Московское метро. Нищие…
Что это: Беда? Заработок? Чей-то жадный умысел-промысел?..
Те, кто на коленях – в унынии.
Кто шагает мимо – не в радости.
Суета метро. Обыденность. Жизнь…
Нищие молча просят. Протягивают пластиковые стаканчики. Идущие мимо молча сыплют мелочь…
Милостыня. Люди даже не подозревают, что подают своей Душе. Богу…
Ещё совсем недавно, хоть по кусочку хлеба, но хватало всем. Видимо, кому-то захотелось больше. Зачем?..
Капает монетами милосердие в стаканчики. Вспыхивает медью погасший зрачок.
Масло в лампадах. Образа в киотах. Нищие жгут колени, корёжат спины. Шуршат подошвы идущих по этой жизни.
Кто-то обязательно подаст. Жива Россия…
Который день дождь. Затяжной. Нескончаемый. Словно слёзы Земли, омывающие наши грехи.
Кто мы?..
Неразумные дети Земли? Подрастающая цивилизация, без сожаления и сострадания? Где живём? Как живём? На Ком живём паразитами?
Обнажились полюса – болевые точки планеты. Защититься нечем. Земля плачет… Мы не слышим…
Кто мы?..
Лезем в арктические шельфы, торопясь и ссорясь – кто первый. С детской лёгкостью нащупываем новые артерии и вены. Впиваемся комарами в тело сверхглубокими скважинами. И сосём, сосём… Уже не молоко – кровь!..
Кто мы?..
Нам после дождя радугу. Мы после себя – свалки. Нам певчих птиц. Мы – рогатки. Нам лазурь волн. Мы – Арал. Нам заливные луга с покосами. Мы – пылевые бури казахстанской целины.
Кто мы?..
Мы ежегодными таёжными пожарами. Земля – шквальными ливнями – как спасением от ожогов. Она – меридианами, параллелями. Мы – петлёй адронного коллайдера. Она ладошками. Мы – кулаком!..
Кто же мы?..
К нам со словом. Мы – с распятьем.
Время вперёд. Реки вспять. Дамбы – бомбы. Гимны-домны. Копоть – слякоть. Штопор в висок…
Да кто же мы?..
По всей планете – гул, окрещённый "плачем Земли". Гигантское Живое Существо страдает. Тревоги в душах. Набаты в храмах: "Дон-н-н!.. Дон-н-н!.." Армагеддон-н-н…
Мы – "Буранами". Нам – тайфунами. Земля – потопом. Мы – ковчегом. Она – плачем. Мы – Ноем. Всё сначала?..
Кто же мы такие?..
Судьба меня отправила в затяжные гастроли без адреса – "в никуда"…
Впервые надо учиться Жить без манежа.
Без цирка.
Безработица. Без… Звучит "рогато", если вслушаться…
Хм! Странное состояние. Я – свободный художник. Ты ни от кого не зависишь. От тебя ничего не зависит… Независимость-невесомость…
Растерянности нет. Уныния подавно. Появилось ощущение безграничности. (Вновь это "без")…
Разорвалось привычное кольцо манежа, выбросив меня потоком событий в безбрежный мир. ("Без" – меня сегодня явно преследует)…
Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…
Резонансом, в мерном осеннем покое телефонный звонок из прошлого, "оттуда".
"Приходи. Есть работа…"
Ребята! Я привык к манежу, к зрителям, к аплодисментам. Неужели я променяю простор этого парка, подарившего мне надёжность манежа, на ваш удушливый кабинет. Эту крашеную скамейку, похожую на галёрку, на ваш жёсткий стул, прилипший к холодному столу. Тихие аплодисменты падающих листьев на хлопанье ваших высокопоставленных дверей. Эту неторопливую вечную мудрость Осени на сиюминутную никчёмность и суету. На Бессмысленность и Бесполезность…
Вот, наконец, и проявилась истинная приставка к главным словам. Обнажилась суть – "бес"!.. Он меня не попутает. Бог меня хранит!..
Я выбираю – Осень…
Бесцветный день "протирает штаны". Если только можно протереть штаны, лёжа в кровати. Единственно кому хорошо, так это моей кошке Басе, которая обалдела от радости, что можно столько спать, используя моё тепло….
Мне – "никак". Бывает такое состояние. Подобное случалось после нелёгких побед на цирковых конкурсах и когда присваивали звания. Казалось бы – вот оно!.. Но, утром, проснувшись, начинаешь понимать, что в тебе и этом мире ровным счётом ничего не изменилось…
Сегодня никуда не спешу. Мне теперь вообще некуда спешить. Это наверное странно слышать от жонглёра, существование которого определялось темпом и ритмом. Теперь моя жизнь – упавшее и покатившееся по манежу жонглёрское кольцо, которое, выписав полудугу, успокоилось на пыльном ковре арены…
Хм, никуда неспешащий жонглёр. Пенсия…
Странное звукосочетание: "Пенсия-вакансия". И то и другое означает ограниченную пустоту. Ты, вроде, есть. Но тебя нет. Ты ещё сравнительно молод, но твоя профессия объявляет тебя "вторым сортом"…
Остывшие кольца без тепла рук. Выглаженные костюмы, висящие на вешалках. Можно продолжать. Вроде всё как всегда, но…
Оставляя манеж – страдаем мы. Оставаясь сверх меры на манеже – страдает зритель. Уходить надо чемпионом…
День "протирает штаны"…
Нет привычных представлений в строго назначенное время. Нет обязательных ежедневных репетиций. Нет ничего, что было Главным столько лет…
Теперь появилось другое, что скорее испугало и озадачило, нежели обрадовало: полная свобода выбора и воли. Ещё – прорва, ранее всегда не хватавшего, времени. Незнакомое, непривычное состояние, оглушившее, ошарашившее, как случайно вышедший из клетки цирковой лев…
Моя жизнь приобрела две вещи: стабильную неопределённость и определённую нестабильность. Так бывает во время неудачного акробатического прыжка. Полёт в никуда…
Нужно сгруппироваться, успеть осмотреться и принять единственно правильное решение, чтобы не поломаться. На это тебе отпущены несколько сверхмгновений, сравнимых с выстрелом, с командой: "Ап!". Чтобы угадать. Чтобы выжить…
Мне повезло. В своей судьбе я угадал девять слов из десяти…
Бесцветный день "протирает штаны". Что тут скажешь?..
Надо сгруппироваться, осмотреться…
Пока хорошо только кошке…
Так приятно лежать в уютной домашней постели. Прислушиваться к тишине раннего московского утра. Наслаждаться невесомостью тренированного, и пока ещё беспроблемного, тела…
Вокзалы, аэропорты, поезда, перроны, вагоны – звенья цепи цирковой жизни, которую, казалось бы, не разорвать. Разорвалась…
Впервые никуда не надо спешить. Не нужно репетировать, жечь руки мозолями. Пришивать оторвавшиеся блёстки к костюмам. Они прощальными звёздочками остались лежать на манеже…
Долгожданный выходной теперь потерял горизонт. И смысл…
За окном ледяное небо в синих проталинах. Не хочется вылезать из-под нагретого одеяла. Мысль нетороплива, бессвязна. Бесконечно жаль чего-то…
Отмеренная чаша моей судьбы наполнилась последней каплей-секундой и пролилась в этой осени нежностью. И грустью…
Пришло время. Мой Цирк неожиданно уехал куда-то, оставив меня на незнакомом полустанке. В отцепленном вагоне…
Ноябрь занедужил. Ледяной дождь и первые снежные заносы превратили дороги в грязно-серую кашу.
Стрелки часов замерли. В который раз открываю глаза и вижу, что они продвинулись всего лишь на четверть часа. Это странное, незнакомое чувство, к которому так и не привыкнуть: никуда не надо спешить. Время принадлежит теперь только мне.
Хм, человеку хоть что-нибудь принадлежит в его жизни? Тем более – Время. Которое не пощупать, не спрятать в шкаф до лучшей судьбы…
Время можно лишь услышать, когда оно, рассекая снежные лужи, шелестит мокрыми колёсами проезжающих машин. Его можно даже замерить гулкими ударами сердца, лёжа без сна в постели. Но не остановить, не повернуть вспять. Река времени медленно протекает мимо твоих окон, оставляя тебя в забвении…
В минуте 60 секунд. В часе – 3 600. В сутках – 86 400. В месяце – 2 592 000. В високосном году – 31 190 400 секунд. Приблизительно столько же ударов сердца. Тридцать один миллион сто девяносто тысяч четыреста мгновений прожитых в этом году. Без цирка…