- Устанешь и промажешь, - подтвердил инвалид. - Я вот, к примеру, знаешь, как устал? Просто сил никаких нет...
Однорукий попытался глубоко вздохнуть и обмяк на стуле.
Вовка выстрелил и промазал. Он виновато посмотрел на инвалида и тревожно произнес, не отрывая от него глаз:
- Папа... Папа!
Сергей повернулся к однорукому. Тот сидел, привалившись спиной к стойке и стене, глаза у него были полуоткрыты, из уголка рта тянулась тоненькая струйка слюны...
"Девишник" во дворе шел полным ходом.
- ... Адреса не знаю, фамилию не ведаю, Машенька да Машенька... - рассказывала баба Шура. - Я прямиком в больницу. Не сообразила, голова куриная, что выходной! Хорошо, дежурный доктор признал. Как на меня глянул и говорит: "Вы у нас недавно на хирургии лежали..." И дал мне твой адрес.
- Это надо же, на попутках семьдесят верст отшлепать - чаю попить! Здорово вас подлечили, баба Шура! - поразилась Нюська.
- А все она, Машенька, - гордо сказала баба Шура.
Маша посмотрела на часы, поднялась из-за стола:
- Посидите без меня минуток пятнадцать. Я тут одного старичка колю через каждые четыре часа. Я скоренько. - И направилась к воротам.
Нюська крикнула:
- Маш, а шприц, иголки там разные?
- У него все свое. Уже на плите стоит - кипятится. - И ушла.
Баба Шура посмотрела ей вослед. Посерьезнела, оглянулась и сказала Нюське тихо, испуганно и торжественно:
- Помню, войдет в палату, враз болеть перестает! У всех... Она как святая. Будто она к нам с небес сошла!..
А у тира стояли милицейский "газик" и "скорая помощь". Двери в тир были закрыты, и около них собрались в скорбном молчании несколько подростков и плачущая толстуха в грязно-белом фартуке - продавщица из пивного ларька.
Внутри, прямо под мишенями, на носилках лежало уже накрытое тело мертвого однорукого инвалида.
В крохотном помещении тира негде было повернуться: врач и фельдшер со "скорой", два милиционера (один в штатском) и председатель организации всех тиров.
Тут же стоял Вовка, крепко, держал отца за руку. Штатский записывал показания Сергея:
- ... Ну, я послал здешних пареньков вызвать "скорую" и вас, закрыл тир - какое ни есть, а оружие - и стал ждать. И все.
- Ни разу больничного не брал, - удивлялся руководитель тиров. - Всегда как штык!
- Потому и умер, - буркнул фельдшер.
- Так... - проговорил штатский и показал карандашиком на кружку с нетронутым квасом, стоящую на прилавке среди духовых ружей: - А это чье?
- Его. - Вовка показал на носилки.
- Почему здесь ребенок?
- Это мой сын, - жестко ответил Сергей.
- Иди к нам работать, - прошептал Сергею начальник всех тиров. - План небольшой, квартальные премии... Конечно, и самому крутиться надо, а так - сиди себе, постреливай...
- Я в вашей жизни крутиться не умею. А стрельба мне вот так надоела. - Сергей провел ребром ладони по горлу и поднял Вовку на руки: - Айда, сынок.
Смеркалось. Баба Шура уже уехала. У водонапорной колонки Маша и Нюська мыли посуду. Маша в раздражении говорила:
- Он, видишь ли, стесняется, что ему в двадцать семь лет...
- Ну и правильно! На кой ляд ему с сопляками три месяца в этой автошколе огибаться?! Да я его здесь во дворе за две недели сама выучу!.. - сказала Нюська.
И старый огромный неухоженный двор превратился в учебный автодром!
- Мама! - кричал Вовка с крыши сарая. - Зачем вы меня сюда засадили?!
- По технике безопасности, - отвечала ему Маша.
- А что это такое? - вопил Вовка.
- Скоро сам увидишь!
Маша вынесла на крыльцо столик со швейной машинкой - ставила заплаты на Вовкины штаны.
По двору козлом скакала полуторка. Рев мотора, прыжок вперед, тишина... Заглох двигатель.
В кабине за рулем сидит мокрый от напряжения Сергей. Рядом Нюська.
- Сцепление-то полегоньку отпускать надо!.. - стонет Нюська. - Давай сначала.
Сергей заводит двигатель, выжимает сцепление, со скрежетом рывком включает первую скорость.
- Нежней, нежней! Прибавляй оборотики... - приговаривала Нюська. - Газу... Газу... Газу...
Неожиданно набрав скорость, машина врезается в забор. Удар, треск, звон разбитого стекла!
Задним ходом машина выдирается из пролома в заборе и останавливается. Сергей и Нюська вылезают из кабины - согнут передний бампер, разбита фара, смято крыло...
- Куда же ты гонишь, чертова кукла?
- Сама же говорила: "Газу, газу, газу..."
Подбежала Маша, быстро сказала:
- Мы заплатим. Мы заплатим за ремонт, Нюсенька...
- Еще чего! - хохочет Нюська. - Да я у себя в парке только глазом поведу...
Рано утром в автопарке двое слесарей-ремонтников приводили машину Нюськи в порядок. Тут же стояла Нюська, щелкала семечки.
В ремонтную зону влетел чумазый парнишка:
- Нюся! Вас Кузьмич требует!
Нюська кивнула ему, томно проговорила:
- Мальчики, я на вас надеюсь!
- Все будет в лучшем виде, - заверили ее "мальчики".
Нюська пошла из цеха, преувеличенно раскачивая бедрами. Уверена была, что ей смотрят вслед. Так оно и было. Один слесарь не выдержал:
- За такую бабу - отдай все, и мало!
... Начальник автопарка Василий Кузьмич, представительный мужчина при галстуке, сидел за столом и говорил:
- Поступил сигнал, что уже несколько дней ты свою машину только к ночи в парк загоняешь. Есть мнение, что калымишь. Так?
- Калымлю, - покорно сказала Нюська.
- Врешь! - не поверил начальник.
- Вру, - согласилась она.
- Ты мне дурочку из себя не строй! - рассердился начальник.
Нюська скромненько одернула юбку и ласково проговорила:
- Василий Кузьмич, дусенька мой! Можно мне еще недельку после смены машиной попользоваться? Я ремонтик в доме затеяла. То привезти, то... А я ведь женщина одинокая, мне помочь некому.
Начальник парка откашлялся и расправил орлиные крылья:
- Об чем речь, Нюся! Пришла бы ко мне сразу... - и решительно направился к Нюське.
- Ой, кто-то идет... - интимно шепнула хитрая Нюська.
Начальник застыл на месте, в смущении поправил широкий узел шелкового галстука.
- Пригласила бы как-нибудь... Может, я еще пригожусь.
- Василий Кузьмич! Прелесть вы моя! Да в любое время! - сказала Нюська и выскользнула за дверь.
Ночью Сергей и Маша лежали в своей никелированной кровати и изучали ПДТ - "Правила движения транспорта". Маша держала в руке тоненькую книжечку "Правил" и спрашивала:
- Тормозной путь при скорости шестьдесят километров в час при сухом дорожном покрытии?
- Тридцать метров.
- Правильно. При мокром?
- Восемьдесят.
- Верно... А ваши действия при въезде на Т-образный перекресток при необходимости совершить левый поворот?
- Пропускаю весь транспорт, движущийся в обоих направлениях по главной дороге, и только после этого совершаю левый поворот. - И Сергей совершенно недвусмысленно обнял Машу.
- Стоп, стоп, стоп! Цурюк! - оттолкнула она его. - А знаки?
В ногах на спинке кровати висела таблица дорожных знаков. Маша высунула слегка ногу из-под одеяла, ткнула большим пальцем стопы в один знак:
- Это что обозначает?
- Ограничение габаритов по высоте до пяти метров.
Маша сверилась с книжкой, сказала тоном учительницы:
- Верно. А вот это?
Сергей тоже высунул ногу из-под одеяла, прижал своей большой ступней Машину ножку к таблице:
- Какой? Что-то я не разберу... - и снова попытался обнять Машу.
Та уже была готова ответить ему на ласку, но в это время отодвинулась занавеска, показалась сонная мордочка Вовки:
- Папа... Ну это же "Проезд всем видам транспорта запрещен", - пробормотал Вовка и тут же заснул...
На ступеньках крыльца сидела домашняя "экзаменационная комиссия" - Нюся, Маша и Вовка.
Между специально расставленными чурбаками по двору замечательно ездил на "газике" Сергей. Он лихо вписывался в крутые повороты, заезжал задом в узкие "ворота", разворачивался чуть ли не на одном месте. И все это он делал так ловко и уверенно, что вызывал бурю восхищения у своих "экзаменаторов".
Наконец он мягко остановил машину перед самым крыльцом, вылез из кабины и раскланялся.
"Комиссия" встала и зааплодировала, а Маша благодарно поцеловала Нюсю. Гордая Нюська показала Сергею большой палец и ткнула рукой в угол двора - дескать, поставь машину вон там.
Радостный Сергей сел в кабину, включил заднюю скорость и быстро поехал задом в указанном Нюськой направлении. Выворачивая руль влево, он совершенно забыл, что с правой стороны от него стояла водонапорная колонка.
Раздался страшный грохот, колонку сорвало с постамента, и в воздух ударил десятиметровый фонтан воды.
Сергей выпрыгнул из кабины, и в одно мгновение на нем не осталось ни одного сухого места.
- Вода! - неожиданно закричала Маша и бросилась к Сергею.
Она влетела в рушащийся водопад, прижалась к нему, шепча, словно в забытьи: "Вода... Вода..."
Обнявшись, они стояли в этом потоке, одежда их прилипла к телам, и вдруг, словно хлыстом по лицам, сквозь шум воды прорвалась короткая музыкальная фраза, обрывок старого довоенного танго "Ах, эти черные глаза...".
Они ошеломленно посмотрели друг на друга, в испуге перевели взгляд на хохочущих Нюську и Вовку и поняли, что ни Нюська, ни Вовка, к счастью, не слышали этой страшной мелодии... она явилась только им, и они еще теснее прижались друг к другу.
Выше дома била тугая струя воды.
- Вот это да! - радостно кричал Вовка.