В "Мраморном лебеде" причудливо переплетаются три линии. Первая – послевоенное детство, мучительные отношения в семье, молодость, связанная с карикатурно-мрачным Тартуским филфаком, где правит Ю. М. Лотман, рассказ о дружбе с Довлатовым и другими… Вторая линия – сюрреалистические новеллы, родившиеся из реальных событий. И третья – особый взгляд на те великие произведения литературы, которые более всего повлияли на автора. Всё вместе – портрет эпохи и одновременно – портрет писателя, чья жизнь неизбежно строится по законам его творчества. Роман – финалист "Русского Букера", лауреат премии журнала "Звезда" и премии фонда "Эстонский капитал культуры" за 2014 год.
Содержание:
Две персиковые косточки 1
Машенька и мамочка 1
Мраморный лебедь 2
Лисичке не больно 2
Дагерротип 3
Зимним вечером 4
Шуба 4
Красный бантик 4
Мама 5
Зоинька, ты кто? 5
Родная кровь 6
Сестра зимой 6
Медальон 6
Рекорд водомерки 8
Костюм снежинки 8
Сонник 9
На масленицу 9
Лебединая шея 9
Зуб и кипяток 10
Волнорез 11
Любовь 11
Скальпель 12
Сластена 13
Капель 13
После войны 14
Таганка 15
Хоспис 16
Китайская коса 16
Свой театр 17
Рыба-Кармен 17
Дрессированные звуки 18
Дрёма 18
Пьеса. Вечерний спектакль для взрослых 19
Пьеса. Утренний спектакль для детей 19
Утоли моя печали 19
Актриса 20
Роль Марии 20
Тарту 20
А одному как согреться? 21
Наши страсти под дождем 22
Общежитие на Старом Тиги 22
Общежитие на Старом Тиги (продолжение) 24
Золото 25
Женщина из космоса сигналы подает 25
Мост 25
Не умирай! 26
Другое 26
Сердцеед пустот 26
Такая кличка: Гений 26
Колыбель 28
Письмо читателю 28
Простимся с миром 29
"Я лежал на пастбище и смотрел в небо…" 29
Город карих каштанов 29
Согрей напевностью холодный ум 29
Прекрасное лицо дороги 30
Как сушатся крылья 30
Сирень 31
Как мы с папой кутили 31
Черновики огня 31
Канал 32
Девочка и мальчик 32
Передышка 32
Немая кукушка 33
Упражнения с подушкой 33
Соня-Сонечка, маленький малыш 34
Рвется без устали песня из уст моих 34
Перед закрытием 35
Бабье лето 35
Жираф 36
Брусника 36
Урок послушания 36
Петя Клюквер и Миша Корчемкин 36
Глаза, замусоленные слезами 37
Самсон и Далила 37
Встреча 38
Встреча-2 38
Лишняя звезда 38
Почему мы пели хором 38
Слабый человек 39
Квартирант 39
Разбитая чашка 40
Весной 40
Замшевая мышь 40
Новые рассказы о Баклане 41
Счастье 43
Елена Скульская
Мраморный лебедь
Детский роман
Две персиковые косточки
Доченька моя сидит на крошечной табуретке в нише. Стены выложены неверным стеклом – выпуклым и близоруким. Свисают шланги, на них, медленно и тяжело раскачиваясь, набухают непросохшие клизмы. Еще есть огромные тазы, поманившие было сходством с тазами для варенья на даче, но за этой приманкой показались проколотые вишни с густыми каплями сока, как та капля, что была только что выдавлена из ее пальчика, и тазы наполнились больничными запахами. А она сидит на табуретке в нише, как в глубине сцены, и отдернут прорезиненный занавес, заляпанный марганцовкой и поросший наслоившейся грязью; она сидит тихо, как только умеют сидеть дети, ждущие беды. И я знаю, что с ней произойдет. Я знаю, что на нее наденут тяжелый мясницкий фартук, словно она заодно с теми, кто сейчас к ней подступится, и тоже хочет, чтобы кровь не разбрызгивалась; она зажмурится сейчас, раскроет рот; сначала каждую гланду проткнут длинной кривой иглой на шприце, а потом вырвут, и они по очереди упадут на фартук; и она наклонит голову и увидит их и запомнит на всю жизнь. И навсегда возненавидит проколотые вишни с выступившей тяжелой каплей сока, и персики в подростковом пушке, потому что их косточки, пористые, с неотделимыми кусками мякоти, будут напоминать скатывающиеся по фартуку гланды. И звенеть будут в белых судках металлические холодные инструменты, так звенеть, что невыносимо будет потом видеть на улице духовые оркестры.
Она сидит голая на табуретке, ей четыре года, и спрашивает утвердительно:
– Я пока поживу здесь, да?
И обводит взглядом неверное выпуклое стекло.
– Мамочка, я пока поживу здесь, да?
И пытается представить, как здесь можно прижиться и обустроиться.
Всё это я вижу боковым легким зреньем, потому что больше всего мне сейчас хочется курить. Может быть, и выпить, но сначала курить. Я кашляю, когда долго не курю, когда дым не обдает легкие. Сигареты – это укрытие; это – печка, в которой тычется в заслонку огонь и просится наружу, а ему нельзя, он заперт, разве что оторвет он от себя и выбросит на медную приступку возле печки красный лоскут, летучее рыжее кошачье письмецо, словно хозяйка уже схватила кота за загривок, а он всё машет лапой блюду с холодцом. Ну вот, дрова в печке устраиваются поудобнее, и мой отец, зажав сигарету между коричневыми лунками прокуренных пальцев, сейчас начнет читать стихи о милом мальчике, который хочет стать поэтом, не зная, какие бешеные волки бродят по дорогам скрипачей. И мне самой четыре года, и огонь рвется из печки, и жжет лицо ужас и счастье, которые выпадают на долю поэта и скрипача.
– Да, немного поживешь тут, – отвечаю я доченьке.
Мы выходим с ее отцом на больничный двор, видим окно, наполовину замазанное белой краской; хворые деревья в осеннем тряпье похмельно трясутся под ветром.
Машенька и мамочка
– Машенька, вставай, дорогая, последний кусок остался.
– Ешь, мамочка, мне не нужно.
– Тебе не нужно, Машенька, да мне-то нужно!
– Вот я и говорю: ты ешь, мамочка.
– Что мне есть, когда последний кусок остался. Ты не понимаешь? Я такой эгоистки вообще никогда не встречала на всем земном шаре. Что ты там лижешь? Крошки? Кто с пола разрешил брать?!
– Мамочка, не бей по ручкам. Ты меня не сможешь на органы продать!
– Хочешь, чтобы я тебя на органы продала сейчас?! Отвечай матери!
– Я не знаю, мамочка, я больше есть не стану никогда в жизни, правда, не стану.
– Что ты раскачиваешься из стороны в сторону? Что ты раскачиваешься, будто как маятник. Будто маятник мне по шее бьет и голову мою отсекает, как лишнюю. Ему иначе время не проложить по всему земному шару, маятнику… Машенька, кровиночка моя, ты правда хочешь, чтобы я продала тебя и пожила немного, как человек, я ведь устала, Машенька, так устала.
– Мамочка, ты забыла? Ты теперь сними с антресолей коричневый чемодан. Осторожно, тот большой, где железки на уголках, я туда заберусь, а ты закроешь. Потому что иначе меня из дома не вынести незаметно, соседи увидят и все узнают. Мама, не этот, я в этот не влезу, мне нужно будет ножки прямо к подбородку поджимать.
– Да какая разница?!
– Такая разница, мама, что я еще Катю должна взять с собой.
– Ах, Катю? Кате ты вчера голову оторвала. Забыла?