- Во Франции.-Что-то он чересчур разговорился, а надо бы сохранить инкогнито. - В Кантенаке, к северу от Бордо. Но вряд ли вы знаете этот городишко.
- Кантенак? Кто же не знает Кантенак или, по крайней мере, вино "Шато Бран-Кантенак"!
- Конечно,-сказал Хильер,-но мне показалось, что вина вас не интересуют. Да, барон де Бран прославился еще своим "Мутон-Ротшильдом".
- Однако странное место для воспитания юного англичанина. Наверное, ваш отец был как-то связан с виноградарством?
- Моя мать была француженкой,-солгал Хильер.
- Правда? Какая у нее девичья фамилия? Возможно, я знаю ее родственников.
- Сомневаюсь. Она происходила из ничем не примечательного семейства.
- Но, насколько я понял, техническое образование вы получили в Англии?
- В Германии.
- Где в Германии?
- Предлагаю,-сказал Хильер,-filet mignon a la romana, фигурную лапшу и кабачки.
- Прекрасно. (Старший стюард заскрипел карандашом.) И, пожалуй, жареной ягнятины, но чтоб с прослойками жира. И жюльен из швейцарского сыра с зеленой фасолью и сельдереем.
- Еще шампанского?
- Я бы предпочел что-нибудь покрепче. В пятьдесят пятом году было прекрасное бордо. Может быть, "Лафит Ротшильд"?
- Лучше не придумаешь!
- А для вас, дорогая?
Мисс Деви так и не доела кэрри, хотя все-таки с большей частью управилась. Она заказала обыкновенное крем-брюле и бокал мадеры. Шампанского ей было достаточно: глаза мисс Деви светились, причем не тлели, как джунгли, а сверкали, как Нью-Дели. Когда Хильер увидел, что в ожидании филе-миньона Теодореску жадно откусил кусок хлеба, ему стало не по себе. Что-то здесь не то, надо не спускать с него глаз. Обеденный зал постепенно пустел, престарелые музыканты удалились, и их место занял эстрадный ансамбль. У сидевших поблизости пассажиров интерес к состязанию заметно поугас, на сытый желудок они воспринимали его как бессмысленное обжорство. Мужчины окутывали себя голубым дымом, потакая очередной слабости-на этот раз роскошным кубинским сигарам. Уолтерсы сидели все там же: девушка читала, Алан посасывал коньяк, миссис Уолтерс курила, мистер Уолтерс куксился.
- Так где в Германии?-спросил Теодореску, разрезая филе.-Я очень неплохо знаю эту страну, да и другие страны тоже-куда меня только не забрасывали дела бизнеса!
Хильер воспринял это как предупреждение.
- Я изучал пишущие машинки после войны. В Вильгельмсхафене.
- Как же, знаю. Некогда крупная военно-морская база, а сегодня заурядный прибрежный центр легкой промышленности. Вы, возможно, встречались с герром Лутвицем из "Олимпии"?
Хильер нахмурился, выигрывая время.
- Нет, герра Лутвица я что-то не припомню.
- Ах да, я перепутал, он же не в "Олимпии" работает.
Подали жареную ягнятину. Она оказалась восхитительной, чего нельзя было сказать об обороте, который принимала беседа.
- А в чем состоит ваш бизнес?-спросил Хильер.
- Чистая купля-продажа,-ответил Теодореску, тяжело пожав плечами. Хильеру показалось (хотя он и не был уверен), что Теодореску уже без особого желания отправил в рот очередную порцию жюльена.-Я ничего не создаю. Трость надломленная в великом-вашем великом-созидающем мире.
- Фазана, фаршированного пеканами,-заказал Хильер.-Хлебный соус, чипсы к дичи и (о, Господи!) немного брокколи.
- Пожалуй, еще цыпленка с ячменем и соусом "бешамель", только не острым. Грибную икру со шпинатом и печеный картофель с колбасной начинкой.
Хильеру показалось, что Теодореску заказывает с каким-то вызовом. Может быть, он, наконец, подустал? Что там у него над верхней губой-не пот ли?
- Прекрасный выбор,-воскликнул Хильер.-Пить будем то же самое?
- А почему бы нам не попробовать бургундского? Я бы заказал "Шамбертен" сорок девятого года. Трапеза становилась все более мрачной.
- Если позволите,-сказала мисс Деви,-я выйду на палубу.
Хильер немедленно приподнялся и сказал:
- Разрешите, я провожу вас,-и, обращаясь к Теодореску, добавил,-я вернусь через минуту.
- Э, нет! -воскликнул Теодореску.-Останьтесь, пожалуйста. Нет лучшего рвотного, чем океан.
- Вы полагаете,-спросил Хильер, садясь на место,-что я способен на столь бесчестный поступок?
- Я ничего не полагаю.
На пороге комнаты, специально предназначенной для пассажиров, желающих избавиться от рвотных позывов, мисс Деви обернулась и посмотрела на Хильера с печальной улыбкой. Хильер ответил легким поклоном, но приподняться уже не пытался.
- Возобновим борьбу,-хмуро сказал Теодореску.
- Я возражаю против слова "борьба". Это звучит оскорбительно в отношении таких кулинарных шедевров. Лично я ем с наслаждением.
- В таком случае продолжайте наслаждаться и прекратим разговоры.
Хильер предвкушал победу (вкушая при этом довольно безрадостно). Вдруг со стороны столика Уолтерсов послышался грохот, глухой удар, стоны и выкрики. Голова главы семейства покоилась на столе среди фруктовых очистков. Рядом валялись опрокинутые кофейные чашки и молочник. Похоже на сердечный приступ. Стюарды, которые, по мере того как обеденный зал пустел, подбирались поближе к месту состязания, теперь бросились с оставшимися в зале пассажирами к столику Уолтерсов. Происходившее напоминало ожог, внезапно обезобразивший нежную кожу праздника. Хильер и Теодореску виновато посмотрели на свои уже почти пустые тарелки. Один из стюардов кинулся за корабельным врачом.
- Может быть, согласимся на ничью?-предложил Хильер.-Думаю, мы оба были великолепны.
- А, не выдержали!-воскликнул Теодореску.-Сдаетесь?
- Почему же не выдержал? Просто я считаю, что было бы разумнее внять только что сделанному нам страшному предостережению.
Врач в парадном кителе, принятом на торговых судах, громко требовал, чтобы его пропустили к столику.
- Предлагаю продолжать,-сказал Теодореску и подозвал старшего стюарда.-Привезите столик с холодными десертами.
- Сэр, джентльмену очень плохо. Не могли бы вы немного подождать?
- Глупости. Тут вам не госпиталь.
Между тем основания для такого сравнения, несомненно, имелись. В зале появились два санитара с носилками. В то время как жутко хрипящего мистера Уолтерса укладывали на носилки, стюард-гоанец вкатил столик с холодными десертами. Миссис Уолтерс рыдала. Дети куда-то исчезли. Санитары, окруженные толпой, вынесли мистера Уолтерса из зала. Вскоре в нем не осталось никого, кроме Хильера и Теодореску.
- Шербет "Арлекин"?-предложил Теодореску.
- Шербет "Арлекин",-согласился Хильер. Они наполнили тарелки друг другу.
- И, если не возражаете против белого вина, "Бланкет де Лиму",-сказал Теодореску.
- С удовольствием.
С кислыми физиономиями они приступили к сладкому. Персиковый мусс с малиновым сиропом. Кольцо со сливками "Шантийи" с фруктовой подливкой. Груши "Элен" в холодном шоколадном соусе. Холодный пудинг "Гран Марнье". Клубничное желе. Засахаренные каштаны.
- Послушайте,-задыхаясь, проговорил Хильер,-мне это перестает нравиться.
- Правда, мистер Джаггер? А что же в таком случае вам нравится?
- У меня во рту пожар.
- Потушите его пирогом с нектаринами,
- Боюсь, меня сейчас вырвет.
- Нет уж, так мы не договаривались. Это против правил.
- Кто это, интересно, установил такие правила?
- Я.
Теодореску наполнил бокал Хильера холодным пенистым "Бланкет де Лиму". Отпив, Хильер почувствовал себя лучше. Он заставил себя съесть шоколадно-ромовый десерт со взбитыми сливками и ликером "Калуа". Затем заглотил апельсиновый мармелад по-баварски, пропитанный ликером "Куантро".
- Как насчет яблочного пирога по-нормандски с бокалом кальвадоса?-спросил Теодореску.
Но перед глазами Хильера встала апокалипсическая картина собственных внутренностей: осклизлое мясное хлёбово, лениво текущие по трубам сливки, ароматные ликеры, готовые в любой момент самовоспламениться, винное внутреннее море, прокисшее и пенящееся. Этого хватило бы на день жителям целого индийского городка. Вот он, Запад, от которого бежал Роупер.
- Сдаюсь,-с трудом проговорил Хильер.-Вы победили.
- С вас тысяча фунтов. Я хотел бы их получить до того, как мы прибудем в Ярылык. Нет, возможно, я покину корабль еще раньше. Так что потрудитесь заплатить не позже завтрашнего полудня.
- Но Ярылык - это ближайший порт. Вы не сможете покинуть корабль раньше.
- Разве вам не известно о существовании вертолетов? Всё зависит от того, получу ли я одну важную телеграмму.
- Я могу хоть сейчас выписать вам чек.
- Не сомневаюсь, что вы можете выписать чек. Но я хочу получить наличными.
- У меня нет наличных. По крайней мере, в таком количестве.
- В корабельной кассе достаточно денег. Уверен, что у вас имеются дорожные чеки или аккредитивы. Так что извольте заплатить наличными.
Он зажег сигару с такой невозмутимостью, словно съел на обед пару яиц всмятку, и ни крошки больше. Затем уверенной походкой направился к выходу. Хильер бросился на палубу, на бегу стукнувшись о Теодореску. Нет лучшего рвотного, чем океан!