86. Каким образом и способом связать мне плоть свою, сего друга моего, и судить ее по примеру прочих страстей? Не знаю. Прежде, нежели успею связать ее, она уже разрешается; прежде, нежели стану судить ее, примиряюсь с нею; и прежде, нежели начну мучить, преклоняюсь к ней жалостию. Как мне возненавидеть ту, которую я по естеству привык любить? Как освобожусь от той, с которою я связан навеки? Как умертвить ту, которая должна воскреснуть со мною? Как сделать нетленною ту, которая может противоположить мне столько естественных возражений? Если свяжу ее постом, то, осудив ближнего, снова предаюсь ей; если, перестав осуждать других, побеждаю ее, то, вознесшись сердцем, опять бываю ею низлагаем. Она и друг мой, она и враг мой, она помощница моя, она же и соперница моя; моя заступница и предательница. Когда я угождаю ей, она вооружается против меня. Изнуряю ли ее, изнемогает. Упокоиваю ли ее, бесчинствует. Обременяю ли, не терпит. Если я опечалю ее, то сам крайне буду бедствовать. Если поражу ее, то не с кем будет приобретать добродетели. И отвращаюсь от нее, и объемлю ее. Какое это во мне таинство? Каким образом составилось во мне это соединение противоположностей? Как я сам себе и враг, и друг? Скажи мне, супруга моя - естество мое; ибо я не хочу никого другого, кроме тебя, спрашивать о том, что тебя касается; скажи мне, как могу я пребывать неуязвляем тобою? Как могу избежать естественной беды, когда я обещался Христу вести с тобою всегдашнюю брань? Как могу я победить твое мучительство, когда я добровольно решился быть твоим понудителем? Она же, отвечая душе своей, говорит: "Не скажу тебе того, чего и ты не знаешь; но скажу то, о чем мы оба разумеем. Я имею в себе отца своего самолюбие. Внешние разжжения происходят от угождения мне и от чрезмерного во всем покоя; а внутренние от прежде бывшего покоя и от сладострастных дел. Зачавши, я рождаю падения; они же, родившись, сами рождают смерть отчаянием. Если явственно познаешь глубокою мои и твою немощь; то тем свяжешь мои руки. Если гортань умучишь воздержанием; то свяжешь мои ноги, чтобы они не шли вперед. Если соединишься с послушанием, то освободишься от меня; а если приобретешь смирение, то отсечешь мне голову".
Пятнадцатая степень. Кто, будучи во плоти, получил и здесь победную почесть, тот умер и воскрес, и еще здесь познал начало будущего нетления.
СЛОВО 16
О сребролюбии
1. Большая часть премудрых учителей после описанного нами сладострастного мучителя, полагают обыкновенно сего тмоглавного беса сребролюбия. Чтобы и нам, немудрым, не изменить порядка премудрых, восхотели и мы последовать тому же распределению и правилу. Итак, если угодно, поговорим немного о сем недуге, а потом скажем вкратце и о врачевании.
2. Сребролюбие есть поклонение идолам, дщерь неверия, извинение себя своими немощами, предсказатель старости, предвозвестник голода, гадатель о бездождии.
3. Сребролюбец есть хулитель Евангелия и добровольный отступник. Стяжавший любовь расточил деньги; а кто говорит, что имеет и то и другое, тот сам себя обманывает.
4. Оплакивающий себя самого даже и тела своего отвергся, и не щадит его в случае нужды.
5. Не говори, что собираешь деньги ради нищих; ибо и две лепты вдовицы купили Царство Небесное.
6. Страннолюбец и сребролюбец друг с другом встретились; и второй назвал первого безрассудным.
7. Победивший страсть сию отсек попечения; а связанный ею никогда не молится чисто.
8. Сребролюбие начинается под видом раздаяния милостыни, а оканчивается ненавистию к бедным. Сребролюбец бывает милостив, пока собирает деньги; а как скоро накопил их, так и сжал руки.
9. Видел я нищих деньгами, которые, в сожительстве с нищими духом, обогатившись духовно и забыли первую свою нищету.
10. Монах, любящий деньги, чужд лености; он ежечасно вспоминает слово апостола: праздный да не яст (2 Сол. 3, 10); и другое: руце сии послужисте мне и сущим со мною (Деян. 20, 34).
Шестнадцатая борьба. Кто в ней одержал победу, тот или любовь Божию приобрел, или отсек суетные попечения.
СЛОВО 17
О нестяжании
1. Нестяжание есть отложение земных попечений, беззаботность о жизни, невозбраняемое путешествие, вера заповедям Спасителя; оно чуждо печали.
2. Нестяжательный инок есть владыка над миром, вверивший Богу попечение о себе и верою стяжавший всех своими рабами. Он не будет говорить человеку о своей нужде; а что приходит, то принимает, как от руки Господней.
3. Нестяжательный подвижник есть сын беспристрастия, и что он получает, то считает за ничто. Если случится ему куда-либо отойти, все вменяет за уметы. Если же печалится о чем-нибудь, то еще не сделался нестяжательным.
4. Нестяжательный муж молится чистым умом; а любостяжательный во время молитвы представляет образы вещества.
5. Пребывающие в повиновении чужды сребролюбия; ибо когда они и тело свое предали, то что уже будут считать своею собственностию? Тем только лишаются они пользы, что удобны и готовы к переходам с места на место. Видел я, что вещество родило монахам терпение, чтобы пребывать на одном месте; но я больше их ублажил скитающихся ради Господа.
6. Вкусивший вышних благ легко презирает земные; невкусивший же первых радуется о стяжании последних.
7. Безрассудно нестяжательный лишается двоякой пользы: и настоящих благ удаляется и будущих лишается.
8. О монахи! Не будем невернее птиц, которые не пекутся и не собирают.
9. Велик благочестиво отвергший свое имение, но свят, кто отвергается своей воли. Первый сторицею имение и или дарованиями обогатится; а последний жизнь вечную наследует.
10. Волны не оставят моря; а сребролюбца не оставят гнев и печаль.
11. Презревший вещество избавился от словооправданий и прекословий; любостяжательный же за иглу готов состязаться до смерти.
12. Непоколебимая вера отсекает суетные попечения; а память о смерти научает отвергаться и тела.
13. В Иове не было и следа сребролюбия; потому-то он, и всего лишившись, пребыл без смущения.
14. Сребролюбие есть и называется корень всем злым (1 Тим. 6, 10); и оно действительно таково, ибо производит ненависть, хищения, зависть, разлучения, вражды, смущения, злопамятство, жестокость и убийства.
15. Малым огнем сожгли некоторые много вещества; и одною добродетелию избежали многие всех вышеписанных страстей: эта добродетель называется беспристрастием. Она рождается в нас от опытного ведения и вкушения Божественного разума, и от попечения о страшном ответе во время исхода из сего мира.
16. Со вниманием прочитавший слово об объядении, сей матери толиких зол, не не ведает, что в пагубном и проклятом своем чадородии оно назвало вторым своим исчадием камень нечувствия. Но я не мог дать ему места, по порядку ему принадлежащего, быв обязан говорить прежде о многоглавом змие идолослужения, который у рассудительнейших отцов получил третье звено в цепи восьми главных страстей. Теперь, окончивши умеренное об нем слово, мы намерены говорить о нечувствии, занимающем по порядку третье место, а по происхождению второе. Потом будем говорить о сне и о бдении; а также и о детской малодушной боязливости побеседуем кратко; ибо все сии недуги свойственны новоначальным.
Степень семнадцатая. Кто на нее взошел, тот шествует на небо, совлекшись вещества.
СЛОВО 18
О нечувствии
1. Нечувствие, как телесное, так и душевное, есть омертвение чувства от долговременного недуга и нерадения, окончившееся нечувствием.
2. Безболезненность есть обратившееся в природу нерадение, оцепенение мысли, порождение худых навыков, сеть усердию, силок мужеству, незнание умиления, дверь отчаяния, матерь забвения, которая, родив дщерь свою, снова бывает ее же дщерию; это - отвержение страха Божия.
3. Бесчувственный есть безумный мудрец, учитель, осуждающий себя самого, любослов, который говорит против себя, слепец, учащий видеть; беседует о врачевании язвы, а между тем, беспрестанно чешет и растравляет ее; жалуется на болезнь, и не отстает от вредных для него снедей; молится о своем избавлении от страсти, и тотчас исполняет ее на самом деле; за совершение ее гневается сам на себя, и не стыдится слов своих, окаянный. "Худо я поступаю", - вопиет и усердно продолжает делать злое. Устами молится против своей страсти, а делом для нее подвизается. О смерти любомудрствует, а живет как бессмертный. Вздыхает о разлучении души с телом, а сам пребывает в дремоте, как бы был вечный. О воздержании беседует, а стремится к объядению. Читает слово о последнем суде, и начинает смеяться. Читает слово против тщеславия, и самым чтением тщеславится. Говорит о бдении, и тотчас погружается в сон. Хвалит молитву, и бегает от нее, как от бича. Послушание ублажает, а сам первый преступник. Беспристрастных хвалит, а сам не стыдится за рубище памятозлобствовать и ссориться. Разгневавшись, огорчается, и опять за самое это огорчение на себя гневается: и, прилагая побеждение к побеждению, не чувствует. Пресытившись, раскаивается; и немного спустя опять прилагает насыщение к насыщению. Ублажает молчание, но восхваляет его многословием. Учит кротости, но часто в самом том учительстве гневается, и за огорчение свое опять на себя гневается. Воспрянув от греховного усыпления, воздыхает; но, покивав головою, снова предается страсти. Осуждает смех, и учит о плаче, смеясь. Порицает себя перед некоторыми, как тщеславного, и тем порицанием покушается снискать себе славу. Сладострастно смотрит на лица, и между тем беседует о целомудрии. Пребывая в мире, хвалит безмолвствующих; а того не разумеет, что он этим посрамляет себя самого. Славит милостивых, а нищих поносит. Всегда сам себя обличает, и придти в чувство не хочет, чтобы не сказать, что не может.