Несколько часов назад он вернулся из соседнего городка, куда ездил по поручению Неуловимого. Местные подпольщики передали, что у них в городе свила себе гнездо немецкая школа, в которой готовили шпионов и диверсантов для заброски в советский тыл. Вернувшись, Цыганок в первую очередь отправился к Неуловимому. Подходя к его дому, Ваня еще издали заметил, что в воротах не хватает одной доски. Цыганок сразу же насторожился. Это был условленный сигнал опасности. Ваня со скучающим видом прошел мимо дома Неуловимого и свернул в людную улицу. "Вот так фокус! - забеспокоился он. Значит, теперь и домой нельзя заходить. Что же случилось? Остается кинотеатр - на запасную явку". Контролер, как только увидел Ваню, показал ему глазами на кинозал. Когда Цыганок проходил мимо него, едва слышно шепнул: "Сиди и жди". И вот он сидит здесь, смотрит на ненавистный экран и с каждой минутой все острее ощущает, как от недоброго предчувствия нарастает тревога, заполняя все его существо. Неудержимо захотелось как можно быстрее выбраться на солнечную морозную улицу.
На несколько секунд в зале посветлело. Ваня повернул голову вправо и увидел, что у стены, привыкая к темноте, стоит Цапля. Андрей заметил его и, пригнувшись, начал пробираться к нему. Сел рядом, пожал руку.
- Когда ты вернулся? - тихо спросил он.
- Утром, - шепотом ответил Ваня. - Елки зеленые, что случилось?
- Тише, - Андрей сжал его локоть. - Вчера вечером арестовали Ваську. Он привел немцев ко мне на квартиру. Наскочили внезапно. Нас с Гришкой выручил Генка. Но сам... его убили...
Цыганок от неожиданности даже подскочил на месте, Андрей еще крепче сжал его руку, оглянулся по сторонам.
- Домой не показывайся. Азина, одиннадцать - это твое новое жилье, услышал Ваня его горячий шепот. - Держись, мушкетер!
Андрей встал и, пригнувшись, начал пробираться к выходу. За тяжелой портьерой, закрывавшей тамбур входной двери, вспыхнула и сразу погасла полоска дневного света.
Заплаканными, ничего не видящими глазами он смотрел на экран, кусал губы и вздрагивал от едва сдерживаемых рыданий.
На экране маршировали гитлеровские солдаты. Гремела бравурная музыка.
4
В тревожном, мучительном ожидании прошла неделя, медленно поползла вторая. Нервы Цыганка были на пределе. Он не спал по ночам, вздрагивал от каждого шороха, стука. Ожидание изматывало его, он осунулся, почернел с лица.
Гитлеровцы, тщательно проведя обыски на квартирах Гены Гуринка, Гриши Голуба и Цыганка, больше не тревожили их семьи. Это вызывало подозрение у Андрея и Неуловимого. Не верилось, что так просто их оставили в покое. А между тем проходили дни за днями, новых обысков не было. Все вроде было спокойно. Напряжение постепенно спадало.
Цыганка, который жил на другом берегу Двины, неудержимо потянуло домой. Прошлой ночью ему приснилась бабушка. Она суетилась возле печи, гремела сковородкой - пекла ему картофельные оладьи. Обжигаясь, Ваня с жадностью ел их, а она сидела напротив и печально смотрела на него. Затем поднялась и долго гладила его по голове твердой от мозолей ладонью. Вытирая слезы, что-то говорила ему о войне. И все просила, чтобы он никуда не ходил, пожалел ее, старенькую, и сидел дома...
Ваня не выдержал. С приближением темноты он уже стоял за углом соседнего сарая и наблюдал за своей хатой. Зыбкий синий воздух пестрел от хлопьев падающего снега. Во дворе было пусто.
Цыганок уже собрался метнуться к окну, - надо было посмотреть, что делается в хате, - как вдруг к ним во двор вошел соседский мальчонка Петька. Покачиваясь, как утенок, он поднялся на крыльцо, открыл дверь и исчез в темноте сеней. Вскоре он вышел с утюгом, сквозь отверстия которого рубиново горели угли. Чтобы закрыть дверь за мальчонкой, на крыльцо вышла бабушка.