- Это моя вина, - сказала Пайпер, - я попросила Бретта этого не делать, чтобы у Кэмерона не было неприятностей.
- Я не боюсь его, - с напором сказал Бретт, хотя я и не говорила, что предполагала обратного. - Этот придурок совсем с башкой не дружит, но я его не боюсь. Я бы мог сломать его пополам в два счета, если бы захотел. И скоро я собираюсь с ним поквитаться. Никто не смеет пороть меня и уходить безнаказанным, и неважно, чей он брат!
- Теперь это не имеет значения, - сказала Пайпер, поглаживая его руку, как будто успокаивала скулящую собаку. - Главное, что мы вместе. Она взглянула на меня и сказала: - Ты же ничего не скажешь, правда? Проще, если никто не будет знать. Мы просто собираемся покататься и вернемся задолго до того, как кто-то может нас хватиться.
Я взглянула на темные, извилистые тропинки на скале, и деревья, гнущиеся на ветру, и спросила:
- А это не опасно?
- Ну конечно не опасно, - заявил Бретт. - Я изъездил тут все вдоль и поперек, да, малышка?
- Бретт очень хороший водитель, - согласилась с ним Пайпер.
- Но на мопеде висит знак новичка, - заметила я, тыча в предупреждающий знак.
- Ты что, из дорожной полиции? - спросил Бретт.
- Софи, ну правда, со мной все будет в порядке, - сказала Пайпер. - Мы тысячу раз здесь катались, и ничего такого не случалось. Просто не рассказывай об этом никому, договорились?
Я неохотно кивнула.
- Договорились.
Но в глубине души мне стало очень неуютно, когда я наблюдала, как они садятся на мопед. Бретт не предложил Пайпер свой шлем, а водрузил его себе на голову, прежде чем газануть. Пайпер забралась на сидение позади него и обняла его за талию, и они уехали прочь по извилистой дороге. А я стояла и смотрела им вслед, мечтая, чтобы секрет Пайпер оставался тайной и для меня.
На мгновение меня одолел соблазн не возвращаться в этот дом, а просто уйти не оглядываясь. Но если Ребекка была злым духом, если она была опасной и была в доме, то это по нашей с Джеем вине. Джей уже был мертв. Следующим, за кем может прийти Ребекка будет Лилиас или Кэмерон, или Пайпер. И только я, единственная, кто осознавал нависшую над ними опасность. Поэтому я развернулась и неохотно побрела к дому, позаботившись о том, чтобы ворота были заперты.
Поднявшись наверх я, как и Лилиас, стремглав пробежала мимо комнаты Ребекки. Когда я залезла в свою кровать, то не думала, что смогу уснуть. Я боялась выключать свет, потому что мне страшно было услышать вновь эту дурацкую песенку в темноте, а потом обнаружить, что являюсь её источником. Может быть, это была вообще не Ребекка. Может быть, это была я, которая потихоньку съезжает с катушек, но пока этого не осознает. После смерти Джея, я чувствовала себя постоянно уставшей, и я похудела (это было понятно по джинсам, которые стали мне довольно большими). Что если я на самом деле схожу с ума?
Неожиданно я поняла, что очень скучаю по маме. Когда я посмотрела на неё на похоронах, то очень удивилась, увидев слезы в её глазах. Хотя, чему тут удивляться, она знала его много лет, так же как и я, и он ей нравился. Я схватила ноутбук и отправила ей письмо. Это не было радостное письмо, какие я обычно отправляла. Я ничего не рассказала о Ребекке, о Ледышках-Шарлоттах и о духах, я написала ей о том, как сильно скучаю по Джею. В некотором смысле мне стало спокойно. Хорошо, когда есть кто-то, кто его знал, и с кем можно поговорить о нем.
Мне удалось немного поспать до утра. Пусть и урывками. Благодаря этому я почувствовала себя лучше.
Но на следующий день я пожалела о том, что заснула. Возможно, если бы я не спала всю ночь, как первоначально предполагалось, катастрофы, которая привела в движение раскручивающийся маховик последующих событий, никогда бы не случилось.
Меня разбудил солнечный свет, который водопадом лился через окно в мою комнату. Я потянулась, чувствуя приятную сонливость, но ветер с такой силой загремел оконной рамой, что всю сонную негу как рукой сняло. Его завывание и правда очень напоминало голоса. Этот звук помог мне окончательно проснуться, и я вспомнила события прошедшей ночи. Я не слышала, как Пайпер вернулась домой, и у меня мелькнула ужасная мысль, что возможно это от того, что она, вообще, не вернулась домой. Возможно, что её парень-идиот угробил их обоих, съехав с обрыва.
Я сорвалась с кровати, натянула джинсы и футболку, и даже не удосужившись расчесать волосы, бросилась вон из комнаты в коридор, где и умудрилась налететь на Кэмерона, который только что туда вышел. Он, должно быть, только что вышел из душа, потому что его волосы были еще влажными, а кожа приятно пахла мятой.
- Прости, - выдохнула я, отступая.
- Какая ты торопыга сегодня, - сказал он, убирая волосы с глаз. - Ты должно быть без ума от кукурузных хлопьев?
Я взглянула на него, и к моему удивлению его голубые глаза были не такими холодными как обычно. На самом деле, они казались даже скорее дружелюбными, и на долю секунды я даже заметила в них намек на смех. Вот такой Кэмерон немного напоминал мне Джея.
- Нет, я просто... Ты не видел Пайпер сегодня утром? - спросила я.
- Нет, еще не имел удовольствия, - ответил Кэмерон, слегка приподнимая бровь. - А что?
- Я... мне нужно кое о чем у неё спросить.
- Она, скорее всего внизу, занимается завтра... - Кэмерон не успел договорить, так как его прервал крик…
И похоже это кричала Пайпер.
Мы с Кэмероном одновременно развернулись и бросились бежать вниз, в то время как Темный Том заверещал:
- Убийство! Убийство! Убийство!
Когда мы подбежали к входной двери, Пайпер выскочила из старого школьного зала. Её глаза были наполнены слезами, а когда она увидела нас, запричитала:
- О, Кэмерон, не ходи туда. Я не хочу, чтобы ты это видел... пожалуйста, прошу тебя, не ходи!
Но он уже шагнул к двери, и, несмотря на то, что она пыталась преградить ему дорогу, он грубо оттолкнул сестру и вошел в комнату.
Я поспешила за ним и ахнула.
Сломанные клавиши, порванные струны, отполированная древесина разбита в щепки.
Кто-то очень хорошо постарался, чтобы уничтожить пианино Кэмерона.
Многие клавиши валялись на полу. Разрезанные струны, скрутившись в спирали, сиротливо торчали из обломков инструмента. Злоумышленники так же залили пианино водой, которая продолжала капать на сцену, и это было единственным звуком в комнате.
- Нет, - сказал Кэмерон так тихо, что не стой я рядом с ним не услышала бы.
Он опустил руку на спинку ближайшего к нему стула и сжал ладонь так сильно, что костяшки его пальцев побелели.
Пайпер позади нас начала тихо плакать, а Темный Том в коридоре продолжал заходиться криком:
- Убийство! Убийство! Убийство!
На шум прибежал дядя Джеймс, который похоже расстроился почти так же, как и Кэмерон.
- Как такое могло случиться? - спрашивал он снова и снова. - Кто-нибудь что-нибудь слышал?
Но никто из нас ничего не слышал.
Дядя Джеймс вызвал полицию, а мы проверили весь дом, но ничего больше не было испорчено или украдено. Похоже, того кто это сделал, интересовало только пианино Кэмерона и больше ничего.
- Оно незаменимо, - пробормотал себе под нос Кэмерон. - Незаменимо.
Его правая рука, как и всегда, по-прежнему была спрятана в кармане, но я видела, что левая дрожала.
- Можешь сказать, у кого зуб на тебя? - спросил один из полицейских у Кэмерона, когда они приехали.
Он посмотрел прямо на Пайпер и решительно сказал:
- Бретт Тейлор.
Пайпер мгновенно залилась слезами и сказала:
- Он был здесь. Вчера, он был здесь! Мы катались на мопеде, но потом он привез меня домой и уехал. Он уехал... это не мог быть он, просто не мог! Бретт никогда не сделал бы такое! Я знаю, что он бы не стал!
После того, что Пайпер рассказала мне прошлой ночью, я была удивлена, её признанием, но в то же время была рада, что она это сделала.
- Виноват ли Бретт в том, что случилось с пианино или нет, это одно, но как ты посмела улизнуть из дома ночью? - требовательно спросил дядя Джеймс. - Пайпер, открывать ворота после наступления темноты строго запрещено! И тебе это известно!
Пайпер лепетала извинения, в то время как её попугай продолжал кричать об убийстве, и все это время Кэмерон просто стоял и смотрел на неё, взглядом чистой ненависти. Это было даже больно видеть. Я никогда не видела, что бы кто-нибудь так смотрел на кого-то. Он смотрел на нее так, словно хотел убить.
Когда полиция, наконец, уехала с обещанием допросить Бретта, дядя Джеймс вызвал специалиста из города, чтобы тот взглянул на пианино. Мы сидели в тишине и ждали его приезда, боясь смотреть друг на друга и на инструмент. Это было больше похоже на ожидание прихода врача к умирающему пациенту, нежели на ожидание человека, который придет взглянуть на поломанный инструмент.
Но стоило ему только увидеть пианино, как он вздохнул и покачал головой.
- Боюсь, ничем не могу вас порадовать, - сказал он. - Инструмент совершенно не подлежит ремонту.
Не сказав никому ни слова, Кэмерон вышел из зала, оставив позади себя оглушающую тишину, которая, казалось, переполнилась всеми невысказанными словами, которые ни один из нас не решился высказать вслух.