Глава 11
- Бывают ли ночи морозней, не знаю, -
То Чарли Шарлотте сказал,
Шарлотта сказала: - Я замерзаю, -
И Чарли поводья еле держал.
Немного погодя нам позвонили из полиции, чтобы сообщить дяде Джеймсу, что они допросили Бретта, но он поклялся, что ничего не делал с пианино, а поскольку доказательств обратному нет, они ничего больше не могут сделать.
Когда настройщик ушел, Пайпер ушла успокаивать Темного Тома, который все еще орал как резаный в коридоре про убийство. От звука его голоса мои нервы натянулись практически до предела, поэтому я решила выйти на улицу, подальше от него.
Ветер по-прежнему дул с моря как ненормальный, и стоило мне выйти из дому, как он испортил мне прическу. Я спустилась в сад и обнаружила там Лилиас, игравшую с её страусом под сожженным деревом. Я не видела её все утро и решила, что она просто пытается держаться подальше.
- Кэмерон будет в порядке? - спросила она, глядя на меня огромными глазами.
- Надеюсь, - сказала я. - Может быть... ваш папа сможет купить ему другое пианино?
Лилиас покачала головой.
- Денег нет, - прошептала она.
Я опустилась рядом с ней и какое-то время мы сидели молча, слушая завывание ветра и глядя на дом перед нами.
- Ненавижу тех кукол! - вдруг разразилась признанием Лилиас.
Я опустила глаза и взглянула на её злое выражение лица.
- Лилиас, но это же не куклы испортили пианино. Даже, если они могут двигаться, они слишком маленькие, чтобы причинить ему столько ущерба.
- Может быть, они и не ломали его, но это все равно их вина, - сказала Лилиас. - Я знаю. Они всегда нашептывают людям всякие гадости. - Я почувствовала, как её маленькое тело содрогнулось рядом со мной, а потом она прошептала: - Убедительно. Они такие убедительные. Они все нашептывают и нашептывают до тех пор, пока ты больше не будешь понимать, что правильно, а что нет. Я не знаю, как они это делают, но как-то они убеждают, что это хорошая идея сделать пакость. Они видят все, видят твои самые сокровенные мысли. Вот почему я больше с ними не разговариваю. Я разговариваю с Ханной. - Она прижала страуса к груди. - Она хочет, чтобы я была хорошей. Она моя настоящая подруга. - Она посмотрела на меня и спросила: - Ты слышишь это?
- Я не слышу ничего, кроме ветра и моря.
Лилиас кивнула.
- Да, только ветер и море. Птицы не подлетают близко к дому, но они здесь повсюду на скалах, до самого Нест Поинта. У нас в саду никогда не водилось кроликов, белок, даже бабочек. Я рада, что бабочки больше не прилетают сюда, - сказала она, дергая травинку рядом с ней.
Теперь, когда она упомянула об этом, сад мне показался странно тихим. Неслышно было ни одной птичьей трели, шороха маленьких животных, копошащихся в кустах, никаких блестящих глаз, смотрящих на вас с верхних веток деревьев.
- Ну, Шелликот, похоже, и так счастлива в доме, - сказала я, пытаясь найти логичное возражение её словам.
- Она никогда не поднимается наверх, - сказала Лилиас. - Никогда. Она спокойно ведет себя внизу, но, если кто-нибудь пытается взять её с собой наверх, она сходит с ума. Кэмерон пытался забрать её наверх, когда внизу постелили новые ковры. Она ему чуть все лицо не расцарапала. И она так выла. Я никогда не слышала, чтобы кошки так орали. Кэмерон сказал, что кошку будто подменили. Он сказал, должно быть её что-то напугало. Но я знаю, что это были Ледышки-Шарлотты. Они никогда не говорят с мальчиками - только с девочками - поэтому Кэмерон их и не слышит. Он просто считает их страшными куклами.
- А что Темный Том? - спросила я. - Его брали наверх?
Лилиас задумалась на долю секунды, а потом пожала плечами.
- Темный Том есть Темный Том, - сказала она. - В любом случае, раньше я очень грустила из-за бабочек. Ледышки-Шарлотты отрывали им крылья и разбрасывали их по всему дому. Как-то раз я откинула одеяло, чтобы лечь спать, а моя простынь была вся покрыта их крыльями.
- Что? - я вытаращилась на неё.
- Да, простынь, - сказала я. - Я рассказала об этом Кэмерону, но он мне не поверил, что это куклы. Он подумал, что это сделала Пайпер, и он очень сильно разозлился на неё. - Её голос приобрел почти мечтательный оттенок. - Они были все разных цветов. Красивые. Очень.
Мне в голову тут же пришел непрошеный образ вазы с цветами в моей спальне. Когда я только приехала, букет был свеж и красив, но к окончанию ужина он увял.
- Их лица внутри дерева, - сказала Лилиас.
- Чьи лица?
- Кукол. Их лица внутри дерева. - Она повернулась и ткнула пальцем на дерево позади нас.
Я обернулась и проследила взглядом за её указательным пальцем и на этот раз я увидела то, чего раньше не замечала. В бывшей некогда кроне дерева по-прежнему лежали несколько сожженных досок на ветках, но там же я увидела множество лиц. Чтобы их увидеть, нужно знать, что они там, потому что они были крошечными, почернели от пожара и слились с чернотой ствола. Но теперь я видела десяток голов Ледышек-Шарлотт, взирающих на нас с дерева.
- Как... как они туда попали? - спросила я, задрожав от их вида.
- Папа говорит, что они, наверное, вплавились в кору при пожаре, - сказала Лилиас. - Там когда-то был домик на дереве, и Ребекка играла там с куклами, когда начался пожар.
- А Кэмерон был с ней? - спросила я.
- Нет, он увидел пожар из дома, - сказала Лилиас, - и он выбежал, чтобы спасти Ребекку. Ну, разве он не храбро поступил? Папа говорит, что Ребекка погибла бы в огне, если бы не Кэмерон. Понимаешь, она застряла там, а он вытащил её. Вот почему у него пострадала рука. - Она посмотрела на меня и добавила: - Как думаешь, что лучше: сгореть или замерзнуть насмерть?
- Не знаю, - сказала я.
- А ты бы что выбрала: сгореть, замерзнуть или быть зарезанной?
- Не похоже на выбор, - ответила я. - Я бы ничего не выбрала.
- Я бы тоже, - сказала Лилиас. - Но думаю, я бы предпочла сгореть или замерзнуть, чем быть зарезанной. Мне кажется быть зарезанной больнее всего. У папы много ножей в кухне, - продолжила она. - Он запирает их, потому что думает, что я могу попробовать вырезать себе кости, но я бы никогда этого не сделала. Я сейчас сильнее, чем злой скелет. - Она погладила пальцами шрам на ключице через водолазку, и меня охватило сильное желание взять её за руку и сжать.
- Нет никакого злого скелета, Лилиас, - сказала я нежно. - Есть только ты.
- Это Ледышки-Шарлотты убили Ребекку, - прошептала Лилиас, не обращая никакого внимания на мои слова. - У них не получилось это сразу, поэтому они попробовали еще раз. - Она подняла глаза на дерево и сказала: - Хорошо, что они там. Они в ловушке - они не могут выбраться из дерева. - Затем она серьезно посмотрела на меня и сказала печально: - но есть еще все те в доме.
И тут появилась Пайпер, она шла к нам. Её глаза были сухими, но красными. Это впервые, когда я видела её не идеально красивой.
- Софи, не поможешь мне дома кое с чем? - спросила она.
- В чем дело?
- Да ничего особенного. Пойдем, я покажу.
Я оставила Лилиас под деревом и вернулась в дом с Пайпер, следуя за ней вверх по лестнице в ее комнату. Как только она закрыла за нами дверь, я заметила повязку на её правой руке.
- Что случилось с твоей рукой? - спросила я.
- Ой, да ерунда, правда. Я свалилась с мопеда Бретта вчера ночью и вывихнула её. Вообще-то, именно поэтому мне и нужна твоя помощь.
- Ты свалилась с мопеда? - спросила я взволновано. - С тобой все в порядке?
- О да, я в порядке. Но проблема заключается в том, что я обещала своей подруге Салли написать письмо. Понимаешь, она только переехала в Англию. Только теперь, когда у меня очень болит рука, я не могу этого сделать. Не могла бы ты это сделать за меня?
- Сейчас?
- Если не возражаешь.
- А у тебя разве нет электронной почты?
- Ой, нет, имейлы обезличены. Я предпочитаю писать письма от руки. Ты ведь не возражаешь? А то вдруг она будет переживать, что от меня давно нет вестей.
Я подумала, что странное время, именно сегодня, выбрала Пайпер, чтобы попереживать о таких вещах. Но я взяла ручку и бумагу, которые она мне протянула и приступила писать под диктовку.
Это было довольно скучное письмо, в основном о погоде и разных птицах, которые Пайпер видела у них на утесе во время прогулок. Пока я писала это письмо, раздражение мое нарастало, как кого-то могут вообще волновать такие вещи, когда кто-то испортил бесценный рояль её брата, причем возможно, что это был её собственный парень.
- Значит, ты видела, как Бретт уехал? - спросила я, подавая ей готовое письмо.
- Боже, у тебя неряшливый почерк, не находишь? - сказала Пайпер, вглядываясь в письмо с заинтересованным выражением лица. - Очень надеюсь, что Салли сможет его прочесть.
- Пайпер, ты его видела? - спросила я, не став отвлекаться на её высказывания о моем почерке.
- Кого? - Она подняла на меня взгляд. - Кэмерона?
- Нет, Бретта! - Ты видела, как он уезжал?
- О да, он точно уехал, - сказала она. - Я ни на секунду не поверю, это он разломал пианино. - Она шмыгнула носом и сказала: - Но поделом Кэмерону, если это он.
Я уставилась на неё.
- Как ты можешь говорить такое?!
Она, казалось, искренне удивилась.
- А что? Ты видела в каком состоянии спина Бретта? Разве нападение на другого человека не хуже, чем уничтожение пианино?
Может быть она и права, и все же я находила её поведение странным, если учесть, сколько слез было пролито утром по поводу инструмента.