Мы медленно двинулись к выходу. Я уже мысленно расслаблялась за чтением почты, вынутой из ящика Клеопатры Ильиничны, но нынешний день сыграл со мной еще не все свои шутки. Прощаясь уже у выходной двери, мы услышали шум подъезжающего автомобиля. Кто-то дернул за ручку двери. Мы замерли. Света в окнах с этой стороны дома не было, и человек снаружи начал что-то делать с дверным замком.
– Тсс… – прошептал Яшка и снял с вешалки старый зонтик Клеопатры Ильиничны, поднял его и приготовился к защите. Его голова болела, а память о нескольких часах, которые он провел в обнимку со стулом, взывала к мести.
Дверь медленно приоткрылась, но никто не вошел, только знакомый голос весело проговорил:
– Прошу не делать резких движений. Это я – Артемьев. Я знаю, что ты дома.
Яшка опустил зонтик. А рука Артемьева зажгла в прихожей свет. Он держал пакет с едой.
– Хозяйка, принимай продукты.
Наш неожиданный гость бесцеремонно вручил мне пакеты и начал раздеваться. Яшка посмотрел на меня и сделал движение по направлению к выходу. Однако я нахально встала ему на ногу, и он покорно взял пакеты из моих рук.
– Если о тебе не позаботиться, ты умрешь от истощения, – весело продолжал Артемьев. – Здравствуйте, молодой человек. Вы, если я правильно понимаю, Яков, Маришин жилец.
– Которого Вы огрели по голове, прежде, чем уйти из дома, – едко заметила я.
– Не верьте инсинуациям этой женщины, – все так же жизнерадостно продолжал Артемьев. Настроение у него было веселое. – Я сегодня очень плодотворно провел день. И если меня, наконец, накормят, я расскажу, кто огрел твоего постояльца по голове.
Яшка моментально раздумал уходить, а я ускоренным маршем двинулась на кухню. Оба мужчины приняли горячее участие в приготовлении ужина, и вскоре мы уютно сидели втроем на маленькой кухне, единственной современной деталью которой было новое и потому неприлично чистое стекло в окне. Впервые за целый день я вспомнила, что ничего, кроме кофе с булочкой в обеденный перерыв, у меня во рту не было. И удивляясь своему аппетиту, составила достойную компанию остальным двум едокам.
– Как приятно видеть, что существуют еще девушки, которые не соблюдают диет! – насмешливо восхитился Артемьев – Стоило скупить половину супермаркета, чтобы насладиться таким зрелищем.
– Это потому, что для нее процесс принятия пищи носит не регулярный, а случайный характер. Во всяком случае, за эту неделю я впервые вижу, как она ест. Мне кажется, ей просто лень этим заниматься, – поддержал Артемьева Яшка.
Они оба с удовольствием пронаблюдали, как щеки мои постепенно становятся пунцовыми, переглянулись и неприлично громко захохотали. Такое мужское взаимопонимание сильно ударило по моему самолюбию, я торопливо проглотила полупережеванный кусок бутерброда и постаралась перевести разговор в нейтральное русло.
– Вы обещали рассказать что-то интересное, – голос у меня прозвучал обиженно, и мои собеседники снова захихикали.
– С какого места начинать? – невинно спросил Артемьев.
– Сначала. Как вы могли уйти и не оставить мне ключ?
– Это не начало. Но до этого момента я еще дойду. Итак, сначала. Я остался дожидаться, когда твой стекольщик вставит стекло.
– И еще раз обыскать этот дом, – я уже немного пришла в себя, и голос у меня на этот раз прозвучал насмешливо. – Нашли что-нибудь новенькое?
– По-моему, ты против этого не возражала. Но, к сожалению, я ничего нового не нашел. Кстати, перевела ли ты свиток?
Я отрицательно покачала головой.
– Хорошо, я продолжу. После того, как я выпроводил стекольщика, решил заглянуть в холодильник. Думаю, я имел на это право, после трудов праведных. Что я там нашел, ты догадываешься.
Яшка хмыкнул.
– Время до окончания твоего рабочего дня еще было достаточно, и я решил съездить в магазин. Вся операция заняла у меня полчаса времени. Преимущество небольшого города – все близко. Однако, когда я подъезжал к твоему дому, увидел, что кто-то выходит из дверей. Этот некто подозрительно торопился, и я решил проследить за ним. Дождавшись, когда он пройдет мимо машины, медленно двинулся следом.
– Вы выяснили, кто это был? – спросил Яшка.
– Я его не узнал, но, скорее всего, это тот, кто, как вы утверждаете, огрел вас по голове. Пока не знаю, кто он. Но теперь знаю, где он живет.
Яшка побледнел и приподнялся со стула.
– Где?
– Нет. Так дело не пойдет. Вендетту я не допущу. Кто бы ни был этот человек, я не хочу, чтобы на моей совести появился труп.
– Клянусь, он в полной безопасности. Может, я его знаю.
Артемьев кивнул головой и назвал адрес.
– Нет, – опечалился Яшка, – адрес мне не знаком.
– Завтра мы можем поехать к нему вдвоем и узнать, кто он и зачем приходил. Завтра суббота. Предлагаю Вам провести ее в приятной беседе.
– Как это вдвоем? А меня, вы считаете, это не касается? – возмутилась я.
– О! Я всего лишь оговорился. Мое предложение относится и к тебе, – быстро исправился Артемьев.
Идею мы приняли с энтузиазмом. Особенно я. Мне, после неожиданно сытного ужина страшно хотелось спать. Не обращая внимания на красноречивые взгляды Артемьева и вопросительные Яшкины, я постаралась выпроводить обоих моих гостей, как можно скорее. Их обществом я также была сыта на год вперед.
Оставшись в благословенном одиночестве, уютно устроившись на своем разговорчивом диване, я торопливо вытащила из сумки почту Клеопатры Ильиничны.
Писем было несколько. Первое, с самой ранней датой прибытия пришло из Санкт-Петербурга. В нем сухо сообщалось, что по имеющимся в архиве российского судостроения и флота данным, адмирал Павел Жонес, женат в Российской империи не был. О его семейном положении после его отъезда из России у них данных нет. Снова семейное положение! Может, действительно, в конце своей жизни Клеопатра Ильинична страдала каким-то психическим заболеванием? Или она, как и Артемьев, верила в то, что дом принадлежал адмиралу-пирату, и искала его потомков, чтобы передать эту рухлядь в их полное и безраздельное владение? Значит, она искала не своих дальних родственников? Смешная… Но, если так… Неужели я… Не может быть!
Я торопливо вскрыла одно за другим следующие письма. Они были простой перепиской пожилой женщины с подругами, живущими в других городах, и отношения к делу не имели. Что ж, хорошего понемножку. "Ну, господин предок," – обратилась я к своему пирату из сновидений. – "Что Вы мне сегодня расскажете?". И откинувшись на подушку, попыталась уснуть.
* * *
Его ждали с нетерпением и приняли с распростертыми объятиями. Ему, сходившему с ума без настоящего дела, казалось, что он заново родился. За это можно было закрыть глаза и на смешную вычурность и раболепие царского двора, и на всеобщее невежество, которое царило, как во дворце, так и в новопостроенном флоте, и пестроту высшего офицерского состава, собравшегося под стенами турецкой крепости. Здесь были авантюристы и аристократы. Всех объединяли желание прославиться и жажда настоящего боя. И все были равны. Это много значило для Джонса.
Первую награду он уже получил. 7 июня турецкая эскадра атаковала русскую. Но он знал турок хорошо. Вместо парусной эскадры использовал более подвижную – гребную. Три турецких судна взлетели на воздух, остатки сбежали под крепостные пушки Очакова. И вот – он кавалер ордена Св. Анны.
Эта победа вдохновила его. Этой ночью он отправился к запорожцам. Если он правильно понимал, это был независимый военный орден, который с императрицей не особо ладил. Скорее всего, в дальнейшем он разделит судьбу европейских тамплиеров, но это будет еще не скоро. Казакам нельзя было приказать именем царицы. Но можно было после ужина с выпивкой на их быстроходной лодке "прокатиться" к турецкому флоту. Незамеченными, они обошли все суда, и он написал на самом большом "Сжечь. Пол Джонс". И так и будет.
Завтра…
– Здравствуй деточка! – радостно встретила меня Татьяна Дмитриевна, когда я незаметно проскользнула мимо цербера женского рода при входе в музей и осторожно приземлилась на стул рядом с ней.
– Я так и думала, что ты придешь в выходные. А где твой кавалер?
Без сомнения, под "кавалером" подразумевался Артемьев, и ответ на этот вопрос меня тоже интересовал. Целое утро я провела в бесплодном ожидании моих вчерашних гостей. Но они, по всей вероятности, предпочли побеседовать с Яшкиным обидчиком по-мужски. Без моего раздражающего присутствия. Ненавижу мужской шовинизм.
– Он решил от меня немного отдохнуть.
Татьяна Дмитриевна кивнула головой и вздохнула, как будто ожидала такого исхода наших отношений.
– Не расстраивайся. Думаю, так даже лучше. Он же приезжий.
Она меня утешала! Сдержав улыбку, я решила воспользоваться ее сочувствием.
– А зачем он к Вам приходил с самого начала?
– Он тебе не рассказывал? Его интересовал старый дом, в котором жил адмирал Павел Жонес.
– Только один этот дом? Или, несколько домов, в которых жили разные известные флотоводцы?
– Нет-нет. Только этот. Он уверял, что договаривался о встрече с Клеопатрой Ильиничной. Но смог приехать только сейчас. Я, к сожалению, тогда еще не знала, что ты уже вступила в права наследства. Ничего толком ему рассказать не могла. Но, как вижу, он тебя нашел сам.
Как все интересно получается! Артемьев ищет владельца дома, а между делом решает заказать проект какой-то сумасшедшей виллы, и, о чудо, ему рекомендуют обратиться именно ко мне, новой владелице дома. Сплошные счастливые совпадения!
– А зачем он искал этот дом? Хотел его купить?
– Не знаю. Он не сказал.