбился, значит. А знаете, что ему было бы за такую любовь теперь? Пять лет за решеткой - легко. Не считая статьи за похищение. Любого из этих двух пунктов было бы достаточно. Пять лет, мистер Уотерс. Не слишком ли это сурово, как по-вашему?
- Таков закон.
- Да, конечно, но, по-вашему мнению, это справедливо?
- Думаю, главное - это защитить общество. Законы для того и пишут.
- Бесспорно. Чашечку чая, мистер Уотерс? Перкинс, сходите распорядитесь. Видите ли, мы тут подняли одно старое дело. Довольно забавно вышло: кое-что выплыло наружу, на первый взгляд, так, пустячок - но были кое-какие странности, вот мы и заинтересовались. Полезли в архивы - ну и нашли кое-что любопытное. Мы ищем человека, который называл себя Ганимедом. Псевдоним такой. Есть какие-то соображения?
- Никаких.
- Вы уверены? Может быть, кто-то из ваших друзей?
- Абсолютно уверен. А что такого он сделал?
- Рассказали бы вы мне побольше про этот миф, похоже, вы его вспомнили?
- Да там, собственно, и рассказывать больше нечего.
- Зевс сделал его своим виночерпием - а по сути, любовником. Это есть в любой книжке по мифологии, тут не нужно каких-то особенных знаний. Правда, там еще было написано, что в конце концов его поместили на небо. Только вот созвездия Ганимеда я так и не нашел.
- Это Водолей.
- Ах вот оно что! Моя жена по Зодиаку - Водолей. Забавно. Вы во все это верите, мистер Уотерс?
- Нет. Но я - Весы, если вам это интересно.
- Да, мы знаем. Поставьте сюда, Перкинс, вот так. Как же это из Ганимеда получился Водолей?
- По латыни он называется Aquarius, что значит "водонос, податель воды".
- Ну конечно. Вода. Кое-что начинает проясняться. Вы как пьете чай: с сахаром, с молоком? Я-то без сахара пью - жена заставила сесть на диету. Думаю, главное в этом деле - самоконтроль. Самодисциплина. Вы сторонник самодисциплины?
- Наверное, да.
- Вы ведь не обсуждаете закрытую информацию с друзьями или с женой?
- Конечно, нет.
- То есть вы умеете хранить секреты?
- Да.
- И много у вас секретов?
- Нет. Я хочу сказать, книга, над которой мне предложили работать…
- Я сейчас не о книге спрашиваю, мистер Уотерс. Мы вас вызвали не для проверки благонадежности - этим вообще занимается Пятый отдел. Нам от вас нужно всего лишь содействие в расследовании. Но вернемся к Ганимеду. Некрасивая ведь история. По-моему, она подпадает под статью о совращении малолетних.
- Не думаю, что ее стоит рассматривать с такой точки зрения.
- Да? А с какой же, по-вашему?
- Это всего лишь миф; его нельзя понимать буквально. Это скорее символ.
- И что же он символизирует?
- Точно не знаю. Его можно трактовать по-разному. Во многих мифах Зевс по тем или иным причинам похищает людей; похищение в мифологии часто обозначает, что человек был захвачен каким-либо чувством или идеей. Конечно, есть и другие толкования. Орел - символ власти…
- Например, государственной? Схватила мальчика и унесла невесть куда? Взяла, так сказать, под свое крыло, если, скажем, его родители не смогли научить его, что хорошо, а что плохо?
- Вы пытаетесь в чем-то меня обвинить?
- Ни в коем разе. Это так, умозрительные рассуждения; не принимайте их на свой счет. Видите ли, я пытаюсь проникнуть в суть этого "Ганимеда". Что это за человек, как он думает.
- Я по-прежнему не понимаю, почему вы решили, что я могу вам помочь в этом деле? Правда, не понимаю. Все, что я вам рассказал, вы и так знаете.
- Да ведь мы только начали. У меня еще очень много вопросов, мистер Уотерс. Не на один разговор. Впрочем, спешить нам некуда. Вы ведь немного писатель, да? Эта книга, ну и вообще. А еще что-нибудь вы писали? Рассказы, стихи - в этом духе?
- Я не творческий человек. Мое дело - факты.
- Вот это мне по душе. В этом мы с вами похожи. Нас обоих интересуют факты. У нас, наверное, много общего, если подумать. А из ваших друзей кто-нибудь пишет?
- Не знаю. Но это ведь не преступление?
- Смотря что писать. Творческий человек может порой обнаружить несправедливость - там, где любой другой ее не увидит. Например, в сфере морали. Знаете, если у человека плохо с моральными принципами, это может привести к серьезным последствиям. Он не ощущает себя частью общества, чувствует себя одиноким, отверженным. Может, ему всего-то и нужно, что поддержка и чуткое руководство. Ну и побольше самодисциплины. Иначе он может стать антиобщественным, а то и вообще подрывным элементом. Мне кажется, этот "Ганимед" как раз и нуждается в некотором руководстве. И я думаю, что вы - с вашими блестящими познаниями - как раз и можете нам помочь разыскать этого человека.
Впрочем, время, как говорится, не ждет, мистер Уотерс. Вы уже очень нам помогли. Возможно, когда мы расстанемся, вы хорошенько подумаете о том, что я вам сказал, и, может, припомните что-нибудь, что нам стоило бы обсудить. И мы поговорим об этом в следующий раз. Ну а сейчас можете идти, у вас, наверное, много работы. Не хочу вас задерживать. Перкинс вас проводит. До встречи, мистер Уотерс. Передавайте привет семье.
11
В то самое время, когда Роберт беседовал с полицейским инспектором, Чарльз сидел на семинаре. Доклады ему не понравились; он откровенно скучал. И еще он злился из-за того, что позволил Роберту заразить себя тревогой. Ему-то, Чарльзу, чего бояться?!
Всю вторую половину дня он ждал звонка Роберта - но ждал напрасно. Он еще раз проверил все копии своей статьи и написал реферат для министерства печати. Потом со всеми этими бумагами он отправился к Джоанне - она должна была перепечатать реферат и отправить статью в "Британский физический журнал". Она была одна, ковырялась со своей пишущей машинкой - возилась с рычажками, на которых крепятся буквы.
- Вам помочь? - спросил он.
- Я лучше подам заявку в отдел техобслуживания.
- Попробуем обойтись своими силами, это сбережет вам время и нервы. Дайте-ка я гляну. - Он склонился над машинкой и принялся тыкать в клавиши и дергать рычаги. - Если вот тут немножко поддеть, все должно встать на место. - Он еще ниже склонился над непокорной машинкой, и Джоанна - тоже. Он вдохнул резкий запах ее духов, ее грудь под накрахмаленной белой блузкой почти коснулась его руки.
- Не тратьте свое драгоценное время, доктор Кинг. - Она не стала менять позу.
- Да тут все несложно. Надо только добраться до рычажка - вот того, гнутого. Видите? - Джоанна едва ли не легла грудью на машинку. Кинг почувствовал ее дыхание у себя на щеке. - Главная сложность - к нему подобраться.
- Давайте я попробую. У меня пальцы тоньше.
- Только ноготь не сломайте. Вот-вот-вот… просто давите на него.
Неприязнь к Джоанне ничуть не мешала ему наслаждаться этой неожиданной близостью. Джоанна давила пальцем на погнутый рычажок, и при этом все ее тело напрягалось, и он смотрел на нее и любовался. Джоанна тоже не очень его любила, кажется, он ее раздражал, но сейчас тем не менее она была явно довольна его вниманием и не отказывалась разыграть небольшую пьеску из театра флирта.
- Вот видите! - Он несколько раз ударил по клавише; теперь рычажок двигался свободно, раз за разом отбивая букву на валике каретки.
- Спасибо. Вы хорошо разбираетесь в этих машинках, да?
- Зато совсем не умею печатать.
- А та ваша статья? Вы сказали, что напечатали ее сами.
- Ну да. Вообще-то мне помогли. Одна моя приятельница.
- Ей вы тоже сунули взятку?
- Послушайте, Джоанна, я совсем не хотел вас обидеть этими чулками.
- Вы меня и не обидели. Просто в тот раз я и вправду была ужасно занята, а то, конечно, все напечатала бы. А чулки замечательные. Так что теперь я у вас в долгу.
- Ладно, пусть будет так. Кстати, о долгах: вы не могли бы перепечатать этот реферат для публикации и отправить вот эти бумаги в журнал?
- Думаю, что смогу. Положите все сюда.
- Спасибо. Кстати, Джоанна, - зовите меня Чарльз.
Потом он поднялся наверх выпить чаю. В столовой сидели несколько человек, задержавшихся после семинара. Кинг уклонился от беседы с докладчиком (дискуссия и без него была весьма оживленной) и взял с подставки газету. Он сел рядом с Генри - тот объяснял что-то одному из своих аспирантов, корябая уравнения на салфетке.
Чарльз вдруг поймал себя на том, что опять думает о Дженни. Если она зачастит к нему в Кембридж, это будет совсем не кстати. Он вообще не любил, когда его "сферы разных жизненных интересов" как-то пересекались.
Экономические прогнозы по-прежнему благоприятны. Чарльз бросил взгляд на фотографии в газете: новые фабрики, новые правительственные назначенцы. Цель всякой газеты - уверить читателей в том, что вокруг ничегошеньки не происходит, то есть какие-то события происходят, и они могут быть интересными и даже сенсационными, но они не грозят переменами. Задача газеты - лишь притворяться газетой, то есть представлять в виде последних событий всякую ерунду, а то и прямое вранье.
Неуклонный рост благосостояния. Чарльз взял газету не для того, чтобы читать, а для того, чтобы притворяться, что читает - отгородиться от попыток коллег втянуть его в разговор, пока он пьет чай и думает о своем: о Дженни и о дурацких тревогах Роберта.