– Ну так что ты думаешь? Потом почти час какой-то полуголый мужик, одетый только в рваный мешок с прорезью для головы, рассказывал (талантливо, что уж там!) о том, какая у него была нелёгкая судьба и как он похоронил свою собаку. Ну, я тут, конечно, уже заволновалась: можно украсть деньги на реквизит и актёров, но не настолько же! Да и зачем, спрашивается, меня туда тащить, чтобы всю эту унылую нищету показывать? Мог бы просто подать докладную записку, что так и так, украл на спектакле "Весёлый волшебник" семь миллионов, ваша доля под половичком у двери. Вместо "Весёлого волшебника" будет "Нудный страдалец".
Королева снова позволила себе улыбнуться, прикрыв рот ладонью. Мифлуха уже собрала мусор, а королева натянула кружевные перчатки, так что они были почти приготовились к выходу.
– Ну, я начала тормошить министра, что, мол, ты у меня за каждую вложенную кредитку посмеёшься на этой комедии. Что, мол, упырюга, не хохочешь? Говорил же, что очень весёлая сказка! Ну, а в спектакле этот мужик в мешке дошёл до того, что в стране у них был голод… И он через пару дней передумал хоронить собаку, выкопал её и съел! Ну, тут уж я совсем, конечно, не выдержала – посмотрела министру своему прямо в глаза, да так посмотрела, что он захихикал. Потом и вовсе начал смеяться в голос, веселиться, хлопать… В зале тишина и только один со сцены ноет, как он свою любимую собаку ест, а второй из первого ряда в голос ржёт и кричит: "Бис!".
– А дальше-то что было?
– Ну, как что?.. А что тут может быть – врачи его забрали, конечно. На излечении находится. Деньги, кстати, он на этом деле не воровал. Я потом выяснила – театр большой, министр культуры в нём, естественно, первый раз был… Перепутал двери и в потёмках отвел меня на какой-то там драматический авторский моно-спектакль. Комедию, за которую миллионы плачены, в соседнем зале ставили и, говорят, там и правда было весело. Но я второй раз не пошла. У меня всё-таки нервы не железные.
* * *
Поезд начал тормозить, и вагон раскачало так, что Мифлуха чуть было не упала на королеву. Электричка подъезжала к Твери, и большая часть её пассажиров выстроилась на выход заблаговременно. Глядя на них, можно было подумать, что в Твери есть что делать, при чём делать срочно. Потом их ещё раз качнуло, а потом мир перевернулся – Мифландия Вторая проснулась и открыла глаза.
– Вставай, соня, – героиня Первой Иррианской войны Карин Пинк по-матерински нежно теребила Мифлуху за плечо. – Вставай, надо идти на заседание правительства…
Мифлуха потянулась в постели, зажмурилась, после чего поняла, насколько ей всё-таки не хочется сейчас вставать.
– Карин, найди сонник. Только достоверный. И отметь мне там, пожалуйста, закладками, к чему снится королева Виктория.
Х
– Хоть глаз коли… Нерешительность… Я нерешителен, ты нерешителен, она нерешительна, – ростовщик стянул бархатную скатерть с жирными пятнами, закрывавшую дубовый сундук. – Мы нерешительны, они нерешительны…
Пальцы начали путаться в общем-то небольшой связке ключей в поисках нужного. Тусклый свет свечей не сильно способствовал успешному завершению дела, а руки вспотели от волнения.
– Что там после "они"?.. Сукины дети… нерешительны, Святые Затейники… нерешительны… – ростовщик наконец нашёл нужный ключ, и провернув его в замке, откинул крышку сундука. На дне, в уютной тесноте, светился тремя огнями телефонный аппарат "Сони". Все огни были красные, и ростовщик, сглотнув пересохшим от страха горлом, потянулся к трубке. Дело сулило либо большие проблемы, либо большие барыши, но в любом случае уже гарантировало большие хлопоты.
* * *
Мифландия Вторая сидела на тронном диване, так как тронное кресло унесли на ремонт. Она пребывала в состоянии сытой задумчивости, этаком предфилософском состоянии, в котором ей хорошо удавалось сочинять пошлые анекдоты и законопроекты. Героиня Первой Иррианской войны Карин Пинк ушла за покупками, невыносимо шумной Марии ещё не было во Дворце. Мифлуха почти уже сдалась на милость победителя в борьбе с собственной дремотой, когда зазвонил "красный" телефон. До сего момента этот аппарат звонил трижды: когда иррианские армии пересекли границу Первого Измерения; когда Мифлуху предупредили о грядущем конце света; и, наконец, с десяток лет назад, когда его проверяли телефонисты. Пришлось подняться.
– Алло… Алло, я говорю! Вас слушают! – выпалила Мифлуха в трубку. – Ломбард?! Это не ломбард, сынок, это Дворец Президента! Ах, это ты из ломбарда… Так? Ну и что… Заложила что-то?.. Да уж… Ну ты это, сынок, приезжай сюда. Или за тобой послать? Хорошо, только как штаны сменишь, сразу сюда!
"Да что им не живётся!", – Мифландия Вторая в сердцах кинула трубку на рычаг и тут же потянулась к коммутатору. "Надо вызвать Карин, потом старикана из госбезопасности и… и кого бы ещё?"
Однако больше никто приглашён так и не был. Собравшиеся с хмурыми лицами сидели за большим овальным столом. Карин вопреки своей обычной манере не играла в тетрис, а сидела, угрюмо поджав губы. Министр госбезопасности сразу пришёл с какими-то пыльными папками, которые тут же неудачно обтёр о зеленую драпировку стола, ну а ростовщик попеременно бледнел, краснел и вытирал выступающие на толстых щеках капли пота. Мифлуха обвела всех тяжёлым, как ей хотелось думать, взглядом "из-под бровей".
– Я собрала вас, чтобы обсудить дело исключительной государственной важности, – начала она. – Я семь лет подозревала о том, что ответ "всё отлично" на мой вопрос министрам "как дела?" – это только отговорка. Вот этот человек, – Мифлуха кивнула в сторону ростовщика, – открыл мне глаза.
Карин и министр госбезопасности с ненавистью посмотрели в сторону сжавшегося в кресле и уже тысячу раз пожалевшего о своем звонке владельца ломбарда.
– Расскажи нам всё, сынок, – обратилась Мифлуха к ростовщику.
Тот сглотнул, поспешно схватил бутылку воды, налил в пластиковый стакан и жадно выпил. Больше всего его беспокоило то, что министр госбезопасности непрерывно делал какие-то пометки в блокноте, глядя на него недобрым взглядом. Ему почему-то показалось, что Карин настроена к нему гораздо лучше, что, возможно, он даже чем-то импонирует ей. Эта мысль придала ему немного сил. И только он открыл рот, чтобы начать рассказ, как министр госбезопасности вскочил со стула, ударил кулаком по папке и заорал на весь кабинет:
– Так ты будешь говорить или в молчанку играть будем?!
– Ну… – промямлил ростовщик, – я сидел, как обычно, в ломбарде.
– По улице Менял, дом сто одиннадцать, – добавил министр уже спокойным тоном, чуть скосив глаза в свои записи.
– Да, именно, господин министр. В одиннадцать часов примерно… Ко мне пришла девочка… Она попросила о сделке. По закону я не мог ей отказать.
– На самом деле девочка пришла в одиннадцать ноль шесть. И не лично к вам, а просто в ломбард. И отказать вы ей могли, как отказывали пану Вражеку на той неделе… – начал поправлять нарочито скучающим голосом министр госбезопасности.
– Виноват! – выпалил ростовщик и вскочил со стула по стойке смирно.
– Конечно, виноват, – улыбнулся Карин министр. – У нас невиновны только дети да птицы…
– А птицы-то что? – удивилась Мифлуха. – Ладно, дети – это была моя прихоть…
– Ну, не надо опять начинать, – устало попросила Карин. – Дети, птицы… птицы, дети, дете-птицы, птице-дети… Чёрт, давайте уже как-то к сути переходить!..
– В общем, она заложила мне душу, – ростовщик сел, не дожидаясь разрешения.
В зале повисла тишина.
– Стоп! – прервала тишину Карин. – То есть я правильно понимаю, что к вам пришла маленькая девочка, и вы позволили ей заложить душу?! Можно я его убью?!
– Карин, не трогай моих доносчиков, – возмутилась Мифлуха. – Своих – сколько угодно, а моих оставь, где сидят. Если бы не этот чудный человек, разве бы я узнала от вас, что у нас всех всё так плохо, что дети сдают свои бессмертные души в ломбарды. Когда их сдавали пьяницы, бизнесмены и политики – разве я вас вызывала? Нет. Но если этим занялись дети, то значит что-то неладно в нашем государстве. Это проблема государственная. Что мы о ней знаем?
Министр госбезопасности вынул одну из своих папок, раскрыл её на первой странице и прочитал заголовок:
– Досье… Кхм… Досье на Алису Ковальскую, уроженку Первого Измерения. Возраст на сегодняшний момент – восемь лет. Пол женский. Партийная принадлежность не присвоена. Так. Тут у нас автобиография в трех экземплярах, фотографии матовые четыре на шесть три штуки, анкета… отметка об ознакомлении с личным делом имеется. Характеристика из детского сада, две штуки. Характеристика из школы – пока одна. Та-а-ак… вот тут интересно… Донос: в возрасте трёх лет отобрала конфету у ребёнка.
– Дорогой мой, – обратилась Мифлуха к министру, – сознавайся, ты на кого работаешь? На государство так хорошо не работают. Значит, барыжишь информацией на стороне. Значит, можешь не признаваться, ты – человек Марии… Кругом предатели, – вздохнула Президент.
Карин сочувственно покивала головой. Министр смущённо ответил:
– Вы правы, мой Президент!..
– Ещё бы я была не права… Не такая уж я и полная дура. Я такая, какая есть… симпатичная… со всеми своими достоинствами. Ладно, неважно. Главное, Карин, тебе поручается разобраться со всем этим делом.
– Слушай, Мифлуха, я всё понимаю. Дело, конечно, премерзкое, но какая тут, к чертям, "государственная важность", что меня оторвали от отдыха.
– Существенная, – в дворцовую залу вошла особо разыскиваемая государственная преступница, злодейка и собутыльница Президента, Мария. – В своё время я тоже сделала такую же ошибку, как эта девочка…