Строй недоверчиво и подавленно молчал.
- Всем привести себя в порядок. Разойдись!
Голые помчались в баню домываться, непереодетые - к складу за обмундированием...
Один, пробегая мимо Кости и Тяпы, на ходу крикнул:
- Что, Художник херов, перетрухал или ссучился?!
Тяпа мгновенно подставил бегущему пацану ногу, и тот полетел кувырком по каменистому плато с криком:
- Суки рваные!.. Падлой буду, пришью обоих!!!
У фургона "Казплодовощторг" конвойные в штатском прощались с полковником Вишневецким.
- Все, Антон Вячеславович... Последняя партия.
- И слава Богу, - ухмыльнулся Вишневецкий.
Пауза. Наконец конвойный решился, спросил со "значением":
- "Вниз" никого спускать не будем, а, Антон Вячеславович?
Вишневецкий подумал и равнодушно ответил:
- Погодим. Еще не вечер...
* * *
СПОРТГОРОДОК ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЫ. ДЕНЬ. ПАСМУРНО...
Пять групп по десять человек уже переодеты в теплую спортивную альпийскую форму. На головах вязаные шапочки. Шапочку каждый носит по-своему...
Все группы вместе со своими "воспитателями" и тренерами заняты обучением и тренировками.
Первая учится плести альпинистские узлы манильскими тросами...
...вторая вынесла из щитового барака длинные столы - собирает на них и разбирает заново короткий немецкий автомат "шмайсер"...
...третья - лазает по шестам и канатам, осваивает веревочную лестницу...
...четвертая группа бросает тяжелые десантные ножи в два щита из толстых досок, прислоненных к задней стенке штабного домика. На щитах силуэт человека в натуральную величину. Силуэт, как плакат с мясной тушей в довоенном гастрономе, разделен на части и пронумерован. От попадания ножа в ту или иную часть тела зависит оценка...
...пятую десятку пацанов два немца и переводчик обучают сверлению шурфов в скале для закладки взрывчатки...
Тяпа и Котька-художник в одной группе. Занимаются лазаньем по подвесным шестам и канатам...
Худенький, маленький Тяпа все никак не может забраться по канату выше, чем на полтора-два метра. Обессилев, падает на землю.
Костя Чернов и еще пара пацанов, словно обезьяны, взлетают по шестам и канатам на пятиметровую высоту!..
- Почему это они могут, а ты нет?! - рявкает тренер на Тяпу.
- Ну, Жора, ты даешь! - говорит Тяпа. - Да потому...
- Я тебе, сопляку, не Жора, а Георгий Николаевич! - тренер за шиворот поднимает Тяпу с земли. - Твои же кореша могут...
- Сравнил жопу с пальцем, - спокойно говорит Тяпа. - Они "форточники" и "скокари". Они привыкши по стенкам в окна лазить. А у меня, Георгий... как там тебя... Николаич, - другая специальность. "Щипач" я, понял?
- Ты мне мозги не пудри! - строго говорит тренер. - Ты по "убойной" статье шел и за "групповуху"...
- Это я так, просто за компанию, за Котькой увязался...
- Ладно! Один хрен, - Георгий Николаевич берет Тяпу за пояс: - Давай подсажу...
- Зачем?
- Чтобы влезть тебе помочь, чудило! Давай-давай!..
- Ну, на... Бери. - Тяпа отстраняется от тренера, протягивает ему его же документы, фотографии.
- Что это?.. - растерялся тренер.
- Ксива-то твоя. Фотки какие-то... Держи, Георгий Николаевич. А то - "мозги не пудри". Не разевай варежку! Теперь дотямкал, что такое "щипач"? - спрашивает Тяпа тренера, держа левую руку за спиной.
Тренер рассовывает по карманам документы, фотографии. Группа пацанов, особенно Котька-художник, ржут в голос - видят, что спектакль еще не окончен.
Тяпа осторожно оглядывается по сторонам - не смотрит ли кто-нибудь из взрослых - и тихо говорит:
- Эй, Жорик... Волыну-то забери. Тебя ж без пушки никто бояться не будет.
И протягивает тренеру его же пистолет.
Тренер в ужасе хватается за расстегнутую кобуру, вырывает пистолет из Тяпиной худенькой ручонки, потрясенно шепчет:
- Ну, сволочи!..
...Потом Котьку-художника и Тяпу вместе с их группой два немца и переводчик обучают сверлению шурфов в скальной породе. Переводчик синхронно переводит слова двух немцев:
- Хочешь обрушить двухсотграммовой шашечкой тола карнизик тонн на триста - сверли вот под таким углом...
Немец показывает, под каким углом нужно сверлить шурф. Костя просверлил первым. Взмок от усталости, шапка в кармане, стаскивает с себя ветровку...
Немец ему что-то говорит, переводчик повторяет по-русски:
- Возьми другой коловорот и расширь отверстие.
- И так полезет, - отмахивается Костя и палкой начинает заталкивать в отверстие цилиндрическую толовую шашку.
Немец сердито отбрасывает Костю от шурфа. .
- Ах ты фашистяра сраная! Фриц недобитый!.. - огрызается Костя и замахивается палкой на немца.
Переводчик вырывает у него палку, орет:
- Заткни пасть, сукин сын! Хорошо, что это муляж, а не настоящая толовая шашка! Где бы ты был, художник гребаный?!
- Кот! Я и не думал, что ты такой тупарь!.. - удивляется Тяпа.
Костя понимает: не прав. С интересом спрашивает:
- А что, она может и без взрывателя ебнуть?
- А ты как думал?! Еще как еб... - Но тут переводчик спохватывается: - У тебя других слов, кроме матерных, нету?!
- Они все равно по-русски ни хера не тянут, - говорит Костя.
- А меня уже стесняться не надо?
- А чего мне тебя стесняться?
- Не тебя, а вас! - разозлился переводчик. - Я тебе кто - сват, брат?!
- А хрен тебя знает - кто ты... - отвечает ему Костя.
* * *
ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР В ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЕ
Темнота непроглядная...
Освещен только штабной домик. Да еще в одной палатке, в отделении, где живет воспитатель группы, теплится слабый свет от аккумулятора...
...В этой палатке, из своего воспитательского закутка, тренер Жора заглядывает в общее отделение, где в спальных мешках спят десять пацанов его группы.
Вглядывается, вслушивается, брезгливо сплевывает и начинает раздеваться, чтобы тоже улечься.
Но поднимается полог закутка, и появляется седая голова бронзово-загорелого кладовщика Павла Петровича.
- Жорка, - тихо говорит Павел Петрович. - Давай к полковнику.
- Что стряслось, дядя Паша?
- Маленькая летучка для дальнейших размышлений...
* * *
ШТАБНОЙ ДОМИК ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЫ
Небольшая комнатка забита усталым народом - тренерами, инструкторами, хозяйственниками...
Сам Вишневецкий сидит на собственной койке.
Над койкой довоенная фотография: он, жена и маленький мальчик стоят в теплой воде Черного моря и хохочут. Солнце, брызги, вдали белый теплоход...
- Все? - Вишневецкий посмотрел на старого кладовщика.
- Так точно.
Вишневецкий помолчал, посмотрел в изнуренные, усталые лица, простенько спросил:
- Ну как?
Все молча и тяжело вздохнули.
- А я и не обещал вам легкой жизни, - сказал Вишневецкий.
Тренер по рукопашному бою проворчал:
- Общую физическую укреплять им надо. Почти все - доходяги какие-то... За редким исключением.
- Так не из санаториев брали. С камерной баланды не нажируешь. Я вчера выбил особое разрешение Главка - нам утвердили усиленную пятую летную норму, как истребителям! Отожрутся, - сказал Вишневецкий.
- Если успеют, - заметил кто-то.
- Доктор! Жидкость против "формы двадцать" получили?
- Как у нас все любят засекречивать! - всплеснул руками доктор. - Как вшивость, так сразу же "форма двадцать"! Интересно, под каким номером, к примеру, триппер зашифровать?.. Получили мы эту дрянь, Антон Вячеславович, получили. Мажем. И утром мажем, и вечером. Хотя, по мне - остричь бы всех наголо, и все!
- Они должны выглядеть как обычные мальчишки, а не как солдаты первого года службы, доктор! Так что извольте их мазать, а через неделю доложите, что ни вшей, ни гнид у них нету. Ясно?
- Так точно, Антон Вячеславович! - Доктор явно сник.
- Что еще? Есть какие-нибудь особые наблюдения?
Поднялся воспитатель и тренер Жора. Георгий Николаевич.
- Разрешите, Андрей Вячеславович?
- Что у вас?
Жора стыдливо помялся, с трудом выговорил:
- Дрочут, Андрей Вячеславович!.. Виноват. В смысле - онанизьм чуть ли не поголовный...
- И мои тоже! - подхватил второй воспитатель.
- Точно! - подтвердил воспитатель третьей группы. - Ночью, не поверите, палатка так ходуном и ходит!
Все рассмеялись. Кроме полковника Вишневецкого и двух немцев. Переводчик тихо переводил им, а немцы серьезно качали головами.
- Фактов мужеложества не наблюдали? - спросил Вишневецкий.
- Никак нет, - ответили воспитатели.
- Тогда ничего страшного, - сказал Вишневецкий. - Подрочут и перестанут. Тренерско-преподавательский состав! Максимально загрузить их общефизической и специальной подготовкой. Ни секунды свободной! А когда начнем с ними горнолыжную, скалолазанье, восхождение с полной выкладкой, взрывные работы, парашютные - дневные, ночные - они так будут умудохиваться, что сами перестанут свои пиписьки лапать! Хорошо еще, если сил хватит вытащить их из штанов, когда отлить захочется... А то, что пока они дрочат, повторяю, ничего страшного. Когда же еще дрочить, если не в четырнадцать или пятнадцать лет? Не в старости же!..
- Ну, до старости они вряд ли догребут... - усомнился кто-то.