– Послушай, ты говоришь, что смотришь на Саву и понимаешь, что это не твой человек, – рассуждала Копа. – А может быть для кого-то другого он идеален, ну или почти совершенство. Получается, мы смотрим на одного человека, а видим его разного. Может быть и с окружающим миром так? Может быть глаза каждого отражают только то, что творится в голове? Значит ли это, что наш мир иллюзия?
– Тогда посмотри в окно, я вижу дерево, а ты? – спросил Зор.
– Я тоже, – продолжала Копа, – но относимся мы к нему каждый по-своему. Кому-то оно мешает, кто-то видит в нём просто дерево, а для меня это стройная берёза, которая изогнулась, как девушка. Она тянет свои гибкие руки, как у танцовщицы, к небу. И вот, смотри! Она уже гремит серёжками и покачивает бедрами в такт песни соловья.
– У дерева есть бёдра? Или ты сейчас просто красиво описываешь пейзаж? – удивился Зор.
– Да, я вижу. Моя фантазия не стоит на месте. Она увлекает, зовёт дальше, а мои курочки помогают полностью уйти в другой мир.
Зор поднял брови и произнёс:
– Интересно, этому можно научиться?
– Мне, даже с богатой фантазией, без булькающих оборотней тяжело попасть в другое пространство. Когда они рядом, то будто помогают раздвинуть границы материальной реальности, – ответила Копа.
Это был зелёный старый автобус. Ага сидела недалеко от входной двери, как вдруг ей в глаз воткнулся нож. Она схватилась за рукоятку и попыталась выдернуть его. Автобус подпрыгнул на кочке, и Ага почувствовала ноющую боль. Она сильнее схватила нож и выдернула его. На этот раз боль пронзила остро. Захотелось сжаться в комок и склеиться. Кто-то стал дёргать за плечо. Наверное, контролёр…
– Ага! – кричала Копа и трясла её за плечи.
Она поняла, что проснулась. Зор и Копа испуганно смотрели на Агнию.
– Что с моим глазом? – спросила девушка.
– Тебе приснился кошмар, ты кричала во сне, – ответил Зор. – Предлагаю посмотреть фотоальбом моего дедушки. Может быть, так ты настроишься на нужный сон.
Он достал из верхнего ящика старинного комода толстый альбом. Со снимков смотрели различные родственники, бабушки и прабабушки, которых, как пояснил Зор, уже не было в живых. На одной из фотографий стоял, улыбающийся молодой дедушка Зора, в плаще и с удочкой. Рядом с ним, такая же счастливая, держала в руке кувшинки его жена. На Зора нахлынула грусть по дедушке, он взял его плащ, лежащий неподалёку, и накинул себе на плечи.
Наступила полночь. Когда Агния ненадолго проваливалась в сон, её мучили кошмары.
– Ребят, я не могу уснуть. Там, в городской квартире, стены и обстоятельства давили на меня, и было огромное желание покинуть то место. А здесь мне уютно, – Агния улыбнулась.
– Приехали, – Зор усмехнулся. – Копа, нам нужно сделать жизнь Агишы невыносимой.
– Я не умею, – отозвалась Копа.
– Я тоже, – добавил с улыбкой Зор.
– А вы не подумали, что опасно отправлять Агу одну не понятно куда. Скорее всего, прямо в лапы к Прову, – вдруг заявила Копа.
– Тогда выход остаётся один. Найти твоих куриц, Капитоша, – Зор подошёл к окну. – И на этот раз, настоящих.
– Да, – согласилась Копа, – но я не знаю, куда они отправились.
Из каминного дымохода беззвучно упали два носка и испачкались в золе. Они спрыгнули с топки на пол и, отряхиваясь, потопали в сторону дивана. Пуховая и Махровая, так звали пушистые комки, с виду очень напоминали вязаные носки. Этот редкий вид исчез в природе тысячи лет назад. Благодаря проживанию в труднодоступной чаще хвойных лесов, на белом свете остались два экземпляра. Передвигались они прыжками, нащупывая тепло с помощью ворсинок, умели передавать мысли на расстоянии. Имели глубоко посаженные маленькие глаза, различавшие больше оттенков, чем человеческие. Пуховая и Махровая плохо себя ощущали в современной среде, поэтому обитали круглый год в дремучем лесу под многовековой елью. И только в дни солнцестояния, летом и зимой, приходили к булькающим оборотням послушать новости.
Ага услышала в голове: "Добрый вечер".
Она посмотрела на подругу. Зор и Копа спокойно беседовали о том, куда стоит отправиться на поиски булькающих оборотней. Вдруг взгляд Агнии притянули на себя два пыльных носка. Они сидели на подлокотнике дивана. Один в голубую полоску, у второго на пятке красовалась розовая заплатка. Самое странное, что мыски у носков двигались сами по себе. Агния была уверена, что фразу "Добрый вечер" услышала от них.
"Да, мы так общаемся. Моё имя Махровая", – услышала в голове Ага.
– Я снова сплю? – произнесла вслух девушка.
Зор и Копа посмотрели на неё.
– Ага, ты с нами, – ответила Копа.
– А эти? – она указала на носки.
Пуховая и Махровая встали на носочки и поклонились, оттопырив пятки.
"Рады приветствовать", – послышалось в голове у Копы и Зора.
– Какие пушистые! – Копа взмахнула руками от восторга.
– Я тоже сумасшедший! – обрадовался Зор.
"У Пуховой прохудилась пятка, – передала мысли Махровая. – Бруня сказала, что вы можете помочь".
– Вы знаете Бруню! – Копа ещё радостнее хлопнула в ладоши. – Зор, спроси у своей мамы нитки.
– Здесь есть шкатулка, такая подойдёт? – Зор достал из верхнего ящика письменного стола штопальную иглу и толстые нити.
Пуховая подпрыгнула к Копе и повернулась к ней розовой пяткой.
– Зор, посмотри, она белая, хотя немного испачкалась в золе. А ты даёшь чёрную нить.
Копа нашла в шкатулке красную шерстяную нить. Носки телепортировали, что это как раз то, что нужно. Но она не решалась воткнуть иглу в пятку Пуховой.
"Мы натёрлись настойкой из еловых шишек перед походом, – успокаивающе передала мысли Махровая. – Больно не будет".
Копа заканчивала пришивать заплатку. Махровая стала отряхиваться от пыли и остатков золы. Зор чихнул и почувствовал, что закружилась голова. Он попытался нащупать диван, чтобы сесть, но рука попала в паутину. Зор упал на пол.
Он обернулся в поиске дивана и увидел, что Копа сидит на куче тряпок с иглой в руке. Сам он с трудом выпутался из клубка паутины. Агния, оглядываясь, прошла вдоль помещения. Доски под её ногами заскрипели. Мягкий свет от светильников исчез, как и сами светильники. Сквозь дыры в крыше из грубых досок было видно, как по тёмному небу ползут свинцовые тучи. Тёплая мансарда в одно мгновение превратилась в тёмный, продуваемый ветрами, чердак. Пуховая и Махровая пропали.
– Вниз ведёт очень дряблая лестница, не по ней я поднималась сюда, – отозвалась Ага.
– Это не мой дом, – проговорил Зор, озираясь вокруг.
– Что, если нам спуститься вниз, – предложила Копа.
– Клянусь своим плащом, это носки переправили нас сюда, – сказал Зор и снова запутался ногой в паутине.
– Ты прав, Бруня вяжет прекрасные шали и отлично орудует длинными макаронами, как спицами, незачем ей отправлять к нам пуховый носок для заплатки, – согласилась Копа.
Зор спустился первым по старой деревянной приставной лестнице на случай, если обломятся ступени, потом помог остальным. На первом этаже оказалось, что пол земляной. В оконные рамы залетал сильный ветер. Повсюду лежали перья разного цвета и размера. Мебели в этом помещении не было совсем.
– Курятник какой-то, – отряхаясь, воскликнула Копа. – Я даже не успела взять тёплую курточку.
Дверь распахнулась от сильного порыва ветра. В неё забежал пёс светлого окраса с белым пятном на груди, стал лаять и выть. Агния запрыгнула обратно на лестницу.
– Иди ко мне, мохнатый красавчик! – позвала собаку Копа. – Какой симпатичный лабрадор!
Пёс завилял хвостом и, прихрамывая, подошёл к девушке.
– Я пойду, обследую местность вокруг этого дома, – сказал Зор и вышел в распахнутую дверь.
– А что с лапкой? Да какой ты добрый, – продолжала лепетать Копа, присев рядом с собакой.
– И блохастый, – добавила Ага, спустившись с лестницы, но ещё держась на почтительном расстоянии.
5
Небольшое деревянное строение, в котором остались девушки, окружали высокие прутья кустарников без листвы. Между зарослей Зору померещился свет. Он раздвинул ветви и стал продвигаться в ту сторону, где сверкнул огонёк. Он часто оглядывался назад, чтобы не потерять из виду деревянное строение. Кустарник закончился, теперь путь преградили, отдельно стоящие, высокие деревья. Отчётливо стал виден жёлтый свет от костра. Ветер стих. Зор наткнулся на груду камней, заросших мхом, и спрятался за ними. Он насчитал девять человек разного возраста, которые ходили, сидели и лежали вокруг костра. Четыре человека стояли спиной к Зору. Одежда на многих была старинная. Зор видел такие шляпы и камзолы только в фильмах и книгах. Даже показалось, что на двух мужчинах сверкнули доспехи. Все собравшиеся активно обсуждали что-то между собой.
"Что ещё за братья месяцы?" – подумал он и подполз поближе, чтобы услышать разговор.
Один из стоящих спиной обернулся, и Зор увидел своего дедушку. На нём была соломенная шляпа, белая льняная рубашка, расшитая алыми узорами, и полосатый плащ цвета осенней листвы. Дедушка беседовал с высоким мужчиной крупного телосложения, который держал в руке щит ярко красного цвета.
Зор услышал обрывки фраз:
– …перешёл в другую фазу… Юпитер, уйдёте?
На что мужчина взмахнул щитом, рассмеялся и громко ответил:
– Вам, Сатурн, не угодишь.
Зор вышел из укрытия и подёргал за плащ своего деда. Старик подскочил, обернулся и с ужасом уставился на внука. Разговоры стали смолкать. Человек, которого дедушка назвал Юпитер, с интересом смотрел на Зора. Остальные тоже стали поворачиваться в их сторону. Дед поспешно произнёс, обращаясь ко всем:
– Это мой внук, Пан. Вы же понимаете?